Екатерина Бронникова - «Ягодка опять…»
Ринат. Чё кого как?
Лида. А гражданская – это все выдумка, для таких вот писелявок.
Альбина. И сколько их было?
Лида. Кого? Жен? А тебе-то какая разница? У вас же любовь! Ты же его и голым фоткала!
Альбина. Заело у тебя что ли? Фоткала да фоткала! Ничего я его не фоткала!
Лида. Если я не буду считать всех его интрижек, то официальных жен у него было три.
Альбина. Как три? А ты? А вы сколько жили вместе?
Лида. Официально были женаты четыре года, два месяца и два дня.
Молчание.
Лида. Ну что? Кто-то еще будет танцевать? Марио?
Ринат. Я пас.
Лида. Альбина?
Альбина. Только не говори, что у него есть дети.
Лида. Не говорю.
Молчание.
Ринат. Так есть или нет?
Альбина. Вот что лезешь, а? Вот что ты лезешь? Как тебя вообще в стриптизеры взяли? Разговаривать не умеешь, зубы на пятнадцать минут вперед!
Ринат. Чё кого? Я похож на мать!
Альбина. Заткнись!
Ринат. Чё кого как?
Молчание.
Лида (Ринату). Ты плохо слышишь?
Ринат. Чё кого?
Лида (громко). Ты плохо слышишь?
Ринат. Я? Есть такие, кто плохо разговаривает. Мне делают капельницы раз в полгода.
Лида. Зачем?
Ринат. Так лучше. Я так слышу хорошо. Некоторые тихо говорят. С ними тяжело. Переспрашиваю. Чё кого? Они мямлят. А с остальными все о’кей. Ну, шум в ушах.
Лида. Я сразу поняла. И давно это у тебя?
Ринат. В армию не взяли, не расслышал шепот.
Альбина. Ты, правда, глухой? Зашибись! Глухой стриптизер!
Ринат. Я не глухой.
Альбина. Может, у тебя и в трусах пусто? Носков туда натолкал?
Лида. Альбина! Перестань!
Ринат. Чё кого? Да нормалек. У меня в голове появился затык, что я могу не расслышать.
Лида. Ты же слышишь.
Ринат. Да, но у меня в голове затык, понимаете? Я так боюсь не услышать, что проговариваю про себя все, что слышу.
Лида. А это значит, что ты занят не слушанием, а проговариванием.
Ринат. Чё кого…
Альбина. Я, конечно, все понимаю, но это дешевая психотерапия какая-то. Мы так-то стриптизера заказывали, а не ноющую глухомань из Парижа! Должно бы весело, задорно, жарко как… как в Мексике! Должна быть страсть! Соблазнение! Открытие глаз! Новая жизнь! Символ!
Лида. Так ты иди, Альбиночка, раз страсти тут нет. Иди, давай, туда, где есть. Пока есть. На годик, поди, еще хватит.
Альбина. А что ты на меня так смотришь? Как на воровку.
Лида. Я? Ты всю меня ободрала, все забрала! Всю жизнь!
Альбина. Я открыла тебе глаза!
Лида. На что? На что ты мне открыла глаза?
Альбина. Да на то, что твой Дима – говно!
Лида. Так он твоим теперь стал.
Альбина. Сколько у него детей?
Лида. Не переживай, он им алименты не платит.
Альбина. Сколько?
Лида. Трое.
Альбина. Трое?
Ринат. Чё кого!
Альбина. Ты гонишь! Ты специально! Я же смотрела его паспорт, там все чисто. Ну, кроме тебя.
Лида. Так и все, спи спокойно. Или не спи. Фоткай его голым и дальше! Проваливай!
Альбина. Ты чё прицепилась к этим фоткам, а? Привязалась ко мне, как пиявка!
Лида. Я привязалась?
Альбина. Я на паспорт его фоткала! На паспорт!
Лида. Так надо было тогда в паспорт заглядывать, пока он его не обновил.
Альбина. Не учи меня! Да я, да я тебе об этой жизни могу больше рассказать.
Лида. Что же? Интернета начиталась? Мобильной философии?
Альбина. Даже если и интернета, то что? Что? А? Я всему, всему из интернета научилась!
Лида. Как ноги раздвигать?
Альбина. Как себя подать!
Ринат. И как?
Альбина. Себя любить надо, уважать! Вот что! (Ринату.) Вот ты, ты себя в зеркало вообще видел?
Ринат. Видел, а что?
Альбина. Ты же урод! Ты же нерусь! Вот что! У тебя зубы, как у волка. Ты яблоки можешь из корзины доставать зубами, и разгрызать их не моргая!
Лида (Ринату). Собака облаяла – к счастью. (Альбине.) Очень умно. Демонстрация любви к себе.
