Всеволод Соловьев - Альсим
Умолкни, чернь непросвещенная и презираемая мной!
Человек
Это точно, мы из Черни — Чернского, то есть, уезда, ну, а насчет просвещения, хотя грамоты не сподобились, а всё же довольно хорошо можем понимать, что барыне с рыжей бородой ходить не резон!
Альсим
Вон!
(Выталкивает его. После паузы)
Однако грубый сей простолюдин
Смутил мое очарованье,
Чтоб возвратить его, мне способ лишь один,
И способ сей — воспоминанье!
(Прохаживается по комнате.)
С Трапезунда к Таганрогу
Незабвенный переезд!
Месяц освещал дорогу
Посреди мильона звезд.
Волны черные кипели,
Воздымалися валы,
А над морем чайки пели
И слеталися орлы.
Пароход летел, как птица,
Я на палубе стоял
И души моей царицу
Нежной дланью обнимал.
Трапезунд исчез в тумане…
Вдруг рассеялся туман.
Руку спрятавши в кармане,
Подошел к нам капитан.
«Где Ваш пачпорт?»— Я ответил,
Шляпу сняв: «У Сатаны!»
Он же с дерзостью заметил:
«Вы рассудка лишены!»
Но, взглянув на Леонору,
Замолчал и прочь пошел
И, в свою залезши нору,
В сне спокойствие нашел.
Элеонора тоже ушла в каюту. Я же не смог спать. Я продолжал стоять на палубе, всматриваясь в фосфоресцировавшее море. И — странное дело! Длинная осенняя ночь пролетела, как полчаса! Эта непонятная быстрота так удивила меня, что на другое утро я решился спросить о ее причинах у капитана, несмотря на его вчерашнюю невежливость. Впрочем, на этот раз он оказался далеко не свирепым и на мой вопрос грустно, но учтиво ответил: «И вы не знаете этого, молодой человек? А между тем это явление корениться в самой натуре вещей. Ведь мы на море, и натурально, что течение морских волн, присоединяясь к течению времени, производит его ускорение; и это, разумеется, только ночью, потому что днем лучи солнца, расширяющиеся от теплоты, парализуют применение этого закона». Сказав это, капитан удалился, оставив меня в величайшем смущении. Я проклял классицизм филологии, который выбил из головы моей даже столь элементарные истины физической науки. Но вот вошла Элеонора, и радости любви заставили меня забыть мою неудачу на поприще науки. Впрочем, вследствие начавшейся качки и других неудобств, мое блаженство было неполно. Но когда мы вышли на берег, тогда… скромность заставляет меня умолкнуть. В глубине моего сердца должен я заключить восторженные порывы моей души. Но здесь, подобно разгоряченным парам, сдавленным стенками парового котла, мои страстные чувства получают силу неодолимою. Я пламенею… Я задыхаюсь.
Элеонора — да! моя Элеонора!
Oнa во мне, я в ней — и это не во сне!
О, дайте мне воды, воды, ить очень скоро
Я весь сгорю на собственном огне.
(Кричит)
Скорей, скорей воды!
Показывается Сатана, держа в одной руке ведро и лом,
а в другой графин с водой.
Сатана
Пожар иль жажда? То иль это?
Огня, однако, не видать,
И потому я без ответа
Могу спокойно наливать.
(Наливает из графина воды в стакан и подносит Альсиму.)
Испить воды полезно и приятно,
Тебе ж служить и в этом я готов.
(Про себя)
Хоть я совсем не зол, но все-таки занятно
Дурачить эдаких скотов.
(Исчезает.)
Альсим
(выпивает понемногу воду, бросает стакан на пол и
в ужасе говорит)
В воде сей яд, отравлен сей напиток:
Лишь только я хлебнул — сомненья родились
И, будто некий мрачный свиток,
Перед душою развились.
(После продолжительной паузы, во время которой раз-
личными телодвижениями изображает свои душевные
волнения.)
Не борода меня смущает и тревожит…
Что борода? Волос случайный агрегат!
