Соблазненные одиночеством - Николай Фохт
— М-м, да вы точно разоритесь, ребята. Ты это серьезно? Вам деньги некуда девать?
— Есть куда — мы их вкладываем в местное телевидение. Вы нам нужны, мы вам и платим.
— И будем оформлять контракт?
— А как же. Если вы соглашаетесь — сорок процентов аванса. Остальная часть сразу по окончании работы.
— А принимать работу…
— Босс доверил мне.
— Гера, а другое слово, кроме "босс" ты не можешь говорить? Ты же не шестерка, Гера. Ты красивый мальчик, наверное, хочешь стать режиссером. У тебя есть связи во ВГИКовском общежитии. Будущее за тобой, потому что ты все понимаешь про современное искусство и эротику. Опомнись, Гера, какой он тебе босс — он твой партнер.
— Ладно, пусть партнер, хотя это немного не так. Я не вкладываю деньги в дело — только идеи.
— Твои идеи дорого стоят. Гера, а каким одеколоном ты поливаешься, когда идешь на важные переговоры с заслуженной артисткой?
— Да я не помню, дезодорант какой-то. Так вы согласны?
— Надо материал посмотреть, ознакомиться с монтажными листами — я поняла, они есть. Кто переводил?
— Я. И монтажные листы тоже. Ну, не важно. Посмотреть можно хоть сейчас — если есть магнитофон. У меня копии на ВХСке с собой. Посмотрим?
— Чай допил? Ничего больше не хочешь? Руки чистые? Тогда переезжай в комнату — там магнитофон.
— Чашку можно с собой взять?
— Беспорядок здесь творческий — ты оценишь. Так, магнитофон хороший, можно даже монтировать. Любительское, естественно, видео. Телевизор большой — надеюсь видно будет хорошо. И главное — стереозвук. Любая мелочь, каждый обертон слышно. Сюда садись, на диван — я на ковре, так сказать, у ног мастера, как наложница. Ничего, что я свою чашечку прихватила с бутылочкой? Вроде все готово… Что?
— Елена Степановна…
— Можно просто Лена — как коллеги.
— Елена, а вы работаете где-нибудь?
— Что, не по средствам живу?
— Да нет, у вас же муж был…
— Что?! Что муж?..
— У вас муж был генерал КГБ… ФСБ. Очень богатый человек. Это то, что я знаю точно. Вот. Говорят, что он два года назад застрелился — что-то там нашли против него. Торговля оружием или еще что-то.
— А какое ты право имеешь мне это говорить? Ты, сопля. Кто бы тебя сюда пустил, если бы Валера жив был. Духу бы твоего не было, вместе с твоими засратыми рассуждениями. У тебя совесть-то есть?
— Елена Степановна, извините, но я говорю то, что все знают.
— А кто что знает? Что ты ересь какую-то несешь. Ты постыдился бы при мне хотя бы о муже покойном говорить. Не говоря уже об искусстве. Эротика. Профнепригодные твою эротику снимают. Потому что не знают, как сделать кино хорошее. Голую жопу снять легко. Ее, жопу, как ни снимай — всё смотреть будут. Эротика. Космос. Я тебе лекций читать не буду. Я цену этому знаю. И ты узнаешь — когда перетрахаешь всех девочек и женщин, которых захочешь. Когда успокоишься — тогда приходи разговаривать о кино и искусстве. А пока у тебя еще поллюции не закончились, ты помалкивай. Работай, монтажные листы вот пиши — дело хорошее, хлеб. Переводи. Совершенствуйся. Ты, я вижу ничего… Приёмистый. А муж мой не застрелился — он умер в больнице, после операции.
— Извините.
— Нечего извиняться. Тебе это будет интересно. Он умер после операции на геморое. Заражение крови. Вот что эротично. В общем, ты прав — Валерий Иванович сложным человеком был. И, действительно, богатым. Ничего не делать могу еще лет двадцать. И работа мне, догадываешься, не из-за денег нужна. У меня другие цели.
— Какие?
— Творческие в основном.
— А налейте мне "Кампари". Что-то выпить захотелось. Разговор больно… откровенный.
— Ты сам наливай. Я переоденусь пойду по случаю просмотра. И руки тоже помою. А ты давай, квась.
Лена нырнула в спальню, вытащила тряпки из шкафа и пошла в ванную переодеваться. Гера занят обычным делом — разглядывает комнату. Быстро посмотрев фотографии на стене, книжки, посуду в серванте, гость приступил к ознакомлению с видеомагнитофоном и телевизором. Нет, он точно не выглядит на девятнадцать. Может, старшие друзья или влияние отца? Какого черта Лена сама ничего не спросит. Он уже выведал про нее все, даже расколол про мужа-гебиста. Просто сплошной Голливуд, а не Герасим.
— Ты чего же это: то ее из рук не выпускаешь, то оставляешь где ни попадя. Я ее чуть не облила. Чего она тяжелая-то?
Лена притащила из ванной сумку Герасима.
— Там кассеты. Монтажные листы. Бланки договоров.
— Понятно. Давай, показывай работу.
Так, теперь ясно, что после "Кампари" Лена настроилась серьезно. Как интересно наблюдать за женщиной, которая приняла решение. Как точны ее взгляды, как тверды слова — как она вдохновенна и неотразима! Самые удачливые женщины удачливы исключительно потому, что всегда принимали решение, всегда не боялись знать, чего они хотят. Никаких импровизаций — и это придает блеск, и это помогает, заставляет творить шедевры. Те, что потом назовут или порывом страсти, или счастливым стечением романтических обстоятельств. А может еще какой-нибудь чепухой. Женщина, принявшая решение страшна — и, естественно, прекрасна. Лена из ванной вышла собранной — подкрашенное лицо будто светится. В глазах жизнь, желание жить. Поглядим, поглядим.
— Чье кино?
— Италия.
— Ты итальянский знаешь?
— Нет. Я по интернету нашел эти сценарии на английском.
— Значит, хорошо знаешь английский.
— Неплохо. Так, по-моему, включается здесь.
— Да ты и в технике разбираешься. Какой у тебя рост?
— Метр восемьдесят пять. Вес семьдесят восемь.
— Та еще и взвешиваешься каждый день?
— Я в хоккей играю. Перед каждой тренировкой — взвешивание. Если на два килограмма больше, чем надо, выгоняют с катка.
— А, ты поэтому вина не пьешь… А что, девочки лучше дают трезвым?
— Откуда я знаю.
— От друзей. От старших, например. Насколько я помню, в наших компаниях без бутылки как-то не принято было.
— И что в этом хорошего?
— Да дело не в хорошем… Стыдно. Выпьешь — и вроде ничего. А просто так чужого человека к себе подпустить, даже если он нравится… Я об этом думала: два абсолютно чужих вдруг начинают вместе спать — дичь. Как без бутылки?
— Наркотики.
— Ты-то откуда знаешь? Ты же спортсмен, тебе нельзя. Или можно?
— И пробовал, и знаю. У меня друг, сосед, в прошлом году от передоза умер. Вернее, он вообще первый раз попробовал — и сразу скрючился. Там, где он ширнулся, все обдолбанные были — только утром увидели, что он мертвый. Васька, кстати, из-за девочки кольнулся — она так хотела.
— И что же?
— Ничего.
