Поживем - увидим - Бернард Шоу

Крэмптон. Я не в каком-нибудь там предосудительном смысле, конечно, но… но… (выпаливая разом) эти дети шокировали бы их. Им нельзя общаться с собственной родней. Вот к чему сводятся мои жалобы.

Миссис Клэндон (со сдержанным гневом). Мистер Валентайн, вы находите, что Фил и Долли одеты крикливо и вызывающе?

Валентайн. Нисколько. Все это чушь несусветная. У них великолепный вкус.

Крэмптон. Нашли кого спрашивать!

Миссис Клэндон. Уильям, вам часто приходится видеть людей из высшего английского общества. Вы находите какие-нибудь излишества в туалете моих детей?

Официант (успокоительно). Помилуйте, мэм! (Убежденно.) Нет, сэр, вовсе нет. Нарядно, конечно, и не без шика, но все выдержано в самом хорошем тоне и вполне изысканно, в высшей степени элегантно и благородно. Уверяю вас, сэр. Они вполне сошли бы за детей какого-нибудь духовного лица, сэр; уверяю вас, сэр. Достаточно взглянуть на них, сэр, чтобы…

В этот момент, кружась под звуки вальса, доносящегося из парка, в комнату врывается пара: Арлекин и Коломбина. Костюм Арлекина сшит из чередующихся золотых и бирюзовых ромбов, в дюйм величиною каждый. В руке у него позолоченный прутик, маска поднята. Юбка Коломбины представляет собой спелое поле — на золотисто-оранжевом фоне пунцовые маки; коротенький бархатный корсаж символизирует тычинки маков. Прелестным, ослепительным видением Арлекин и Коломбина проплывают между Мак-Комасом и Буном, а затем по кругу возвращаются к столу и с заключительным аккордом вальса застывают посреди комнаты; Арлекин становится на левое колено, Коломбина на его правое колено, держа чуть согнутые в локтях руки над головой. В то время как танец их был преисполнен грации, «поза» их не особенно удачна и грозит катастрофой.

Коломбина (пронзительно). Снимите меня кто-нибудь! Я сейчас упаду. Папа, сними меня!

Крэмптон (заботливо подбегая к ней, протягивает ей руки). Деточка!

Долли (соскакивая с его помощью). Спасибо! Какой ты милый!

Филип садится на край стола и наливает себе крюшону. Крэмптон в сильном замешательстве возвращается на диван.

Как весело! Ах, как весело! (Прыжком садится на передний край стола, запыхавшись.) Ой, крюшон! (Пьет.) Бун (раскатистым басом). Это и есть младшая дочь?

Долли (испуганная его грозным голосом и манерой, соскакивает со стола). Да, сэр. А вы кто, сэр?

Миссис Клэндон. Долли, это мистер Бун. Он любезно согласился нам помочь.

Крэмптон. Мистер Бун! Мак-Комас! Я обращаюсь к вам. Куда это годится? И разве не вправе семья моей сестры протестовать против такого?

Долли (вспыхивая румянцем — предвестником грозы). Вы опять?

Крэмптон (заискивающе). Нет, нет. В твоем возрасте оно, должно быть, естественно.

Долли (упрямо). Оставим мой возраст в покое. У меня красивый костюм?

Крэмптон. Красивый, красивый, детка. (Садится в знак покорности.)

Долли (не унимаясь). Вам нравится?

Крэмптон. Дитя мое, неужели ты не понимаешь, что мне не может понравиться подобный наряд, что я не могу его одобрить?

Долли (решив не давать ему спуску). Вы признаете, что он красивый, и все-таки он вам не нравится,—не понимаю! Мак-Комас (встает, скандализованный). Ну, знаете…

Бун, который все время слушал Долли с видимым одобрением, напускается на Мак-Комаса.

Бун. Нет, Мак-Комас, не перебивайте! У барышни совершенно правильный метод. (К Долли, очень настойчиво.) Продолжайте, мисс Клэндон, продолжайте!

Долли (поворачиваясь к Буну). Какой вы, однако, оглушительный! Вы всегда такой?

