Девушка с короткой стрижкой - Даниил Сергеевич Гарбушев
– Да нечего не случилось, каждый однажды решает что-то в себе изменить.
– Ну, ты же теперь похожа на мальчика.
– Ни чего подобного Светлана Николаевна, – сказала она, проведя рукой по своим густым волосам, – я девочка, и все об этом знают, даже мои подписчики.
– А кстати насчет подписчиков, ты никогда не думала, какие мысли могут возникать у них, когда они смотрят тебя?
– Это их дело, я делаю свой контент, потому что мне это нравится, а если кто-то смотрит на меня с плохим мотивом, это только на его совести.
– Ладно, подписчики, а парни, какой нормальный парень…
– Знаете что! – вспылила Софа, перебив её, – это моё дело, как я выгляжу, я такая, какая есть, и я буду сама собой, ни смотря, ни на что. И я нормальная, просто я такая, какой я хочу быть.
– Ладно, извини, не хотела… – извинилась перед ней завуч, пройдя к своему столу.
Соня еле как досидела урок, и сразу же после звонка, даже не собрав свои вещи, выбежала на улицу.
– Соня, ты куда? – прокричала ей вслед Вика, тут же следом потеряв её из виду.
Выбежав на крыльцо, она тут же успокоилась. Её взору предстала метель, несущая мягкий и лёгкий пух, снежной пургой заметая всё вокруг. Тут грусть вновь охватила её. Она резка пнула ногой ступеньку, и почувствовав нестерпимую боль, взвыла на всю улицу.
Обернувшись, и несколько раз взглянув по сторонам, она присела на ступеньку, и слепив небольшой снежок, стала бить им об землю, пока тот не рассыпался на мелкие ледышки. Грусть нахлынула ещё сильней, и Соня закрыла лицо руками. Как вдруг кто-то надел ей на плечи её куртку. Это была Вика, что тут же уселась рядом с ней.
– Ну чего ты?
– Ничего, – будто заплакав, ответила Соня.
Вика положила свою голову ей на плечо, погладив Соню по макушке.
– Спасибо Вик, ты моя самая лучшая подруга, скажи, почему?
– Что почему?
– Всё почему? – вскочила Софья, встав напротив неё, – все! Почему я не могу быть полностью сама собой, почему этот мир хочет руководить мной? Так принято, так не принято, так надо, так не надо, тебя поймут, тебя не поймут! Скажи Вик, почему?
– Потому что! Это жизнь, а главное в ней это люди, а им главное их взгляды. Таких как ты тысячи, миллионы, если не все. И до сих пор, никто никого не может понять.
– Но что мне делать? – спросила она, встав перед ней на колени, взяв Вику за руку, – я не хочу быть как все, я хочу быть собой.
– Будь ей, ни смотря, ни на что, наберись сил, и будь. Главное не делай того, за что можешь пожалеть, и не перед другими, перед собой!
– Спасибо Вика, спасибо, – прекращая плакать, и утираясь от слёз рукавом, сказала Соня, встав с заснеженного асфальта, крепко обняв свою подругу.
***
Очередной учебный день завершил свой жизненный цикл, уйдя в вечное небытие, ознаменовав себя звонком последнего урока. Соня с Викой пошли по домам. Проводив свою подругу до её микрорайона, и перед тем как идти к себе домой, Софья решила прогуляться вдоль набережной. Теперь настроение было получше. Записывать новое видео что-то не очень хотелось. Малиновый закат озарил небо, набросив алый оттенок на свежий слой снега, оставленный на поверхности реки пургой сегодняшнего утра.
– Сейчас только декабрь, интересно, в это время я, пожалуй, сразу провалюсь под лёд, как только встану на него, – подумала Сонечка, остановившись в самом центре пешеходного моста, и повиснув на перилах, уставившись лицом в низ.
Минут через десять стало холодно, и пробежавшая по всему тело дрожь, заставила Соню, подумать о том, что пора бы и домой. Как только та, наконец, отлепилась от перил, и собиралась уже шагнуть в сторону дома, с противоположной стороны, буквально из неоткуда, на пешеходный мостик вылетела десятка, с полицейской машиной на хвосте. Неожиданный рев моторов и звуковой сигнал полицейской сирены, в прямом смысле этого слова, разорвал тишину.
– Остановите машину, дальше дороги нет, – кричал в рупор полицейский, весьма уважительно, но настойчиво.
Но водитель десятки лишь прибавил ходу. Соня еле успела залезть на оградку, чтобы не оказаться под колёсами. И тут то и случись самое ужасное. Пассажир, сидящий на переднем сидении, высунулся из окна, и проезжая мимо, со всей силы толкнул Соню.
Сонины руки отцепились от перил, и она понеслась вниз, прямо на лёд. Могло показаться, что она была слаба в этот момент, как никогда раньше. Но нет, она протянула руки вверх, и сжав зубы, устремилась в холодную воду, пробив ступнями ещё тонкий лёд. Он раскололся на мелкие кусочки, и Соня, оказавшись на глубине трёх метров, начала всплывать.
Оказавшись на поверхности, она чуть не потеряла сознания, и совсем не разбирая где что, стала пытаться залезть на лёд, что точно так же ломался, только уже на более крупные куски. На берег уже сбежались люди, но никто не знал, что делать, так как лёд был тонким абсолютно по всей поверхности реки. В следующий же момент, Соня просто начала плыть в сторону берега, попутно ломая лёд, разбивая свои руки в кровь. Вода ковала, жала, резала всё её тело, сжимало диафрагму, лишала сил уже еле двигавшиеся ноги. И только тогда, когда до берега оставалось всего лишь три метра, Софья потеряла сознание. Даже не потеряла, а полностью выжала его.
Очнулась она уже в салоне полицейской машины. Печка кочегарила на полную, дуя ей в лицо теплым ветром. Ещё немного отойдя, и еле разлепив глаза, Соня увидела, что она лежит на коленях какого-то полицейского средних лет, закутанная в толстое одеяло.
– Очнулась! – скомандовал с переднего сидения его напарник, тому полицейскому, что и сам видимо, придремнул от такой жары.
Тот наскоро стянул Соню со своих колен, усадив на соседнее сиденье.
– Ну, как ты? – спросил он её.
Соня не могла ничего ответить, а только лишь слегка тряслась.
– Тепло? – спросил он её вновь.
– Тепло! – дрожащим голосом прошептала она в ответ.
– На, – сказал полицейский с переднего сиденья, подав ей термос, с горячим чаем.
Соня высунула из одеяла руки, приняв его своими отбитыми ладонями, медленно принявшись пить.
– Да, – протянул напарник с заднего сиденья, – сильная женщина!
– Не то слово, – подтвердил напарник с переднего, и спросил его – ты скорую вызвал?
– Вызвали уже, скоро подъедет.
***
Весенний Московский день, не представлял собой ничего необычного. Молодой человек прошел уже два квартала. До необходимой автобусной остановки оставалось столько же. Как вдруг на
