Генрих Клейст - Кетхен из Гейльброна
Элеонора
Дитя мое! Да что же это было?
Кетхен
Но ради всех святых, он знать не должен,Что от меня… Тогда пускай уж лучшеИ не услышит он про эту мерзость.
Элеонора
Но, Кетхен, все загадки у тебя!Какая мерзость? Что ты увидала?
Кетхен
Нет, чувствую — не нужно этих словИз уст мне выпускать. Пускай не яРазоблачу пред ним обман постыдный!
Элеонора
Но почему? Зачем же нам скрывать?..Скажи лишь…
Кетхен (оборачивается)
Слушай!
Элеонора
Что это?
Кетхен
Идут!
Элеонора
Там фрейлейн, с ней Розалия — и всё.
Кетхен
Скорей!
Элеонора
Зачем?
Кетхен
Безумная, скорей!
Элеонора
Куда?
Кетхен
Не важно, лишь бы прочь из сада…
Элеонора
Да ты в уме?
Кетхен
Послушай, я погибла,Когда она меня увидит здесь.Мое спасенье — только у графини.
Уходят.
Явление восьмое
Из грота выходят Кунигунда и Розалия.
Кунигунда (передавая Розалии ключ)
Вот! Из-под зеркала ты выдвинь ящик:Там справа порошок в коробке черной.Смешай с вином, водой иль молокомИ молви: «Кетхен, выпей». Или лучшеЗажми ее между своих колен!Яд, смерть и мщенье! Делай так, как знаешь,Но пусть она проглотит порошок.
Розалия
Однако, фрейлейн…
Кунигунда
Яд, чума и тленье!Заткни ей рот, сама молчи!Когда она, отравленная, ляжетВ могилу, чтоб истлеть, как стебель мирта,И лишь ветрам прошепчет обо всем,Что видела, — тогда и говори мнеО кротости, прощенье, о законе,И долге, и о черте, и о боге,И о мученьях совести виновной.
Розалия
Что пользы в том? Все видела она.
Кунигунда
Яд! Пепел! Ночь и хаос первозданный!Там хватит порошка на целый замокС собаками и кошками. Ты делай,Как я велела. Знаю, вкралась в сердцеОна к нему. Пусть я умру, когдаОн не влюбился в обезьянью рожу.Иди! Развеять в дым ее! На светеОтныне стало тесно нам вдвоем.
Уходят.
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
Вормс.[22] Открытое место перед императорским замком. В стороне тронное кресло. В глубине отгороженное пространство, где происходит божий суд[23].
Явление первое
Император на троне. По обе стороны трона архиепископ Вормский, граф Отто фон дер Флюэ и много других рыцарей, дворян и императорских телохранителей. Граф фом Штраль в легком шлеме и панцире и Теобальд, вооруженный с головы до ног. Оба стоят перед троном.
Император
Граф Веттер Штраль, три месяца назадНа том пути, что вел тебя чрез Гейльброн,Проник ты в сердце неразумной девы.От старика отца она сбежала,И ты ее не отослал домой,А в замке предков от него скрываешь.Чтоб приукрасить это злодеянье,Ты распустил смешной, безбожный слух, —Тебе, мол, ночью ангел весть принес,Что дева, увезенная тобою,От нашей благосклонности зачата.Смеюсь я над пророчеством нелепым:Сам на нее корону надевай,А в нашей Швабии ей нет наследья,И двор мой в Вормсе для нее закрыт.Но здесь стоит отец, убитый горем:Не только дочь ты у него похитил —И матери приписываешь блуд.Женою верной он ее считал,Себя ж отцом девицы злополучным.Теперь по горькой жалобе его,Тебя зовем мы перед наш престолНа божий суд, чтоб доказал ты то,Чем память этой женщины позоришь.Ты, друг небес, на поединке честномОбязан словом стали утвердитьВещанье, ими данное тебе.
Граф фом Штраль (краснея от негодования)
Мой августейший государь! Вот в этойМоей руке, мечом вооруженной,Хватило б силы с дьяволом сразиться.Седой же этот череп мой ударВмиг размозжил бы, как головку сыра,Что в сыроварне на доске лежит.Но, по великой милости твоей,Не требуй, чтоб я выступил в защитуНелепой сказки, праздным хитроумьемВ народе сложенной лишь потому,Что два событья так чудно сошлисьДруг с другом, словно половинки перстня.Прошу тебя, по мудрости своей,Сочти случившееся в ночь СильвестраЗа бред больного. Я б не оскорбился,Вообрази меня ты вдруг жидом,Не оскорбляйся ж, если бред мой принялДочь этого простого человекаЗа отпрыска владыки моего.
Архиепископ
Мой государь, по правде, речь такаяСмирить могла бы ярый дух истца.Наветов злых на честь его супругиМы здесь не слышали. Граф опровергВсе, что наговорил он МарианнеВ беседе тайной! Странного немалоБывает в мире. Надо ли каратьЗа то, что ум его на миг смутился?Знай, Теобальд, он час тому назадМне поручился, что девицу КетхенОтдаст тебе, как только ты придешьЗа нею в Штраль. Утешься же, старик,Прими ее и дело кончи миром.
Теобальд
Проклятый лицемер, ты отрицаешь,Что все в тебе, от головы до пят,Полно безумной веры в то, что КетхенПобочный отпрыск цесарского ложа?Ты день ее рожденья не смотрелВ церковных книгах? И не вычислялЕе зачатья час? Не проявилСметливости постыдной доискаться,Что был — прошло с тех пор шестнадцать весен —Проездом в Гейльброне наш государь?Какой-то бог, облобызавший ведьму,Тебя, наглец, на горе нам родил.Ты — в пышном блеске дух отцеубийства,Колеблющий гранитные устои,Что подпирают вечный храм природы,Исчадье ада — пусть мой честный мечИзобличит тебя, иль сам я будуЕго неверным взмахом поражен.
Граф фом Штраль
Пусть, ядом брызжущий гонитель мой,Тебя осудит бог. Не видел тыОбиды от меня и мог бы жалостьКо мне питать. Да будет, как ты хочешь.Когда в ночи я при смерти лежал,Мне херувим явился лучезарныйИ весть принес, не стану отрицать я,Что волей неба послана была.И пред лицом всевышнего сейчасЯ утверждаю, слушай речь мою:Ты Кетхен дочерью своею мнишь, —Дочь государя нашего она.Вступай же в бой, чтоб опровергнуть это.
Император
Играйте, трубачи, на смерть лжецу.
Трубные звуки.
Теобальд (приближаясь)
И если б меч мой был как стебель гибокИ прикреплен непрочно к рукоятке,Литой из воска желтого, — я все жеТебя рассек бы с головы до ног,Как ядовитый гриб, растущий в поле,Чтоб все в тебе увидели лжеца.
Граф фом Штраль (снимает с себя меч и отдает его)
А если б шлем мой и чело под нимПрозрачны были, и тонки, и хрупки,Как скорлупа яйца пустого, — все жеТвой длинный искрометный меч, от них быОтпрянув, раздробился на осколки,Как будто по алмазу угодил,Чтоб знали все, что правду я сказал.Бей, дай увидеть мне, чье дело чисто!
(Снимает шлем и вплотную подходит к Теобальду.)
