Александр Островский - Том 8. Пьесы 1877-1881

Наблюдатель. Я не пью.

Иногородный. Может, в карты любите?

Наблюдатель. И в карты не люблю.

Иногородный. Так ведь это одурь возьмет так-то сидеть.

Наблюдатель. На людей смотрю.

Иногородный. На нас, провинциалов, а после нас в газете опубликуете?

Наблюдатель. Бог миловал, я этим не занимаюсь.

Иногородный. Все-таки с вами опасно. (Москвичу.) Побежимте поскорей от греха в буфет-с.

Москвич с иногородным уходят в клуб. С лестницы сходит Дульчин и, пройдя несколько шагов, останавливается в раздумье; из-за деревьев выходит Дергачев.

Наблюдатель, Дульчин, Дергачев.

Дергачев (издали). А, вот ты наконец.

Дульчин (сжав кулаки, с дрожью в голосе). Этакое идиотское счастье!

Дергачев. Я давно тебя дожидаюсь. (Тихо.) Нет ли у тебя рубля серебром?

Дульчин (не слушая). Это ужасно!..

Дергачев. Да что такое?

Дульчин. Сейчас в пикет играл с одним уродом. Вот тут и рассчитывай на уменье! Нет, уж как не везет…

Дергачев. Что такое еще с тобой случилось?..

Дульчин. А то же, что получил я нынче шесть тысяч рублей…

Дергачев. Шесть тысяч?..

Дульчин. Что тут удивительного? Что ты рот-то разинул! Велики для меня деньги шесть тысяч!

Дергачев. Нет, я так… Конечно, что за деньги!.. (Тихо.) Нет ли у тебя рубля серебром?

Дульчин (не слушая). И повез их к Салаю Салтанычу, должен я ему и, как на грех, не застал его дома. Воротился домой, а тут у меня приятели сидят, банк мечут, золото по столу рассыпано… «Пристань да пристань!» И не хотел, клянусь тебе, не хотел. Дернуло как-то поставить карточку, одну, другую… и просадил около трех тысяч… А надо долг платить, завтра срок; хоть в петлю полезай! Достань мне денег!

Дергачев. Где же я тебе достану? Я бы рад радостью, да негде. Вон Салай Салтаныч идет. Послушай, дай мне, пожалуйста, рубль серебром.

Дульчин (достает портмоне). Хорошо, дам.

Дергачев. Я тебя здесь подожду. Коли что нужно, ты так и знай: я буду здесь. Только не играй в карты, сделай милость! Когда ты играешь, у меня всегда волнение.

Дульчин. На. Убирайся ты с своим волнением! Надоел!

Дергачев уходит вглубь. Из-за деревьев выходит Салай Салтаныч.

Наблюдатель, Дульчин, Салай Салтаныч.

Дульчин. Где тебя черт носит?

Салай Салтаныч (с неудовольствием). Что я тебе? Здесь я!

Дульчин. Вижу, что здесь. Давеча где был? Я заезжал к тебе.

Салай Салтаныч. Что тебе? Зачем я тебе?

Дульчин. Я тебе деньги привозил, заплатить хотел.

Салай Салтаныч. Зачем торопиться?.. Не надо торопиться! Завтра получу.

Дульчин. Да, получишь, как же! Держи карман-то!.. Было бы что получить-то…

Салай Салтаныч. А мне что? У меня документ… не заплатишь, заставят заплатить.

Дульчин. Послушай, Салай Салтаныч, да неужели подождать не можешь?

Салай Салтаныч. Чего ждать? Себе деньги нужно. Вам давай, вам жди, а сам занимай! Теперь всем нужно, хорошие люди, верные просят.

Дульчин. Подожди хоть месяц!

Салай Салтаныч. Зачем пустяки говорить?.. Теперь нет, а через месяц где возьмешь?

Дульчин. Юлия Павловна заплатит.

Салай Салтаныч. Шути, шути! Был ей кредит, последний дом заложила, какой кредит!

Дульчин. Да у нее еще много осталось.

Салай Салтаныч. Осталось… заплати сейчас; а ждать месяц, ничего не будет, всё промотаешь.

Дульчин. Ну, делай, как знаешь… Провались ты! Ты меня ограбил, а не хочешь никакого одолжения сделать.

Салай Салтаныч. Люди берут деньги, спасибо скажут; а тебе давай — ты бранишь. А что ты был? Я тебе жизнь давал, человеком сделал. Кабы умен был, барином жил — и тебе хорошо, и мне хорошо. Кто виноват? Сама себя бьет, кто не чисто жнет.

Дульчин. А вот я застрелюсь завтра, вот ты и знай.

