Избранное - Иван Буковчан
Т о м к о (внезапно все поняв). Угрик, опомнитесь!
У г р и к. Нет, вы меня еще не знаете. Но Само Угрик знает себя. (Голос его дрожит.) Да, он всегда чего-то боялся… всегда гнул спину, угождал… всегда его кто-то или что-то… пригибало к земле… (Сквозь слезы.) Но он еще способен… способен… выпрямиться… хотя бы раз в жизни… Да, и Угрик — мужчина, а не баба! (Подходит к мертвому, грубовато.) Извини, брат… Угрик всегда отдавал долги! (Быстро поворачивается в остальным, гордо.) Я знаю, что этот ключ — мой и принимаю его. Но один из вас, один из вас должен мне его подать…
Никто не шелохнулся.
Ну что, трусы?.. Не хотите оказать мне услугу?
Старик решительно идет к столу, чтобы подать ему ключ.
Т о м к о. Терезчак! Ни шагу! (Взволнованно.) Этот ключ… Никто не подаст вам его, Угрик!
У г р и к (бормоча). Ну хорошо… Сойдет и так… (Медленно, с каким-то достоинством идет к столу. Задумчиво.) У нашего дедушки был такой же ключ… От садовой калитки… (Хватает ключ и быстро идет к лестнице. На первых ступеньках говорит.) Скажите дома, что им за меня не придется краснеть! (Пауза.) Или… не говорите ничего. Прощайте! (Быстро, прихрамывая, идет вверх по лестнице.)
П о в и т у х а. Иисус Христос!..
Ф а н к а. Нет!.. Нет!.. Пан учитель, только не это!..
Т о м к о (бежит в лестнице). Угрик… Вернитесь! Вернитесь немедленно!
Угрика не видно. Он уже скрылся в темноте. Слышен только его резкий голос.
У г р и к. Вас уже мучает совесть? Ну по крайней мере вы хоть теперь знаете, что она у вас есть…
Ключ скрежещет в замке, дверь открывается, в последний раз поет колокольчик. Затем — быстрые шаги, удаляющиеся по невидимому коридору. И вдруг откуда-то с улицы доносится короткая автоматная очередь. Тишина. Люди в подвале замерли.
С т а р и к (уверенно). Нет… его не… (Глядя на неподвижное тело Бродяги.) Только вот этого беднягу жалко…
О н д р е й. Мы даже не знаем, кто он был…
Т о м к о (тихо). Он был странник в пути… (Смотрит вверх, в темноту лестницы, куда ушел Угрик.) Они были… наши братья… Наши несчастные братья…
Занавес.
ПОЧТИ БОЖЕСТВЕННАЯ ОШИБКА
Научно-фантастическая комедия
Перевод В. Каменской
Редактор М. Финогенова
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
Э л и а ш — свидетель, 45 лет.
И н с п е к т о р Ф р и к с — специалист по загадочным преступлениям.
М а к с и — его правая рука.
П р о ф е с с о р Й о р д а н — знаменитый хирург, кандидат на Нобелевскую премию, 65 лет.
С е с т р а Б е а т а, 20 лет.
С и л ь в а й — директор фирмы ИИП (изобретения и патенты).
Ф р а н ц о — его заместитель.
Д - р К и ш — референт по юридическим вопросам.
П е р в ы й п а ц и е н т, 45 лет.
В т о р о й п а ц и е н т, 45 лет.
Ж е н а п а ц и е н т о в, 40 лет.
ЗАМЕЧАНИЕ АВТОРА
«И вы не боитесь, что возникнут проблемы?» — спрашивает Элиаш профессора Йордана. «Это уж не мое дело, — возражает тот, — я отвечаю только за свою работу. А не за проблемы».
Все большее распространение получает взгляд, согласно которому человечество стоит на пороге новой революции, на сей раз биологической. По мнению сторонников этого взгляда, она окажет куда большее влияние на жизнь человека, чем оказала в свое время промышленная революция XIX века или современная научно-техническая революция. Как полагают, «биологическая бомба замедленного действия» по своему значению превзойдет и такие вехи цивилизации, как открытие огня, переход к земледелию, распространение книгопечатания, изобретение колеса.
Если средневековые алхимики не сдержали своих обещаний и не сумели подарить современникам эликсир жизни, то нынешние, новые «алхимики», вооруженные электронными микроскопами, позволяющими в миллион раз увеличивать изображение, обещают сохранение молодости до преклонных лет, а кое-кто из них помышляет уже и о возможности бессмертия. В таинственных мастерских изучаются методы стимулирования работы мозга, операции на генах, способы регулирования интеллекта путем введения в организм аминокислот и т. п. Подготавливаются чудеса генетики. Ученые обещают дать человечеству «потомство по заказу», детей заранее предопределенного пола и способностей, причем родители даже смогут не обременять себя актом зачатия, да и вообще их может не быть в живых: все будет сделано в лаборатории, с помощью идеально сохраняемой и идеально законсервированной спермы.
Кажется, что спустя двести лет начала осуществляться саркастическая фантазия Дидро, описавшего «теплое помещение, где пол уставлен маленькими склянками с наклейками: солдаты, чиновники, поэты, маринованные дворяне, маринованные короли…».
«Позвольте представить вам моего дядюшку и мою племянницу, — пишет другой автор, наш современник Г. Р. Тейлор. — Они попали в автомобильную катастрофу, к сожалению, хирургу удалось составить из потерпевших всего лишь одно комплектное человеческое тело».
Тот же автор доказывает, что у нас слишком слабое воображение, чтобы хоть смутно предугадать фантастические возможности и последствия развития современной биологии, которые уже для следующего поколения станут чем-то самоочевидным. Так это будет или иначе, раньше или позже, одно, по-видимому, несомненно: прогресс биологии самым непосредственным образом коснется различных областей этики и социологии, проблемы человеческой цельности, телесной и духовной, затронет жизнь индивидуума и семьи.
И тут сам собою возникает вопрос: что делать с проблемами нашей… комедии? Что ж, если мы не лишим комедию самого неотъемлемого ее права — права говорить о серьезных вещах несерьезно, мы не сможем отказать ей в праве участвовать в дискуссии, разумеется в меру своего темперамента и доступными ей средствами.
В ее дискуссионном выступлении прозвучат ирония и меланхолия: ведь так же, как мы не пользуемся зубной щеткой соседа и не носим его нижнего белья, точно так же мы находим малопривлекательной мысль, что в один прекрасный день нам могут пересадить его мозг или язык…
Нельзя также с уверенностью сказать, что те, кто был зачат в классической родительской постели (или хотя бы на душистой лужайке), будут иметь основание завидовать тем, кто обречен на зарождение в пробирках лабораторий и таким образом лишен теплого покоя материнского лона.
В этом нельзя быть уверенным — при всем нашем уважении к научному прогрессу, к тому, что совершается на пользу человека, а не во вред ему.
Именно в той опасной пограничной зоне, где Польза может превратиться во Вред, и развертывается действие этой комедии, которая — в рамках своего жанра и свойственными ей средствами — хочет быть рядом с человеком и его проблемами… нынешними, завтрашними и даже послезавтрашними.
И. Б.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
КАРТИНА ПЕРВАЯ
Пестрая декорация в глубине сцены, расписанная цветами и деревьями, изображает парк. У входа ядовито-желтая скамейка.
