Александр Островский. - Утро молодого человека
Недопекин. Да ты и не связывайся.
Лисавский. А ты думаешь, нужно очень! Вашего брата и по-русски-то говорить порядочно выучишь, а вы уж и зазнаетесь. Без меня-то ты до сих пор говорил бы: оттедова, откуличи, _а_хтер.
Недопекин. Ты мне деньги-то отдай, которые брал.
Лисавский (садясь к столу). Нет, ведь вот, Сеня, что душу-то возмущает – это неблагодарность!
Недопекин. Ну, полно, не сердись. (Наливает ему.) Я пошутил,
Лисавский. Нет, ведь, ей-богу, Сеня, обидно!
Недопекин. Что ж, ты принес стихи?
Лисавский (отдает). На, возьми. Только ты, пожалуйста, Сеня, будь осторожен в словах. Я знаю, что это шутка; да все-таки, не хорошо – дурные замашки: между порядочными людьми этого не бывает. Ты знаешь, я щекотливый человек.
Недопекин (читает). Ну уж хорошо, будет толковать-то. Что это, я не разберу.
Лисавский (берет у него и читает).
Я видел вас, как вы сидели в ложе,И, боже мой, как были вы похожиНа пери, на жизель, на этих фей…
Недопекин. Что такое «фей»?
Лисавский. Ах, как ты этого не знаешь! Это такие воздушные существа.
Недопекин. Хорошо, хорошо, читай!
Лисавский (читает).
На пери, на жизель, на этих фей…Что грацией и легкостью своейК себе сердца и взоры привлекают…
Недопекин. Ну, остальное я сам разберу.
Лисавский. Кстати, ты нынче будешь в театре?
Недопекин. Как же! Ведь нынче балет! Зайди, возьми мне кресло в первом ряду.
Лисавский. Хорошо. Так ты дай денег.
Недопекин дает.
Ну, прощай!
Недопекин. Прощай!
Лисавский (возвращаясь) Так я уж кстати и себе возьму рядом с тобой, а?
Недопекин. Ну, возьми, чорт с тобой! Иван! Давай одеваться!
Входит Иван с платьем и Гришка. Недопекин надевает пальто, шляпу, берет палку и начинает ходить перед зеркалом; Гришка смотрит на него.
Гришка. Вон у Яшки-то княжеского штаны-то вот тут с пуговками.
Недопекин. Иван, какие там еще пуговки?
Иван. Это так точно; это грума называется.
Недопекин. Ну так ты вели ему сделать.
Иван. Это грума; а то вот вместо кучера во фрак сажают – так это жокей.
Недопекин уходит. Гришка за ним. Иван прибирает со стола, расставляет мебель; потом садится с книгой в кресло. Звонят.
Иван. Нет тебе покою ни на минуту! И свой-то с ног собьет, а тут чужие то и дело шляются.
VI
Смуров (входит; за ним Вася). Что, Семен дома?
Иван. Уехали-с.
Смуров. А не знаешь куда?
Иван. Не знаю. Подождите; может, скоро будет.
Смуров. Подождем! Садись, Вася, будем его милости дожидаться.
Иван уходит. Молчание.
Вася. Абрам-то Сидорыч говорит нынче: я, говорит, протестую.
Смуров. Ишь ты, срам какой! А еще-то много должен, не слыхал ты?
Вася. Тысяч на пять серебром наберется.
Смуров. Все по доверенности матери?
Вася. По доверенности.
Смуров. Платежи-то не скоро?
Вася. По одному-то на этой неделе надо платить. Дан был Белорыбицыну; а он Семену Арефьичу передал. Семен-то Арефьич вчера и говорит в трактире: мне, говорит, заплатит, а то я старуху-то и в яму потяну.
Смуров. Да и поделом ей, дуре, коли допустила до этого. Хорошо еще, что я-то хватился, а то он накуралесил бы, что и не расхлебаешь. Ишь ты, как разукрасил сдуру-то! Трюмо завел! (Смеется.) Книжки разные! Покажь-ка, Вася, что там за книжки.
Вася (берет книгу). Французская, должно быть, либо немецкая.
Смуров. Нешто он по-французски-то знает?
Вася. Где, дяденька, знать! Так, для близиру лежат.
Смуров. Эка дурачина-то! (Смеется, потом вздыхает.) Эх, то-то глупо-то! То-то бить-то некому! (Молчание.) Чей это мальчонка-то у него?
Вася. Матренин внучек, что у тетеньки-то живет старуха; еще она сродни тетеньке-то.
Смуров. Так, стало быть, он сын Сидорыча-то, что у свата на фабрике?
Вася. Сын. А сестру его, Дашу, помните, тетенька замуж выдавала за лавочника. Еще, помните, Ганька-то кудрявый весь сажей вымазался.