Нет, что мой ум гнетет, что сердце рвет и гложет,
Что гонит сон от глаз, когда все люди спят,
Так это нрав ее презрительный и злобный,
Наклонность бить, и бить по пустякам.
Кто б думать мог, что с красотой подобной
Совместна страсть к ударам и пинкам!?
(Закрывает лицо руками, затем, став на колени перед
образом, произносит следующую молитву)
Морфей, о сладкий бог, в пуховые объятья
Скорей меня приняв, свой тихий сон пошли
И раны все мои, без всякого изъятья,
Забвенья пластырем покрой и исцели.
Входит Элеонора.
Элеонора
Он только спать умеет, поросенок необразованный. Боги Трапезундские! За что вы меня обманули? Я просила у вас мужчину, а вы мне дали тряпку. Даже и мой новый знакомый профессор, и тот не в пример приятнее. Хоть рожа у пего кислая и фигурой он на засохшую селедку похож, да зато хотя солидность есть, говорит внушительно, ну, а этот Альсимка, я уж не знаю, чем только прельстил меня. Разве тем, что у меня борода, а у него нету? А кроме этого в нем ничего не найдешь. И зачем это Сатане его душа понадобилась? Впрочем, в аду и такие годятся: там ими улицу мостят заместо булыжника. Да мне-то каково жить с ним до тех пор! Просто тоска! Хоть спеть что-нибудь, с горя.
(Поет)
Ах, почто за меч воинственный
Я мой посох отдала
И тобою, дуб таинственный,
Очарована была!
Альсим
(просыпается)
Какая песнь? Обидные слова!
Ты не меня ли дубом называешь?
Элеонора
Тебя, баран, баранья голова,
А что за сим — тотчас же ты узнаешь!
(Бьет его.)
Альсим
Бей меня, о жестокая, но не забывай моего имени!
Меня зовут Альсим, Альсим, а не Зосим.
Элеонора
Какой Зосим? Что ты мелешь такое, мельница без
муки?
Альсим
Как? Разве ты не сказала: «А что, Зосим, тотчас же
ты узнаешь»?
Элеонора
О, чурка бестолковая!
(Бьет его )
Входят Сатана и Профессор.
Профессор
Обуздываете супруга? Превосходно! Свобода и порядок прежде всего! Таков мой девиз. Вы применяете его вполне и при том следуя великому принципу разделения труда: свобода для вас, порядок для него. Одобряю вполне. Вы достойны быть m-me Роллан будущей умеренной республики в России!
Элеонора
Чрезвычайно вам признательна
Я за этот комплимент.
О профессор увлекательный,
Вам бы прямо в парламент.
Шепчутся между собой, жмут руки и целуются.
Альсим
Как тут быть? Уйти? Зажмуриться?
Показать, что не видал?
Сатана
Черт возьми! Они амурятся!
Признаюсь! Не ожидал!
Профессор
Однако, молодой человек, вы здесь лишний. Я думаю, вам бы лучше было сидеть за Моммсеном или Зибелем, нежели олицетворять собою праздность — мать всех пороков. Я уверен, что вы ничего не знаете, например, из истории. Скажите мне, какие проявления индивидуального духа противодействовали вредному влиянию христианства на нравственность в Средние Века? Вы молчите? Вы не знаете? Так скажите, по крайней мере, к какой породе принадлежат павлины, перья которых употреблялись древними римлянами для искусственного произведения морской болезни?
Альсим
(в смущении)
Г. профессор, я употребляю для этого указательный и
средний палец левой руки.
Профессор
Вы отвечаете не на вопрос! Я вижу, что вы лишены не только необходимых сведений, но и способное гипонимания. Но если по этой причине вы не можете предаться наукам, вы могли бы, по крайней мере, заняться каким-нибудь почечным практическим делом, нaпp<имеp> да- вать деньги в рост.
Сатана
Я имею причины думать, что это благородное художество может совмещаться и с научными занятиями.
Профессор
Теперь, молодой человек, можете идти, и я советую вам не показываться мне на глаза, пока не приобретете того, чего лишены.
Сатана
Если это рога, то он приобретет их довольно скоро.
