Пьесы - Жан Жене
ГЕНЕРАЛ. Я был так нежен, что начал осыпать их снегом. Засыпать снегом моих людей, укрывать их самым мягким из саванов. Снег? Березина!
ДЕВУШКА. Шквал снарядов покосил много голов. Наконец смерть стала активной. Она ловко перескакивала с одного на другого, открывая рану, заставляя глаза потухнуть, вырывая руку, вскрывая вену, засыпая лицо свинцом, обрывая крик, пение; смерть стала терять силы. Наконец, в изнеможении, сама мертвая от усталости, она унялась, легко опустившись на твои плечи. И там заснула.
ГЕНЕРАЛ (пьянея от радости). Остановись, остановись, момент еще не настал, но, я чувствую, это будет прекрасно. Перевязь? Прекрасно! (Смотрится в зеркало.) Ваграм! Генерал! Человек войны и парадов, вот он я, в чистом виде. Никого — за мной не тащится никакой отряд. Просто являюсь я. Если я и прошел, избежав гибели, столько войн и несчастий, если я и добился, избежав гибели, таких чинов, все — ради этой минуты приближения к смерти. (Вдруг он останавливается, будто обеспокоенный какой-то мыслью.) Скажи-ка, Голубка…
ДЕВУШКА. Да, Месье.
ГЕНЕРАЛ. А как там префект полиции? (Девушка де лает отрицательный знак головой.) Ничего? Все еще ничего? Он всегда все проваливает. А мы теряем время.
ДЕВУШКА (повелительно). Вовсе нет. Во всяком случае, это нас не касается. Продолжайте. Вы говорили: ради этой минуты приближения к смерти… а дальше?
ГЕНЕРАЛ (неуверенно)…приближения к смерти… когда я ничего не буду знать, но отраженный в бесконечности этими зеркалами, пусть мой образ… Ты права, расчеши гриву. Оправься. Мне нужна хорошо прибранная кобылка. Итак, очень скоро по зову трубы мы с тобой — я, оседлав тебя, — сойдем к славе и смерти, ведь я сейчас умру. Сойду в могилу…
ДЕВУШКА. Но вы мертвы со вчерашнего дня, мой Генерал…
ГЕНЕРАЛ. Знаю, но чтобы сойти туда торжественно и величественно, по неожиданным лестницам…
ДЕВУШКА. Вы мертвый, но красноречивый Генерал.
ГЕНЕРАЛ. Именно потому что мертвый, болтливая ты лошадь. Тот, кто говорит таким прекрасным голосом, — безусловный Идеал. Сегодня я лишь образ того, кем я был. А теперь ты. Опусти голову и закрой глаза, я хочу побыть генералом в одиночестве. Даже не ради себя, а ради своего образа, а мой образ — ради его образа и так далее. Короче говоря, мы будем среди равных. Голубка, ты готова? (Девушка кивает головой.) Иди сюда. Набрось свое гнедое платье, моя испанская лошадка. (Генерал набрасывает на нее костюм лошади. Затем щелкает кнутом. Приветствует свое отражение в зеркале.) Прощай, Генерал!
Потом он вытягивается в кресле, положив ноги на стул, и приветствует зрителей, держась прямо, как труп. Девушка встает перед стулом и изображает конский ход.
ДЕВУШКА (торжественно и печально). Парад начался… Мы проходим по городу… Идем вдоль реки. Я печальна… Небо низкое. Народ оплакивает прекрасного героя, павшего в бою…
ГЕНЕРАЛ (вздрагивает). Голубка!
ДЕВУШКА (оборачивается, в слезах). Мой Генерал?
ГЕНЕРАЛ. Скажи еще, что я погиб стоя!
Затем он принимает прежнюю позу.
ДЕВУШКА. Мой герой погиб стоя! Парад продолжается. Впереди меня — адъютанты… А вот и я, Голубка, твоя боевая лошадь. Военный оркестр исполняет траурный марш…
Продолжая шагать на месте, Девушка напевает траурный марш Шопена, будто бы исполняемый невидимым духовым оркестром.
