Григорий Горин - Прощай, конферансье!
Конферансье. Я.
Поливанов. Значит, так, голуба моя: отрывок из спектакля «Любовь Яровая». Первый конвоир – артист Симаев, второй – артист Бусаев. В роли матроса Шванди – заслуженный артист республики Денис Поливанов. Вы записываете?
Танцор. Граждане, сейчас иду я.
Поливанов. Голуба моя, вы же видите – мы прямо со спектакля. Нам через полчаса обратно… Там же сюжет, голуба моя.
Конферансье. Денис Андреевич, вас просили быть полвосьмого. А сейчас начало девятого…
Поливанов. Но что ж я мог сделать? Они затянули первый акт. Это же театр.
Конферансье. Но концерт, извините, тоже – не туалет, куда можно забежать на секунду в любое время.
Поливанов (грозно). Вы, товарищ конферансье, эту шуточку лучше для сцены приберегите. А сейчас скажите определенно: выпускаете нас или нет?
Конферансье. Сейчас пойдет танцевальный номер… Потом вокал.
Фокусник. Потом я… Голуби ждать не могут!..
Поливанов. Какие еще голуби?.. Все ясно. Счастливо оставаться! (Солдатам.) Кругом! (Направляется к выходу.) Из зала доносятся аплодисменты.
Конферансье. Подождите!
Поливанов и солдаты останавливаются.
Зритель ни в чем не виноват. Он должен получить афишу сполна!.. (Артистам эстрады.) Извините, братцы… (Поливанову.) А вам, голуба моя, считаю долгом сказать, что вы мне глубоко-глубоко несимпатичны! Вот так!!! (Бросив гневный взгляд на Поливанова, быстро проходит на эстраду. С улыбкой смотрит в зал.) «Любите ли вы театр?» – спрашивает Белинский, и вот сотню лет мы отвечаем: да, любим!!! Потому что театр – это всегда высокий накал переживаний и страстей… И приход жрецов этого храма искусства к нам на эстраду – большой праздник для всех нас. Поэтому с огромным удовольствием я сейчас уступаю сцену…
Конферансье сделал широкий жест, приглашая артистов. Повинуясь этому жесту, Поливанов моментально «вошел в образ» Шванди, запел: «Черный ворон! Что ты вьешься над моею головой?..» И, понукаемый «конвоирами», двинулся к эстраде.
Свет на эстраде гаснет.
Теперь высвечивается правая сторона сцены.
Здесь, у подъезда концертного зала, стоит Вера с газетным свертком в руках. Из подъезда выходит Конферансье, оглядывается.
Вера. Я здесь…
Конферансье (он искал глазами явно не ее). А… Ты… Ну, как понравился концерт?
Вера. Ничего.
Конферансье (замечает сверток). Это у тебя что?
Вера. Сыр.
Конферансье. Да нет, я про газету… Разреши… (Берет у нее газету, присаживается на ступеньку, читает.)
Вера (разворачивая сыр). В буфете давали. Вонючий, но вкусный… Хотите?
Конферансье (углубившись в газету). Давай.
Секунду они молча жуют.
Значит, понравился, говоришь?
Вера. Ага! Особенно фокусник. Ловкий, черт!.. Откуда он голубей-то доставал?
Конферансье (читая). С неба, девочка… в концерте все с неба достают. (Смял газету.) Мерзавец!
Вера. Кто?
Конферансье. Да тут один… Написал чушь!
Вера. Не читала.
Конферансье. И не читай! Доверяй только своему ощущению. Что они понимают, эти критики?! Людям нравится. Тебе понравилось мое выступление?
Вера. Конечно.
Конферансье (удовлетворенно). Ну вот… Так и говори! У тебя хороший вкус… Смеялась?
Вера. Зачем?
Конферансье (раздосадованно). А говоришь – понравилось.
Вера. Так правду говорю. Обязательно смеяться, что ль?.. Я вообще никогда не смеюсь…
Конферансье (сочувственно посмотрев на девочку). Больная, что ль?
Вера (обижена). Почему? Характер такой…
Конферансье. Ну, это ты брось. Характер – дело наживное. Тоже мне несмеяна нижегородская… Это только в сказках они царевны, а в жизни глубоко несчастные люди. Ты в кого такая? Папа с мамой у тебя смеялись?
Вера. Не знаю. Я их не помню…
Конферансье. Извини. (Секунду молча ест, разглядывая девочку.) Где ж ты росла?
