Уильям Шекспир - Король Лир

Фиглярство!

Глостер, ты вооружен.

Вели трубить, и ежели на вызов

Никто не выйдет доказать мечом,

Какой ты лжец, преступник и предатель,

Вот мой залог.

(Бросает перчатку.)

Я хлеба не вкушу,

Пока не докажу исходом боя,

Что ты все то, чем я назвал тебя.

Мне дурно, дурно!

(в сторону)

Это и понятно.

Я разбираюсь в ядах хорошо.

Вот мой залог.

(Бросает перчатку.)

И если кто-нибудь

Осмелится сказать, что я изменник,

Солжет он, как последний негодяй. —

Труби, герольд! Готов со всеми биться,

Кто б ни пришел, с тобою, с этим, с тем,

За честь свою и правду.

Эй, глашатай!

Герольд, сюда!

Сам за себя постой.

Твоих солдат, которых ты мне нанял,

Своею властью я и распустил.

Все хуже мне.

Ей плохо. Уведите

Ее в мою палатку.

Реганууводят. Входит герольд.

Вот герольд.

Труби, герольд, и огласи вот это!

Труби, трубач!

Трубят.

(читает)

«Если бы среди дворян и офицеров этой армии нашелся желающий силой оружия доказать, что Эдмонд, выдающий себя за графа Глостера, лжец и предатель, пусть он соблаговолит выступить вперед по третьему зову трубы. Противник готов к встрече».

Труби!

Трубят в первый раз.

Еще раз!

Трубят во второй раз.

Еще раз!

Трубят в третий раз. Издали за сценой отвечает труба. Входит вооруженный Эдгарс трубачомвпереди.

Спроси, что он задумал и зачем

На зов трубы явился.

Рыцарь, кто ты

По имени и званью? Почему

Ответил ты на вызов?

Знайте, имя

Утрачено мое и клеветой

Загрязнено. Но я такой же знатный,

Как мой противник.

Кто противник твой?

Кто здесь за графа Глостера Эдмонда?

Он сам. Что скажешь ты?

Так вынь свой меч,

И если речь моя несправедлива,

Оружьем мне воздай за клевету.

А я по праву своего рожденья

Во имя чести рыцарской и клятв

Пришел сказать, что, несмотря на силу

И званье, доблесть, молодость, успех

И новую победу, ты — предатель

Перед богами, братом и отцом

И перед этим герцогом изменник

И весь запятнан с головы до ног

Следами гнусной низости и грязи.

Скажи, что я неправ, — моя рука,

Мой меч и совесть здесь, чтоб в поединке

Все, в чем ты отопрешься, доказать.

Я мог бы настоять, чтоб ты назвался,

Но вид твой так воинственен и горд

И речь так обличает воспитанье,

Что, правилам обычным вопреки,

Я пользоваться не хочу отсрочкой.

Бросаю ложь твою тебе назад,

Она меня ни краем не задела, —

И чтоб ее в тебе похоронить,

Мечом прокладываю ей дорогу.

Трубите бой!

Трубы. Схватка. Эдмондпадает.

Не добивай его!

Ты — жертва козней, Глостер! По закону,

Не бьются с неизвестными. Ты мог

Не отвечать. Тебя не победили,

А взяли хитростью.

Прошу молчать!

А то заткну вам рот бумагой этой! —

Прочти, злодей. В письме твой приговор.

(Гонерилье.)

Не рвать записки! Вам она знакома?

(Дает Эдмонду письмо.)

Что ж! Здесь — моя держава, не твоя.

Кому судить меня?

Предел бесстыдства!

Так ты записку знаешь, стало быть?

Не спрашивай, что знаю я.

(Уходит.)

(офицеру)

Смотрите

За ней. Она от горя вне себя.

Офицеруходит.

Я сделал все, в чем ты меня винил,

И много больше. Время все откроет.

Моя пора пришла. Но кто же ты,

Кому так посчастливилось со мною?

Откройся, рыцарь. Я тебя прошу.

Признанием отвечу на признанье.

Не ниже по рожденью я, чем ты,

А если выше — тем твой грех тяжеле.

Меня зовут Эдгар, и я твой брат.

Но боги правы, нас за прегрешенья

Казня плодами нашего греха.

За незаконность твоего рожденья

Глазами поплатился твой отец.

Да, правда. Колесо судьбы свершило

Свой оборот. Я здесь и побежден.

Я догадался по твоей осанке

О знатности твоей. Дай обниму.

Не знать мне счастья, если хоть притворно

На миг я отвернулся от тебя

И твоего отца!

Я это знаю.

Где ты скрывался? Как проведал ты

О бедствиях отца?

Я разделял их.

Послушайте коротенький рассказ.

Я б умереть хотел, когда я кончу.

Как нас к себе привязывает жизнь!

Мы медленную смерть от долгих пыток

Предпочитаем быстрому концу.

Узнав, что я объявлен вне закона,

Я стал скрываться, принял жалкий вид

Помешанного и бродил в лохмотьях,

Которых псы чурались. Так набрел

Я на отца с кровавыми кругами

Глазниц, пустых, как кольца без камней.

Я стал его вожатым, побирался,

Кормил его, поддерживал в нем дух.

Ах, отчего я в первый раз открылся

Ему лишь полчаса тому назад,

Когда, вооружившись перед битвой,

Просил, чтоб он меня благословил,

И описал ему свои скитанья!

Удар был слишком резок. Чересчур

Сошлись в нем вместе радость и страданье.

Их столкновенья сердце не снесло

И разорвалось.

Ты меня растрогал,

Моей душе на благо, может быть.

Но продолжай, ты, кажется, не кончил.

Не надо, если повесть так горька

И дальше. Я чуть жив от слез остался.

Пределом это кажется для тех,

Кто к горю не привык. Но кто привычен,

Теряет счет страданьям и идет

Сквозь испытанья до конца и края.

Пока я горько плакал, человек

Приблизился. Он мне встречался раньше.

Мой нищий вид отталкивал его.

Теперь, узнав, кто я на самом деле,

Он бросился на шею мне и, пав

На труп отца, омыл его слезами.

Он рассказал о Лире и себе

Такую быль, которой свет не слышал.

Описывая ужасы тех дней,

Он снова пережил их потрясенья

И потерял сознанье. В этот миг

Раздался зов трубы, и я оставил

Его без чувств.

Кто ж был тот человек?

Кент, сэр, изгнанник Кент. Переодетый,

Он следовал за королем, своим

Гонителем, и верою и правдой

Служил ему, не брезгая ничем.

Вбегает придворныйс окровавленным кинжалом.

На помощь! Помогите!

Что случилось?

Что это?

Почему кинжал в крови?

Он теплый. Он дымится. Он из сердца.

Она мертва.

Кто мертв? Скажи скорей!

Мертва супруга ваша. Закололась,

Пред этим отравив свою сестру.

Она созналась в этом.

Я помолвлен

С обеими. Теперь нас всех троих

Смерть обручит.

Вот Кент.