Людмила Петрушевская - Как много знают женщины. Повести, рассказы, сказки, пьесы
ДИАНА. Да, да. Я поняла. Виолончелист.
НИНА. Он обещал, ничего не будет вам слышно, все его окружили сразу же, как он сошел с катера, с гулянки, со своей бандурой. Такие правила, извините… Играть вы тут не будете. Тут и скрипачи отдыхают молчат. Ну и вот, он стал уходить репетировать в кусты на тот конец острова, а там тоже люди сидят отдыхают, звук попадал к газовикам в пансионат, они на него с лопатой пошли, да и нам на территории все равно все слышно было. Это как поросенок визжит! Как ножом по стеклу. Новая, кричал, музыка. Стал брать лодку, уплывал. Рыба вообще вся ушла. Наши рыбаки вернулися пустые, пошли к нему в пять утра, но Шванди им домик не открыли.
ДИАНА. Ну вот, слушайте, откуда я этого Швандю знаю! Это же нашего театра директор бывший. Взял наш гений режиссуры Антон Зиновьевич этого нового, этого Швандю, присланного директора, и поехали они на гастроли. Там что оказалось? Посещаемость театра была семь человек за вечер! Ну ничего человек не мог этот Швандя. Не умел с военными частями найти контакт. Ну, его и попросили вон! Потом все ушли в отпуск. Возвращаются – опять наш старый директор на месте, тот, вор. Пришел на сбор труппы в иудин день, хлопочет чего-то, шныряет всюду. Оказалось, что покойный Антон Зиновьевич побежал в управление и упросил вернуть ему его вора и доносчика. Это же театр. Зал надо каждый день заполнять! Любыми способами!
НИНА. Мне рассказали про этого Швандю. Он-то по паспорту был Гуревич, но сменил фамилию на Швандю, а жена его, русская женщина, не захотела быть Швандей.
ДИАНА. Я ее понимаю. Эльвира Швандя, это что?
НИНА. Ну! И осталась Гуревич по мужу. Сыну было все равно, отец его перекантовал на Швандю. А потом, мне сказали, они обратно поменялись на Гуревичей и уехали в Канаду.
ДИАНА. Ах вот оно как!
НИНА. Так что я сейчас вам дам винегреда.
ДИАНА. Я сыта, помилуйте.
НИНА. И втолкну в глотку, если жрать не будешь.
ДИАНА. А вот тогда я действительно и вне всяких сомнений у вас тут окочурюсь. От удушья. Прекрасный конец! Ни больниц, ни консилиумов. Сразу как Дездемона. И вас обвинят как Отелло.
НИНА. О. А я тебя в лодочку да и в реку.
ДИАНА. Вас снимут с работы.
НИНА. Да никто не хватится!
ДИАНА. Все прекрасно хватятся. Они в театре знают всё. Когда меня поймают, то есть выловят ниже по течению, то выяснится, что я оказалась в реке уже мертвая. Следователи разрежут и поймут. А как мертвая может утонуть?
НИНА. Легко!
ДИАНА. Как мертвая в реку кинется? Нет. Только если этот труп бросят в воду. Тогда встанет вопрос, кто это сделал. Все знают, что на острове были только вы и я. И подозрение падет на вас. А в театральном союзе есть уже кандидатура сюда.
НИНА. Кто?
ДИАНА. Я сказать вам этого не смогу, я вас обману. Боюсь обмануть. Но молодая.
НИНА. Да кто сюда пойдет!
ДИАНА. Есть план построить тут большое здание. Нужны будут другие люди другого плана. С образованием вроде бы.
НИНА. Да за меня будет Никодимова! Я ей гуся отвезла! Пять банок маринованных огурчиков!
ДИАНА. Никодимова? Это кто?
НИНА. Тебе не надо знать.
ДИАНА.В союзе театральном таких нет уже.
НИНА. А! С тобой говорить. Я тебе к ногам привяжу камень. Никто не найдет.
ДИАНА. А куда я делась отсюда?
НИНА. А я откуда знаю? Я тебя довезла до берега. Ты ушла, мне что.
ДИАНА. Все же знают, что мне идти некуда.
НИНА. К семье.
ДИАНА. Нет никакой семьи.
НИНА. Дочь.
ДИАНА. Уехали они. Квартиру продали.
НИНА. Зачем это?
ДИАНА. Все знают зачем.
НИНА. Стойте. Я же знаю, дочь у вас с ее сыном, он внук, они вас еще тогда… в прошлом году забирали. Внук такой представительный, рыжий. Я вашу семью-то прекрасно знаю, уж не первый год вы тут у меня обретаетесь.
ДИАНА. Мужа моего тоже помните?
НИНА. Какого мужа еще? При чем это вы приплели? Какого мужа?
ДИАНА. Такого. У меня муж-то был, я с ним ездила сюда.
НИНА. Вот не помню, извините.
ДИАНА. Красивый такой мужчина. В него все влюблялись. Георгий Иванович у меня был.
НИНА. Я не влюблялась. Вы что! С ума совсем сошла бабка. Кому он нужен, старый хрен!
ДИАНА. Влюблялись все. Он знал подход. Как я в него влюбилась. Причем уже в немолодом возрасте. В сорок лет!
НИНА. У вас же был муж небось.
ДИАНА. Муж не муж, но был. У актрисы всегда должен быть кто-то. Перед ним был из оперы, я говорила… Иван по кличке Сусанин.
