Арнольд Уэскер - Корни (Отрывки из пьесы)
Перл: Разве он не может делать ее в Лондоне?
Бити: Рони говорит, что они считают, что Лондон — бездушен.
Джимми: Вот уж что верно, то верно.
Бити: Вот и папаша Брайант. (Входит усталый мистер Брайант в плаще.)
Фрэнк: А вот идет глава могущественного клана Брайантов!
Бити: Быстро переодевайся, папа: он может появиться с минуты на минуту.
М-р Брайант: Помолчи-ка, дочка. Я переоденусь, когда мне нужно. Нечего меня подгонять.
(Миссис Брайант спускается с лестницы в опрятном цветистом платье.)
Фрэнк: А вот идет супруга главы могущественного клана Брайантов.
Миссис Брайант: Ну-ка, Брайант, иди переодевайся поживей. Посмотри, все уже готовы.
(Наступает неловкая пауза, мужчины рассказывают анекдоты, женщинам становится не по себе, всем начинает надоедать ожидание. Раздается стук во входную дверь.)
Бити (радостно вскакивая с места): Приехал! Приехал! (Но в дверях стоит почтальон, который вручает ей письмо и сверток.) Вот глупый! Ну до чего глупый! Только он способен на это: прислать письмо в день своего приезда. А пакет тебе, мама.
Перл: Это, наверно, платье, что ты заказывала!
Миссис Брайант: Не заказывала я никакого платья!
(Бити читает письмо. Она ошеломлена, тяжело дышит и подносит руку к лицу. Она не может двинуться с места. Безмолвно обводит всех напряженным взглядом.)
Миссис Брайант: Что с тобой, дочка? Дай-ка я взгляну. (Она выхватывает письмо и читает его вслух громким, но удивительно невыразительным голосом, словно это какое-то воззвание.) «Дорогая Бити! Все равно из этого ничего не выйдет, правда? Честность требует признать, что все мои идеи о том, что человека можно научить жить по-новому, романтичны и совершенно бесполезны. Вероятно, я слишком многого ог тебя требую. Я не хочу обвинять тебя в упрямстве, в том, что ты не обращала внимание на все мои убеждения. Я сам виноват в том, что поддерживал в тебе надежду на то, что у нас может что-нибудь получиться. Мы пережили не мало прекрасных минут вдвоем. Но за те две недели, что ты отсутствуешь, я набрался смелости, чтобы все обдумать и решить, и…»
Бити (с криком вырывает у нее письмо): Замолчи!
Миссис Брайант: Так. Все понятно.
М-р Брайант: Так что? Он не приедет, что ли?
Миссис Брайант: Да. Теперь все понятно.
М-р Брайант: Я спрашиваю, приедет он или нет?
Бити: Нет, он не приедет. (Тягостное молчание. Всем не по себе.)
Дженни (мягко): Бити, милая, разве это уж такая неожиданность для тебя?
(Бити утвердительно кивает головой.)
Миссис Брайант: Так значит мы упрямы, да?
Дженни: Да замолчи ты, мама. Видишь, она расстроена.
Миссис Брайант: Да уж я вижу, вижу. Вижу, что он не приедет, а мы туг все собрались как последние дураки. Уж это я вижу.
Бити: Он так хотел, чтобы я ему помогла, а я не могла. Как- то раз он стал учить меня печатать на машинке, но как только я начала делать ошибки, я все бросила, И за что я ни бралась, все бросала. Я не выносила ошибок. Не знаю почему, но я просто не выносила ошибок.
Миссис Брайант: Вот, значит, как было у вас. Этого ты нам не говорила.
Дженни: Сейчас же замолчи, слышишь?
Фрэнк (без злого умысла): А как насчет этих серьезных разговоров?
Бити: Мы никогда не разговаривали серьезно. Он всегда хотел, чтобы мы с ним все обсуждали и спорили, но я не понимала, зачем это нужно.
Перл: И из-за этого он на тебя рассердился?
Бити (как бы пытаясь понять сама): Я всегда была слишком нетерпеливой.
Миссис Брайант: Вот когда все открывается.
Бити: Я не могла ему помочь. У меня не хватало терпения.
Миссис Брайант: Вот уж верно люди говорят: яблоко от яблони недалеко падает. Уж это точно.
Бити (с тоской): Ты, значит, гордишься этим? Сидишь здесь довольная собой и гордишься, что твоя дочь не смогла удержать своего молодого человека. Да посмотрите на себя. Вы все! Вы не можете ничего сказать! Вы даже не можете помочь своей собственной плоти и крови. Это ведь вас тоже касается. Я ведь член вашей семьи. Утешьте же меня чем-нибудь! Слышите? Скажите мне что-нибудь… ради бога, скажите же мне что-нибудь… хоть кто-нибудь! (Она разражается слезами.)