Бун (поднимаясь). Да. И не думайте меня сбить, барышня, вы для этого еще молоды. (Берет стул, на котором сидел Мак-Комас, и ставит его рядом со своим.) Садитесь! Долли повинуется, как зачарованная; Бун тоже садится. Мак-Комас, оставшись без места, садится на стул по другую сторону стола, около оттоманки.

Ну-с, мистер Крэмптон, факты налицо — оба факта. Вы только думаете, будто бы хотите, чтобы ваши младшие дети жили с вами. А на самом деле вы этого не хотите.

Крэмптон пытается возражать, но с Буном шутки плохи.

Нет, нет, не хотите. Вы только думаете, что хотите. Позвольте уж мне знать. Вы бы потребовали, например, чтобы эта барышня перестала наряжаться Коломбиной — вечером маскарадной, а днем светской. Но она никогда не перестала бы, никогда. Она думает, что перестала бы…

Долли (перебивая). Ничего я не думаю! (Решительно.) Я никогда не перестану носить красивые вещи. Никогда. Как сказала Глория тому человеку на Мадейре: «Никогда, никогда, никогда! Покуда трава не перестанет расти, покуда вода не иссякнет в земле».

Валентайн (вставая, в страшном волнении). Что? Что?! (Почти скороговоркой.) Когда она это говорила? Кому она это говорила?

Бун (откидываясь на спинку стула; солидно и снисходительно). Мистер Валентайн!

Валентайн (горячась). Не перебивайте меня, сэр! Это уже в самом деле серьезный вопрос. Я должен знать, кому мисс Клэндон говорила такие слова?

Долли. Может быть, Фил помнит. Фил, это который номер? Третий или пятый?

Валентайн. Пятый?!

Филип. Выше голову, Валентайн! Это был не пятый номер, а всего-навсего безобидный морской офицер, сверх программы, — самый смирный и терпеливый из смертных.

Глория (холодно). О чем, собственно, идет разговор?

Валентайн (совершенно пунцовый). Прошу прощения. Извините, что перебил. Я больше не стану мешать, миссис Клэндон. (Поклонившись миссис Клэндон, торжественно удаляется в парк, унося в груди бурю гнева.)

М-хм!

Филип. Ага!

Глория. Мистер Бун, продолжайте, будьте добры.

Долли (воспользовавшись тем, что Бун, грозно хмурясь, собирается с силами для новой схватки). Вот вы сейчас будете нас терроризировать, мистер Бун!

Бун. Я…

Долли (перебивая). Да, да, да. Вы думаете, что не будете, а вот будете. Я по бровям вижу, что будете.

Бун (сдаваясь). Миссис Клэндон, у вас очень умные дети, с ясной головой, прекрасно воспитанные. И я сознательно делаю это заявление. Не можете ли вы со своей стороны указать мне способ заставить их помолчать?

Миссис Клэндон. Долли, милая!..

Филип. Наш обычный грех, Долли. Молчок!

Долли зажимает рот рукой.

Миссис Клэндон. Ну вот, мистер Бун, пока они не начали…

Официант (вполголоса). Торопитесь, сэр, торопитесь!

Долли (с лучезарной улыбкой). Милый Уильям!

Филип. Тсс!

Бун (внезапно открывая кампанию вопросом к Долли). Вы намерены выйти замуж?

Долли. Я? Да вот Финч, например, называет меня по имени.

Мак-Комас (резко вздрогнув). Это ни на что не похоже! Мистер Бун! В том, что я обращаюсь к этой барышне по имени, нет ничего удивительного. Ведь я старый друг ее матери.

Долли. Положим, вы называете меня «Долли» в качестве старого друга моей матери; ну-с, а как вы объясните «Доротею»?

Мак-Комас встает с видом оскорбленного достоинства.

Крэмптон (встревожившись, встает, чтобы остановить его). Успокойтесь, Мак-Комас. Не будем ссориться! Наберитесь терпения.

Мак-Комас. Не желаю я набираться терпения!