Вдали слышен пулемет.
Режиссер может прицепить к плечам Девушки вожжи, привязав ее к креслу на колесиках, в котором лежит Генерал, таким образом, чтобы Девушка увезла этот экипаж со сцены.
Картина четвертая
Спальня, где в трех рамах, обозначающих зеркала, отражается маленький Старик, одетый бродягой, но тщательно причесанный, неподвижно застывший посреди комнаты. Около него — красивая рыжая Девушка в кожаном корсаже и кожаных сапогах, совершенно ко всему безразличная. Ее прекрасные бедра обнажены. Меховая куртка. Она ждет. Старичок тоже. Он в нетерпении нервничает. Девушка неподвижна. Старик дрожащими руками снимает дырявые перчатки. Достает из кармана белый носовой платок и утирает пот. Снимает очки. Складывает, прячет в футляр, который кладет в карман.
Вытирает платком руки.
Все три зеркала отражают жесты Старичка. (Значит, нужно трое актеров, представляющих отражения.) Наконец слышатся три удара в дверь, находящуюся в глубине сцены.
Рыжая Девушка идет к двери и говорит: «Да». Дверь приоткрывается, и в щель просовывается рука Ирмы, с многохвостой плеткой и очень грязным всклокоченным париком.
Девушка берет их. Дверь закрывается.
Лицо Старичка проясняется.
Рыжая Девушка преувеличенно надменна и жестока. Она грубо напяливает на голову Старичка парик.
Старичок вынимает из кармана букетик искусственных цветов и протягивает его Девушке как бы в подарок, она выбивает букет у него из рук ударом плетки.
Лицо Старичка светится нежностью.
Совсем близко слышна пулеметная очередь.
Старичок дотрагивается до парика.
СТАРИК. А вши?
ДЕВУШКА (очень грубо). Есть.
Картина пятая
Спальня Ирмы. Весьма элегантная. Это та же самая спальня, которая отражалась в зеркалах в трех первых картинах. Та же люстра. Сверху свисают большие гипюровые занавесы. Три кресла. Слева — большой дверной проем. Около него — аппарат, с помощью которого Ирма может видеть все происходящее в ее салонах.
Дверь справа. Дверь слева.
Она сидит за туалетным столиком и занимается бухгалтерией.
Около нее одна из девушек — Кармен.
Пулеметная очередь.
КАРМЕН (считает). Епископ… две тысячи… две тысячи от Судьи… (Она поднимает голову.) Нет, мадам, пока ничего. Префекта полиции еще нет.
ИРМА (с досадой). Если он придет разгневанный, нам придется… Однако…
КАРМЕН. Как вы говорите, чтобы составить общество, нужно всего понемногу. Кроме Шефа полиции. (Продолжает считать.) Две тысячи от Генерала… две от матроса… три — от сопляка…
ИРМА. Я уже говорила вам, Кармен, только не так, я этого не люблю. Я требую уважения к гостям. Гостям! Лично я не позволю себе (с ударением на слове «я») называть их даже клиентами. Однако…
Она, как торговка, ударяет пачкой новых тысячефранковых купюр, которые держит в руке.
КАРМЕН (сурово, поворачивается и смотрит на Ирму). Вам-то хорошо: и денежки, и изысканные развлечения!
ИРМА (примирительно). Не смотри так! Не будь несправедливой! С некоторых пор ты стала раздражительной. От всех этих событий нервы на пределе, но скоро все успокоится. Солнце еще взойдет. Месье Жорж…
КАРМЕН (тем же тоном). А, этот!
ИРМА. Не говори плохо о Шефе полиции. Без него мы бы так вляпались. Да, именно мы, ты ведь связана со мной. И с ним. (Долгое молчание.) Меня особенно беспокоит твоя печаль. (Серьезно.) Ты изменилась, Кармен. Еще до восстания…
КАРМЕН. Мне, собственно, больше нечего делать у вас, Мадам Ирма.
ИРМА (смущенно). Но… Я доверила тебе свою бухгалтерию. Ты садишься за мой стол, и сразу вся моя жизнь