М-р Брайант: Что же нам теперь делать, а?
Миссис Брайант: Что делать? Идем пить чай, вот что.
Дженни: Не говори чепухи, мать. Мы же не можем ее бросить всю в слезах.
Миссис Брайант: Я не виновата, что она в слезах. Я сделала все, что могла. Я приготовила все эти угощения, я бы носилась с ним как с родным сыном, если бы он приехал. Но он не приехал! Мы здесь все собрались ради него, а он не соизволил явиться. Так что же я должна, по-твоему, теперь делать?
Бити: Я ненавижу тебя, мать. Господи боже мой, единственная вещь на свете, которую я действительно хотела, и я не смогла его удержать, не знаю почему. Я ненавижу тебя, ненавижу тебя… (Миссис Брайант дает Бити пощечину. Все слегка шокированы.)
М-р Брайант: К чему это ты сделала?
Миссис Брайант: С меня довольно! С той минуты, как она приехала домой, я только и слышу, что то не так, да это не так. Я не понимаю половины из того, что она говорит, но с меня довольно! Она говорит, что она член семьи! Да она никогда не жила дома с тех пор, как кончила школу. Она уехала отсюда, набила свои мозги какими-то аристократическими бреднями, а потом оказывается, что она ничуть не отличается от меня. (Обращаясь к Бити.) Ну-ка, скажи, правду я говорю или нет? Так это или не так? Когда ты говоришь мне, что я упрямая, это значит, что он говорил тебе, что ты упрямая, да? Когда ты говоришь, что я ничего не понимаю, это значит, что ты ничего не понимаешь, да? Когда ты говоришь, что я не стараюсь, это значит, что ты не стараешься. Так в чем же ты меня винишь? Я за тебя не отвечаго с тех пор, как ты уехала из дома. Она думает, что мне нравится толочься целый день у плиты. Так я могу тебе сказать, что ты ошибаешься! Если бы у меня была когда-нибудь возможность уехать отсюда и поступить на работу, я бы плюнула на всех вас и уехала бы. Пусть я дура, я знаю, что я дура. Уже две недели мне только об этом и твердят. В таком случае, извини, пожалуйста, уж я ничем не могу тебе помочь, дочка, ты так и знай.
Бити: Я знаю, что не можешь.
Миссис Брайант: И нечего сидеть тут и вздыхать. Ты ведь все понимаешь, а мы народ темный, так уж ты и говори. Говори, говори, дочка.
Бити (в отчаянии): Я не могу, мама. Ты права, яблоко от яблони недалеко падает. Ты права, я такая же, как ты. Упрямая. И у меня нет корней. У меня нет корней, хотя моя семья живет в деревне.
Фрэнк: Корней? Каких еще корней?
Бити (нетерпеливо): Корней, корней, корней! Боже мой, Фрэнк, ты целый день работаешь в поле и должен знать, как растут растения.
Корпи! Из которых мы вырастаем, которые нас питают. Которые составляют нашу гордость.
M-р Брайант: У тебя же есть семья.
Бити: Я говорю не о семейных корнях. Я говорю… корни, которые… Вот смотрите! С самого первого дня своего возникновения мир все время развивается, верно ведь? Все время что-то происходит, люди что-то открывают, придумывают, изобретают что-то новое. А мы? Что мы об этом знаем?
Джимми: К чему она клонит?
Бити: Как это, к чему я клоню? Я ведь с вами говорю! Так слушайте, что я говорю. Я говорю, что мир развивается уже две тысячи лет, а мы этого даже не заметили. Ты, мать, знаешь, как ухаживать за своими цветами. А ты, Джимми, знаешь, как сделать так, чтобы у твоих овощей были крепкие и здоровые корни. Крепкие корни нужны не только зерновым, нам они тоже нужны. А что у нас есть? Мы даже не знаем и не хотим знать.
Перл: Ну и что же? Я, например, не жалуюсь.
Бити: Ты говоришь, что не жалуешься. Но посмотри на себя! Что ты сделала с тех пор, как пришла? Сделала ты хоть что-нибудь, или сказала что-нибудь, чтобы стало видно, что ты живая? Живая! Образование— это не только книги и музыка: это значит всем интересоваться, все время обо всем спрашивать. А мы, миллионы людей по всей стране, идем по пути наименьшего сопротивления. Все, с кем бы я ни работала, все идут по пути наименьшего сопротивления. И знаете, что говорит иногда Рони? Он говорит, что так нам и надо! Мы сами во всем виноваты — вот что он говорит!