Салай Салтаныч. А мне что — стреляй! Была не была, — все одно. Мне что жалеть! Ты не будешь, другой будет, все равно!

Дульчин. Вот я лучше тебя: ты меня не жалеешь, а я тебя жалею, и люблю, и докажу это.

Салай Салтаныч. Что говоришь, чем докажешь?

Дульчин. А вот, бог даст, ты будешь в остроге сидеть, я тебя навещу и калачик подам.

Салай Салтаныч. Спасибо, спасибо! Я тебя прежде навещу, пять копеек калач принесу.

Дульчин. А ты слышал, говорят, Прибытков за внучкой пятьсот тысяч дает?

Салай Салтаныч. Слышал, говорят… Кто говорит? какой народ! кому верить?.. Дедушка здесь, я спрошу. Он скажет — верить можно, купец обстоятельный. Я пойду его искать, ужинать с ним надо.

Дульчин отходит в глубину, к лестнице.

Наблюдатель. Салай Салтаныч!

Салай Салтаныч. А, здравствуй! Что тебе?

Наблюдатель. Ты не беспокойся, ты с Дульчина деньги получишь.

Салай Салтаныч. Почем знаешь?

Наблюдатель. Получишь. Только не оттуда, откуда думаешь.

Салай Салтаныч. Тебе поверю, ты все знаешь.

Наблюдатель. Наверно получишь, будь покоен.

Салай Салтаныч. Хорошо, будем ждать (Уходит.)

Из глубины выходят Глафира Фирсовна и Пивокурова.

Наблюдатель, Дульчин, Глафира Фирсовна и Пивокурова.

Глафира Фирсовна (Дульчину). А, сокол ясный! Сто лет не видались.

Дульчин. Меньше, Глафира Фирсовна.

Пивокурова. Ах, какой мужчина! (Закрывается веером и смеется.)

Дульчин, Что это за дама с вами?

Глафира Фирсовна. А это Пивокурова, богатая вдова, добрейшей души женщина.

Дульчин. Чему же она смеется?

Глафира Фирсовна. Как тебе сказать, чтоб не солгать? Она, видишь ли, к вечеру в кураже бывает, вот ей и весело. А осуждать ее за это нельзя! Сам посуди: вдова, скучает; да и кто же без греха?.. Жениха теперь ищет, больно соскучилась… Вот невеста золотая.

Пивокурова. Ах, какой мужчина! (Закрывается веером).

Дульчин. Золотая-то здесь другая, а не эта.

Глафира Фирсовна. Какая же?

Дульчин. Прибыткова.

Глафира Фирсовна. Та-та-та! Высоко, брат, высоко, не достанешь. Ты руби дерево-то, чтоб под силу было. Та княжеская невеста.

Дульчин. Да я об ней и не думаю.

Глафира Фирсовна. Как, чай, не думать! Ведь за ней Флор Федулыч миллион дает.

Дульчин. Много меньше, Глафира Фирсовна.

Глафира Фирсовна. Кому ты говоришь? Она мне племянница, так мне вернее знать. Не хочешь ли с нами?

Дульчин. Да вы куда?

Глафира Фирсовна. Ужинать хотим, давно позывает, так все в одно место слетаемся, под березками. Нас компания будет большая.

Дульчин. Пожалуй, я провожу вас.

Глафира Фирсовна (Пивокуровой). Пава, пойдем.

Пивокурова (взглянув на Дульчина). Ах красота! (Закрывается веером).

Дульчин, Глафира Фирсовна, Пивокурова уходят под деревья налево. Из клуба выходит публика и остается в глубине площадки. На сцену выходят разносчик вестей, иногородный и москвич.

Наблюдатель, разносчик вестей, иногородный, публика, прислуга, москвич.

Разносчик вестей (наблюдателю). Еще невеста, слышали?

Наблюдатель. Мало ль их здесь!

Разносчик вестей. Я знаю, что много, да о тех не стоит говорить; а эта с большими достоинствами.

Наблюдатель. Пивокурова, что ли?

Разносчик вестей. Да, вдова Пивокурова с большим капиталом.

Наблюдатель. Повадилась по клубам да по гуляньям, так отберут капиталы-то.

Иногородный. Как отберут-с?

Наблюдатель. Так и отберут, как отбирают: руками. Вы науку «политическую экономию» знаете?

Иногородный. Домашнюю экономию знаем и понимаем-с, а о политической у нас в провинции не слыхать-с.

Наблюдатель. Эта наука требует, чтоб залежи не было, чтобы капиталы не залеживались без обращения. Значит, нельзя допустить, чтоб вдова какая-нибудь, получивши после мужа деньги, села на них, как наседка иа яйцах. Надо их на волю пустить, в обращение.