Вера. Сначала у тетки. Потом… в другом месте…
Конферансье. А потом?
Вера. Потом… сама по себе…
Конферансье. М-да… Биография не очень веселая. Но все равно скисать нельзя. Жизнь – это не приговор. Жизнь – это праздник, девочка. Надо уметь ей радоваться…
Вера. Я и радуюсь…
Конферансье. По тебе незаметно. Сейчас-то где числишься?
Вера. В медучилище.
Конферансье. В морге хочешь работать?
Вера (испуганно). Почему?
Конферансье. Лицо траурное… Для покойников, может, сойдет, а живых напугаешь… Смех полезен для здоровья! Так все врачи говорят.
Вера. Чего полезного? Вон у нас в послеоперационном один засмеялся швы разошлись…
Конферансье (чуть растерявшись). Ну, после операции, может, и не стоит, а во время… очень даже хорошо.
Вера. Чего?.. Как это «во время»?.. Да вы что? (Хмыкнула.)
Конферансье (удовлетворенно). Ну вот. А говоришь – не смеюсь. У тебя еще не все потеряно, девочка. Рефлекс не пропал. С тобой позаниматься – ты упущенное наверстаешь…
Вера. И чего будет?
Конферансье. Станешь нормальным человеком. Сама будешь смеяться, других веселить. Это пригодится в жизни, запомни!
Вера. Запомню.
Конферансье. А теперь – прощай!
Вера. До свиданья…
Конферансье делает попытку уйти.
Подождите. (Достает мячик.) Вот, возьмите…
Конферансье. Это еще откуда? Поймала?
Вера. Нет. Я у тетки откупила…
Конферансье. Зачем?
Вера. Ну вы же сказали, что у вас вчера сперли… Возьмите!
Конферансье (изумленно). О Господи! Что ж ты такая доверчивая? Нет, с тобой надо срочно заняться, а то пропадешь… Вот что! Мы сейчас пойдем к одному писателю. Владимир Лютиков. Слышала про такого?
Вера. Нет.
Конферансье. Зря! Хороший писатель… Игру с мячиком, между прочим, он придумал… И вообще – он уникальный человек! Только не все это понимают… А ты подтвердишь.
Вера. Как это?
Конферансье. Просто. Придешь и скажешь: «Владимир Борисович, мне очень нравится ваше творчество». И попросишь расписаться на мячике.
Вера. А он что?
Конферансье. А он улыбнется. Это и будет твой первый урок. Сможешь такое задание выполнить?
Вера. А чего ж тут?
Конферансье. Сначала постучишь, спросишь: «Здесь живет писатель Лютиков?»
Вера. Да что вы, ей-богу, со мной как с маленькой?
Конферансье. Нет, нет. Порепетируем.
Вера. Здесь живет писатель Лютиков?
Конферансье. Громче.
Вера (громче). Здесь живет писатель Лютиков?
Высвечивается левая сторона сцены. Это комната, в которой живет Лютиков. Сам Лютиков – мужчина лет пятидесяти – складывает чемодан. Рядом его жена – Зинаида.
(Совсем громко.) Здесь живет писатель Лютиков?
Лютиков (недовольно). Ну, здесь… Здесь. Входите.
Вера проходит в левую часть сцены, мнется в дверях.
Ну, слушаю вас…
Вера (смутившись). Значит, так… это… Мне очень творчество ваше понравилось… Вот! (Кладет мячик на стол.)
Лютиков. Это вас Николай Сергеевич научил?
Вера. Да.
Лютиков. А где он сам?
Вера. Внизу стоит…
Лютиков. Тогда передайте ему, пожалуйста, что он – идиот.
Вера (невозмутимо). Ладно! (Уходит.)
Зинаида. Володя, так нельзя… Девочка не виновата.
Лютиков. Я девочку не обижал. Но вы знаете, Зина, что я ненавижу, когда меня утешают… (Раздается стук в дверь.) И от своих слов не отказываюсь… Идиот есть идиот! (Схватил мяч, запустил его в дверь.)
Дверь открывается. Мяч попадает в вошедшего Соседа. Это пожилой человек в кителе, с мрачным лицом. Возникает пауза.
Сосед. Это как понять?
Зинаида. Ох, извините, Тихон Григорьевич… Это он так… Случайно…
Сосед (обиженно). Я по-соседски за примусом зашел… А меня – мячом… Что вам здесь – стадион, что ли?