НИНА. О… Уж я насмотрелась. Каждый год у каждой кто-то новый. В основном актрисы привозили. Приезжают вдвоем в один домик, а путевка на одну ее, а я сразу: ваши паспорта, штамп о браке? И приходилось им уезжать. Ему или ей. Они надеялись, подмажем, то-се… Нет, не выйдет, я говорю. До слез доходило.
ДИАНА. Нет, вы добрая. Мы знаем. В первый год, когда мы с Георгием приехали неженатые, вы его у себя прописали. И Сусанина моего раньше тоже помещали, я помню, на терраске.
НИНА. Ну, я что, я же человек. У меня ведь есть лишняя комната, три койки, и терраска еще, пятеро могут остановиться. А где они ночуют, это мое разве дело? Но ваш Сусанин выступал всегда с лишним.
ДИАНА. С этим Иваном Сусаниным я недолго маялась. Он, когда у меня в квартире поселился, имел обыкновение ночами выходить на балкон и петь там «Ты взойди, моя заря» полностью. Соседи были в экстазе. Вызывали что ни ночь наряд милиции.
НИНА. Помню, здесь он за вами с вилами гнался, у меня их у сарая подобрал. Он за вами, я за ним, положь вилы где брал! Вы же в Волгу побежали, он бы тоже, но я вилы отняла. Ну, как с моими вилами потонет! Ох, такой народ эти театральные.
ДИАНА. А тут этот… В иудин день приходит на сбор труппы новый актер. Георгий Иванович. Не красавец показался поначалу, но такой талантливый, из Саратова к нам перешел. Жить негде, он там оставил семью, развелся, уже когда у нас дочь родилась. Одни драмы. У той его жены не было детей… Она его бешено ревновала. Ребенок первый у него родился от их тамошней костюмерши, еще мальчики-близнецы от студентки одной… Она на практике у них была в театре. Причем очень смешно: все рыжие. Он сам был, вы помните, рыжий.
НИНА. Откуда это я помню. Всех, что ли, помнить… Никакой памяти не хватит.
ДИАНА. Помните, прекрасно вы его помните. Сам он был такой темно-рыжий, кудри, ресницы длинные, загнутые как у девушки. Глаза синие. От одной улыбки сойти с ума. Ямочка на правой щеке. Играл у нас Ромео, Тригорина, Гамлета, по утрам Бабу-ягу, Чебурашку, Карлсона… Посещаемость выросла… У всех его детей эта примета, ямочка на правой щеке и рыжие кудряшки. У моей дочери… У внука. Помните?
НИНА. Не помню. Я говорю, что, обязана всех помнить? Каждое лето тут отдыхающих полно. Я тут уже тридцать лет пашу.
ДИАНА. Дочери вашей сколько лет?
НИНА. Моей дочери? А что?
ДИАНА. Ну так, для сравнения. Двадцать девять, я помню. Моей дочери Тане сорок пять. Когда ей было пятнадцать лет, они с отцом здесь жили без меня. Я лежала в больнице в Москве. Я упросила Георгия не ехать со мной туда, где я лежала, якобы за мной ухаживать, там же Москва, там полно у него друзей, все алкоголики по театрам были бы его, я послала его пожить с Таней здесь у вас, на острове, тут, где вы. Ну, вы помните это.
НИНА. Откуда, говорю, я помню, вы че тут.
ДИАНА. Это да, было тридцать лет назад. Вы уже работали здесь. Вы были замужем?
НИНА. У меня был мужчина, но мы не успели зарегистрировать брак, он утонул по пьянке. Поплыл и не вернулся. Он приехал ко мне на чужой моторке, уже выпивши. Его друзья высадили, отчалили, он ко мне пришел, а я рыбу чистила на берегу, не тут, я ухожу чистить рыбу подальше в ивняк, чтоб не мусорить. Купила у рыбаков лещей. Я же их копчу. Не как другие, я их потрошу сначала. Только потом копчу. Зять помирает по моим лещам. Ну и вот. Я вам рассказываю чего никому не говорила. Я нагнулась на берегу, была в купальнике, он накинулся со спины, повалил прямо в воду лицом, добился своего, чуть я не утонула, а потом он, наверно, испугался, что я захлебнулась, сразу бросил меня, тут же с места поплыл и не вернулся, всё. Больше я его не видела. Пьяный был. Труп обнаружен был только через три дня, милиция всех опрашивала. Вот от него и родилась у меня дочь.
ДИАНА. А как он вас нашел в ивняке? Остров-то большой.
НИНА. Я и говорю, как ты меня нашел, сволочь.
ДИАНА. Когда вы ему это говорили?
НИНА. А что вам интересно?
ДИАНА. И как вы узнали, что это он именно? Он же напал со спины. Опрокинул вас в воду.
НИНА. Да, лицом на бревно, там топляк был. Лежал в песке. Но я вывернула голову и могла дышать. Все лицо было искорябано.
ДИАНА. То есть вы его и не видели.
НИНА. Когда он поплыл, то тогда и увидела. Обернулся. И тогда я ему и крикнула: как ты меня нашел, сволочь.
ДИАНА. Это было в августе. Какого числа?
НИНА. Точно не помню уже.
ДИАНА. Мне же сразу актрисы рассказали. Это было двадцать седьмого. Они уезжали двадцать девятого. Вы были растерзаны, вы плакали, и ноги у вас были в синяках.
НИНА. Ну и память у вас. Да, меня встретили в кустах…
ДИАНА. Моя дочка хорошо помнила это лето. Как прекрасно было! Приехала домой, плакала. Я вернулась из больницы, она ткнулась мне в руку, реснички мокрые.
