Девять жизней. Минус одна - Елена Храмцова
— Дядя Валера, ну он же еще маленький, несмышленый! Я ведь слежу, и из лотка убираю регулярно! Ему только привыкнуть надо и разобраться, что к чему. Не трогайте его, дядя Валера, ну пожалуйста! Не трогайте!
Не слушая воплей, дядя Валера одним движением отодвинул в сторону щуплого пасынка, прикрывавшего собой его полосатую, нескладную и тощую, опять непонятно в чем провинившуюся тушку. Схватив за шкирку и тряхнув при этом так, что с загривка чуть не посыпались полоски, взбесившийся отчим выкинул его за дверь в подъезд многоэтажки.
Не смотря на не очень удачную траекторию падения, ему удалось упасть на все четыре лапы. Из-за его подростковой неуклюжести такое происходило не всегда, и он был очень горд собой.
Из-за закрывшейся за ним двери доносились крики ссоры и плач подростка.
Было понятно, что обратно его пустят еще не скоро. Не унывая, — ему вообще было не свойственно переживать из-за странного поведения людей, — он с любопытством начал осматривать место, в котором очутился. Впрочем, ничего интересного в лестничной клетке не было, сплошной камень.
Он решил было подняться по ступенькам вверх, но тут этажом выше послышались шаркающие шаги. Это спускался сверху сильно пожилой седовласый старик с тростью, сосед мальчишки. Увидев его, старик возмущенно произнес:
— Эт-то еще что такое! Только котов нам в подъезде не хватало, чтобы кошачьей мочой потом несло! А ну п-шел, а ну п-шел отсюда!.. — сердитый старик начал палкой сталкивать его вниз, по направлению к дверям.
На улице было чрезвычайно интересно. Ему нравилось абсолютно все! И мягкая зелень под лапами, и неторопливо вышагивающие голуби, за которыми было так весело охотиться, и сухой мелкий песочек на детской площадке. Конечно же, он не забыл сделать туда все свои дела, тем более что этот песок был намного приятнее наполнителя, воняющего каким-то резким синтетическим запахом под названием «Лаванда», который засыпали ему дома в лоток. Изучив площадку перед подъездом, он отправился исследовать окрестности. Бесстрашно вышел на дорогу, но тут, резко засигналив, на него налетело что-то большое и тяжелое. На секунду стало очень-очень больно, и свет померк.
Сон четвертый. Жизнь четвертая
Он встал. Потянулся после сна всем телом, выгнул спину дугой, вытянул вперед свои мощные рыжие лапы. Подошел к хозяйке, сидевшей со спицами в старом потертом кресле примерно его же возраста, потерся о ногу.
— Ну что, Рыжий, отоспался? Кушать будешь, или сразу на улицу, гуляка, пойдешь? — ласково погладила его хозяйка и почесала любезно подставленную им под ласку шею.
Уверенной грациозной походкой он степенно дошел до своей миски, — хотелось пить, — после чего решительно направился к двери хозяйского дома, которая впервые за последний месяц была вновь открыта. Весь этот месяц ему пришлось просидеть в запертом доме, и он просто должен был проверить, не изменилась ли на улице расстановка сил, да не забыл ли кто случайно кто тут хозяин территории.
Его хозяйка жила в частном секторе, и он держал в страхе всю округу, включая излишне воспитанных домашних собак. С бродячими, правда, отношения у него не сложились, и те то и дело загоняли его на дерево. Но он прекрасно знал их повадки и в большинстве случаев, насладившись их безудержным лаем под деревом, просто перепрыгивал на ближайший забор и с достоинством удалялся.
Дома его заперли после одного неприятного инцидента.
С год назад на второй половине дома поселился внук хозяйки со своей женой. Этой весной у них появился младенец, — часто пищащий человеческий детеныш. Как же его бесили эти детские вопли! Пару раз он даже сумел запрыгнуть в кроватку, пытаясь разобраться с этим пищащим недоразумением, но не тут-то было. Всякий раз его тут же с бранью хватали и выбрасывали за дверь. Начинались крики, брань и еще большие вопли, и долгие выяснения отношений с хозяйкой. Зачем вообще хозяйка пустила их к себе, он категорически не понимал.
В какой-то момент внук хозяйки, несмотря на его отчаянное сопротивление, запихнул его в переноску и отвез в вонючую клинику, которую он терпеть не мог. Там ему какие-то тетки в белом всякий раз что-то кололи, весьма беспардонно трогали и ощупывали. Они хоть и встречали его почетным прозвищем «Рыжая бестия», но при этом совершенно непостижимым образом умудрялись уворачиваться от его когтей и острых зубов. Вот и в этот раз, зажав так, что не пошевельнешься, со словами «Допрыгался, Рыжий демон!» ему что-то вкололи. Сразу сильно зашумело в ушах и он почувствовал, что отключается.
Очнулся он сильно дезориентированным в пространстве и уже со странными повязками на лапах. Его очень тошнило, а бесячие повязки давили, сильно мешали и создавали очень неприятные и крайне болезненные ощущения в лапах. Впрочем, вскоре он пришел в себя и легко разделался с повязками, которые оставили ему на память странное ощущение пустоты в подушечках пальцев. Лапы некоторое время ещё продолжали противно ныть, а потому он решил на всякий случай держаться от внука хозяйки подальше, мало ли что тому еще взбредёт в голову! Но на улицу его не пускали еще долго.
И вот настал его час, наконец-то снова свобода!
Он не спеша вышел на крыльцо, повел носом по ветру, ощущая его дуновение кончиками своих длинных усов. Немного посидел на нагретом деревянном крылечке, жмурясь от яркого и теплого дневного солнца, и впитывая это тепло всем телом. Пора обходить территорию.
Обойдя двор и убедившись, что ничего не изменилось, он пошел в сторону хорошо знакомой дырки в заборе, ведущей прямо в переулок. Сначала прогулялся вдоль забора, с удовольствием осязая мягкую траву, чуть проминавшуюся под его сильными лапами, и поглядывая на шустрых воробьев, копошащихся на дороге. Охота на них была делом привычным и приятным, но не первоочередным. Сейчас он направлялся в сторону синего дома, где жил серый большой кот, который то и дело забывал кто здесь хозяин и пытался качать права. Навестить его нужно было пренепременно и как можно скорей, — ничего так не укрепляет пошатнувший за долгое отсутствие авторитет, как хорошая взбучка, после которой противник со всех ног улепетывает под защиту дома и домашних, роняя за собой клочья серой шерсти!
Он завернул за угол… и встал, распушив хвост и выгнув спину. Прямо напротив него всего в паре метров стоял его давний недруг, здоровенный злющий коричневый пес, помесь овчарки с чем-то еще.