Смуров. Помню, помню. Отец-то славный малый, честный, а мальчишку-то как обезобразили. Ведь вот отец-то его ни в чем не замечен, а сынишка-то что делает. Обругать надо человека – этакую штуку надеть. Конечно, он мальчишка, его как хошь тормоши; да за что же обезьяной-то наряжать! Как его зовут-то?
Вася. Гришуткой.
Смуров. Гришутка, а Гришутка!
Гришка (входит). Чего изволите-с?
Смуров. Повернись-ка, повернись! Хорош, брат, нечего сказать!
Вася. Дяденька! Точно он физик какой галанский. На птицу похож.
Смуров. Будешь похож, когда этакий кортекол наденут.
Гришка. Да нынче так носят.
Смуров. Да кто носит-то, глупый! Носят! Мало ли что носят! Всех нищих не перещеголяешь! Ну, за что тебя так обругали! Эх, Гриша, Гриша! Нехорошо, братец! Ты чем здесь занимаешься-то?
Гришка. Ничем не занимаюсь. На посылках, да пыль сотрешь, за столом прислужишь.
Смуров. Балуешься ты здесь, я вижу, около моего племянника-то. Тебя одели дураком, а ты и рад. А ты полно паясничать-то, ты уж не маленький, пора и об себе подумать. Чего ты здесь дождешься? Ничего не дождешься, ни лысого беса. А ты бы просился у бабушки-то, чтоб тебя куда в порядочное место отдали, в лавку, что ли, куда; на крайности со временем человек будешь, а то что народ-то смешить! Я вот бабушке-то поговорю.
Входит Иван. Что ж, скоро ли будет-то?
Иван. Не знаю; может быть, и вовсе не приедет. Да вот вы напишите, что вам нужно. (Подает ему бумагу и перо.)
Смуров. Напишите! А что я стану писать! Ишь ты, разгулялся очень! Какого я ему рожна напишу! Умны вы очень! Напишите! Дурак ты, я вижу, и с барином-то о твоим; а то еще «напишите». Очень мне нужно! Поди-ка-сь, господа какие! Пойдем, Вася.
Иван. Что же сказать прикажете, коли Семен Парамоныч спросят?
Смуров. Скажи ему, что дурак он, вот что!
Вася. Дяденька, он говорит, что он образованный человек.
Смуров. Как же ему не быть образованным! Из трактиров не выходит, по рощам шампанское пьет. (Ивану.) Так ты слушай! Ты скажи ему, чтоб нынче же к матери приехал, что дяденька, мол, нарочно заезжал. Да ты скажи ему, что я сам старухе-то скажу, чтобы она доверенность-то уничтожила, да в газетах публикуем, что долгов за него не платим, тогда и живи, как он хочет: уж я ему ни слова не скажу. Мы ему хвост-то прижмем.
Уходят.
КОММЕНТАРИИ
Составитель тома Г. И. Владыкин.
Подготовка текста пьес и комментарии к ним: С. Ф. Елеонского («Не в свои сани не садись», «Бедность не порок», «Не так живи как хочется»); А. И. Ревякина («Семейная картина», «Свои люди – сочтемся», «Утро молодого человека», «Неожиданный случай», «Бедная невеста»).
«УТРО МОЛОДОГО ЧЕЛОВЕКА»
Печатается по первому прижизненному собранию сочинений Островского (Сочинения А. Островского, том первый, С. Петербург, 1859, изд. Г. А. Кушелева-Безбородко).
Сцены «Утро молодого человека», законченные не позднее октября 1850 года, появились в 22-м номере «Москвитянина» того же года (цензурное разрешение от 14 ноября 1850 года). Черновых рукописей сцен не сохранилось.
Рецензент журнала «Современник» писал о пьесе: «Каждый журнал с радостью поместил бы „Утро молодого человека“ на своих страницах: так много в этих коротеньких сценках простодушной бойкости и наблюдательности» («Письмо иногороднего подписчика», «Современник», 1851, т. XXV, стр. 95-99).
В 1852 году, посылая пьесу в драматическую цензуру, Островский внес в нее ряд исправлений (рукопись хранится в Театральной библиотеке им. Луначарского в Ленинграде).
Цензурное разрешение на постановку пьесы «Утро молодого человека» было получено 11 ноября 1852 года.
Первое ее представление состоялось 12 февраля 1853 года в Петербурге, на сцене Александрийского театра, в бенефис Бурдина. Роль Недопекина играл Прусаков, Лисавского – Зубров.
11 мая того же года пьеса была поставлена на сцене Малого театра в Москве, в бенефис Усачева. Роль Смурова играл П. М. Садовский, Лисавского – С. В. Васильев, Недопекина – Колосов.