Альбина (Лиде). Вот что это за шишечка? Почему ты нормальную стрижку не сделаешь? Зачем тебе длинные волосы? Как престарелая русалка. Ты думаешь, ты эту шишку распустишь, и твои жалкие космы кого-то очаруют? Да блевать! У моей матери не было пальцев на одной руке, и она не могла заплетать мне косички. Поэтому я всегда ходила с короткой стрижкой, обскубанная под пацана. А заметь, какие у меня волосы густые, красивые. И вот такие чувырлы, как ты, с шишечками из волос, всегда так сочувственно вздыхали, бедная девочка, мол, и не девочка вовсе. А у самих три волосины. Но длинные, как сопли!
Лида. И что? Дальше-то что?
Альбина. А то, что я ненавижу таких, как ты! Сраных интеллигенток! Которые гнут из себя непонятно что!
Лида. Так это ты гнешь, не я.
Альбина. А кто тебе дал право меня судить? Ты посмотри на себя! Ведь у тебя на роже написано, как ты презираешь таких, как я. Открытых, живых! Я спокойно трахаюсь при включенном свете, в отличие от некоторых. Я не распускаю свои паршивые волосы на ночь, чтобы они расползались, как щупальца по всей кровати, я, наоборот, убираю их, чтобы не мешали. И сделай лицо попроще! Я живая, я все чувствую!
Ринат. У меня дома родители постоянно ругались. Постоянно.
Альбина. Заткнись!
Ринат. Они говорили мне: «Помолчи!», когда я что-то спрашивал или говорил, и продолжали орать. Вы так похожи на мою мать. Вечно орете и затыкаете меня.
Альбина. Тебя наняли, чтобы ты танцевал. Крутил своими причиндалами перед старой и брошенной теткой и воскресил в ней жизнь. А ты вместо этого читаешь мне нравоучения. Привязался со своей матерью! Я не похожа на твою мать! Ясно? Я не на чью мать не похожа. Ни на чью. Я не мать, ясно, ясно тебе?
Ринат. Чё кого как?
Альбина садится на подоконник, и плачет.
Альбина. У меня была немая беременность. Я знаю, что правильно говорить замершая. Но я почему-то говорю – немая. Меня выскребли, а Дима не знал. Я пришла домой, и не знаю, как рассказать. Он так радовался, наконец, мол, у него ребенок будет. И мы говорили о чем-то, о ерунде всякой, и он вдруг рассказал, как в молодости на Кубани с женой жил, – я думала, что с тобой. И как там много яблок было, и он каждое заворачивал в газету, чтобы хорошо они хранились зимой. И я поняла, что если я ему расскажу, то он уйдет. Обратно, к этим яблокам уйдет. И я так ничего и не сказала. А теперь, он точно уйдет, как узнает, что всё, немое там. Тем более что у него уже есть трое.
Лида. Да нет у него никого. Ни детей, ни жен бывших. Я так, специально сказала, тебя позлить.
Ринат. Правда?
Альбина. Стало дедушке полегче, стал пореже он дышать. А, плевать. Я все поняла тогда, мне эти яблоки не победить.
Лида. Ты его любишь?
Альбина. Люблю.
Лида. Так иди, иди к нему. Он же твой, он же ушел к тебе, все же хорошо.
Альбина. А ты?
Лида. А я? А что я? Проживу как-нибудь. Не знаю даже как, но куда деваться. Раньше я так его любила. Я же правильная такая. Учительница музыки. С шишечкой на голове. Да, я не люблю со светом, и много чего не разрешала ему, брезгую. Я думала, что замуж выходят раз и навсегда, что иначе не бывает. Что это другие разводятся, но никак не мы. У нас не было детей, и Дима просил меня от кого-то другого забеременеть, специально. Но я не смогла. Я никогда ему не изменяла, за все 17 лет. Знаешь, мы как-то даже ребенка брали, из детского дома. Там есть гостевая форма, когда берешь ребенка на каникулы, на выходные. Чтобы приглядеться, а надо ли. Но как-то не пошло, не сложилось. А теперь, я даже и не знаю, что теперь, как теперь?
Ринат. Чё кого как?
Альбина. Погоди, почему он просил тебя от другого забеременеть?
Лида. Он стал одержим, что ему нужен наследник его ресторана. И чей по факту он будет, ему плевать.
Альбина. Значит, он все понял.
Молчание.
Альбина (Ринату). Как там тебя, Марио?
Ринат. Так-то меня Ринат зовут.
Альбина. Ринат из Парижа, значит. Станцуй нам, Ринатик.
Ринат. Чё кого?
Альбина. Все хорошо, будет у тебя. Брекеты вставишь, и все хорошо будет. Станцуй.
