Фридрих Дюрренматт - Собрание сочинений в пяти томах. Том 5. Пьесы и радиопьесы
Мёбиус. Но для меня это — единственный шанс сохранить мои открытия в тайне. Только в сумасшедшем доме мы еще остаемся свободными. Только в сумасшедшем доме мы еще можем спокойно думать. На свободе наши мысли приобретают взрывную силу.
Ньютон. Но мы, в конце концов, не сумасшедшие.
Мёбиус. Да, но мы — убийцы.
Оба озадаченно смотрят на Мёбиуса.
Ньютон. Я протестую!
Эйнштейн. Этого вам не стоило говорить, Мёбиус!
Мёбиус. Тот, кто убивает, — убийца, а мы убивали. У каждого из нас была своя задача, которая и привела его в это заведение. Каждый из нас убил свою сиделку ради определенной цели. Вы — ради того, чтобы не подвергать риску свою секретную миссию, а я — из-за того, что сестра Моника поверила в меня. Она считала меня непризнанным гением. Она не понимала, что ныне долг гения — оставаться непризнанным. Убийство — это нечто ужасное. Я убил, чтобы не допустить еще более ужасных убийств. Но вот появились вы. Вас я не могу устранить, но может, мне удастся вас убедить? Неужели мы убивали зря? И что это было: мы приносили жертвы или совершали преступления? Либо мы останемся в сумасшедшем доме, либо мир станет сумасшедшим домом. Либо мы исчезнем из памяти человечества, либо человечество исчезнет с лица земли.
Молчание.
Ньютон. Мёбиус!
Мёбиус. Что, Килтон?
Ньютон. Но эта психушка. Эти громилы санитары. Эта горбунья врачиха!
Мёбиус. Ну и что?
Эйнштейн. Нас посадят в клетку, как диких зверей! Мёбиус. А мы и есть дикие звери. Нас нельзя выпускать к людям.
Молчание.
Ньютон. Неужели и впрямь нет другого выхода?
Мёбиус. Нет.
Молчание.
Эйнштейн. Иоганн Вильгельм Мёбиус! Я порядочный человек. Я остаюсь.
Молчание.
Ньютон. Я тоже остаюсь. Навсегда.
Молчание.
Мёбиус. Благодарю вас. За тот небольшой шанс спастись, который благодаря вам еще остается у мира. (Поднимает свой бокал.) За наших сиделок!
Все торжественно встают.
Ньютон. Я пью за Доротею Мозер.
Двое других. За сестру Доротею.
Ньютон. Доротея! Я вынужден был принести тебя в жертву. И смертью отплатил тебе за твою любовь. И теперь хочу доказать, что достоин тебя.
Эйнштейн. Я пью за Ирену Штрауб.
Двое других. За сестру Ирену!
Эйнштейн. Ирена! Я вынужден был принести тебя в жертву. В твою честь и в память о твоей преданности я хочу поступить так, как велит разум.
Мёбиус. Я пью за Монику Штеттлер.
Двое других. За сестру Монику!
Мёбиус. Моника! Я вынужден был принести тебя в жертву. Пусть твоя любовь освятит союз, который мы, трое физиков, заключили в память о тебе. Дай нам силу верно хранить тайны нашей науки, прикрывшись шутовским колпаком. (Пьют, потом ставят бокалы на стол.)
Ньютон. Давайте опять превратимся в психов. Примем образ Ньютона.
Эйнштейн. Станем играть на скрипке Бетховена и Крайслера.
Мёбиус. Пусть снова является царь Соломон.
Ньютон. Будем сумасшедшими, но мудрыми.
Эйнштейн. Узниками, но свободными.
Мёбиус. Физиками, но не преступниками.
Все трое кивают друг другу и расходятся по своим комнатам. Гостиная пуста. Справа входят Мак-Артур и Мурильо.
Оба в черных мундирах и фуражках, у обоих в кобуре пистолет.
Они убирают посуду со стола. Мак-Артур вывозит сервировочный столик с посудой в дверь справа, Мурильо ставит перед окном справа круглый стол и кладет на него стулья кверху ножками, как делают при уборке ресторана. Потом Мурильо тоже уходит в правую дверь. Гостиная вновь пуста. Затем справа появляется фройляйн доктор Матильда фон Цанд. Как всегда, на ней врачебный халат со стетоскопом в кармане. Она оглядывается.
Наконец входит Сиверс, тоже в черном мундире.
Старший санитар. Слушаю вас, босс.
Доктор. Сиверс, портрет.
Мак-Артур и Мурильо вносят в гостиную большую картину в тяжелой позолоченной раме, это портрет генерала. Сиверс снимает старый портрет и вешает на его место новый.
Генерал Леонид фон Цанд здесь гораздо уместнее, чем в женском корпусе. У старого вояки все еще бравый вид, несмотря на базедову болезнь. Он любил героические смерти, и сейчас нечто подобное произошло в этом доме. (Рассматривает портрет своего отца.) Зато тайный советник переедет в женский корпус, к миллионершам. Поставьте его пока в коридоре.
Мак-Артур и Мурильо выносят портрет в правую дверь.
Прибыл ли генеральный директор Фребен со своими орлами?
Старший санитар. Они ожидают в зеленой гостиной. Прикажете подать икру и шампанское?
Доктор. Эти важные господа приехали сюда не пировать, а работать. (Садится на диван. Мак-Артур и Мурильо возвращаются через дверь справа.) Сиверс, пригласите сюда всех троих.
Старший санитар. Слушаюсь, босс. (Подходит к двери комнаты номер 1 и открывает ее.) Мёбиус, на выход!
Мак-Артур и Мурильо открывают двери номер 2 и 3.
Мурильо. Ньютон, на выход!
Мак-Артур. Эйнштейн, на выход!
Ньютон, Эйнштейн и Мёбиус выходят из своих комнат. У все троих просветленные лица.
Ньютон. Какая таинственная ночь. Бесконечная и возвышенная. Сквозь решетку на моем окне мерцают Юпитер и Сатурн, открывая мне законы Вселенной.
Эйнштейн. Какая благодатная ночь. Она дарит нам покой и мир. Загадки бытия исчезли, вопросы застыли на устах. Хочу играть на скрипке до конца своих дней.
Мёбиус. Ночь, полная благоговения. Глубокая синева и благочестие. Ночь могущественного царя. Его бледная тень отделяется от стены. Глаза его излучают свет.
Молчание.
Доктор. Мёбиус. По распоряжению прокурора я могу разговаривать с вами только в присутствии одного из санитаров.
Мёбиус. Понимаю, фройляйн доктор.
Доктор. Но то, что я собираюсь вам сообщить, относится и к вашим коллегам, Килтону и Эйслеру. (Оба изумленно на нее смотрят.)
Ньютон. Вы… все знаете? (Оба пытаются выхватить револьверы, но Мурильо и Мак-Артур их обезоруживают.)
Доктор. Ваш разговор, господа, прослушивался. Я уже давно заподозрила всех вас. Мак-Артур и Мурильо! Принесите радиопередатчики Килтона и Эйслера.
Старший санитар. Все трое — руки на затылок!
Мёбиус, Эйнштейн и Ньютон кладут руки на затылок, Мак-Артур и Мурильо входят в комнаты номер 2 и 3.
Ньютон. Забавно! (Смеется. Его смех звучит одиноко и зловеще.)
Эйнштейн. Не понимаю…
Ньютон. Смешно! (Опять смеется. Потом умолкает.)
Мак-Артур и Мурильо возвращаются с радиопередатчиками.
Старший санитар. Руки опустить!
Физики подчиняются. Молчание.
Доктор. Прожектора, Сиверс.
Старший санитар. О’кей, босс. (Поднимает руку.)
Прожектора, установленные в парке, освещают физиков ослепительным светом. Одновременно Сиверс выключает свет в гостиной.
Доктор. Вилла оцеплена. Всякая попытка к бегству бессмысленна. (Санитарам.) Убирайтесь, вы, трое. (Трое санитаров покидают гостиную, унося с собой оружие и радиопередатчики. Молчание.) Только вы одни узнаете мою тайну. Потому что это уже не имеет значения — знаете вы ее или нет.
Молчание.
(Торжественно.) Мне тоже являлся царь Соломон в золотых одеждах.
Трое физиков озадаченно смотрят на нее.
Мёбиус. Царь Соломон?
Доктор. Да, все эти годы.
Ньютон тихонько прыскает в кулак.
(Твердо.) Впервые он явился мне в моем кабинете. Теплым летним вечером. Солнце еще светило, из парка доносился стук дятла, как вдруг прилетел царь в золотых одеждах. Словно архангел.
Эйнштейн. Она сошла с ума!
Доктор. Его взгляд покоился на мне. Его уста отверзлись. Он заговорил со мной, своей служительницей. Царь Соломон восстал из мертвых, он захотел вернуться к власти, некогда принадлежавшей ему в этом мире, и явил свою мудрость, дабы Мёбиус его именем правил на всей земле.
Эйнштейн. Ее необходимо изолировать. Ее место в дурдоме.
Доктор. Но Мёбиус его предал. Он попытался умолчать о том, о чем молчать было нельзя. Ибо то, что ему открылось, — не тайна. Потому что это постижимо. А все, что постижимо, человек сможет постичь. Теперь или в будущем. То, что открыл царь Соломон, могут когда-нибудь открыть и другие. Но царь Соломон хотел, чтобы это деяние осталось за ним, оно давало ему возможность владычествовать над миром. Поэтому он и посетил меня, свою недостойную слугу.
