Вячеслав Дурненков - Хозяйка анкеты
ВАЛЬБЕРГ (со вздохом). Храни господь поэзию…
ПАШКЕВИЧ (встает между мужчинами). Господа… перестаньте спорить – это утомительно! Немедленно примиритесь… Целуйтесь.
КЛЕСТИЦКИЙ (выпивает залпом стакан, крякает, вытирает рот рукавом). Да с удовольствием! Давай юноша чмокнемся, как греки… (увлекает Вальберга в объятия и оглушительно целует)
КЛЕСТИЦКИЙ. А… хорошо.. (хватает за шиворот Начинкина, поднимает его в воздух и яростно целует, советник некоторое время слабо сопротивляется, затем затихает) …А люблю тебя до боли, до боли люблю! Хоть ты и рыбой пахнешь… (ставит Начинкина на место) …Господа, такое ощущение, будто русалку настиг… Ну весь подлец рыбой пропах…
Начинкин втянув голову прячется за спину Вальберга.
ПАШКЕВИЧ (хлопает в ладоши). Господа! Сейчас будем пить кофий!
В прихожей раздается страшный грохот. Оттуда в зал врывается Матвей, с диким выражением осматривается, его сильно шатает. Сфокусировав взгляд на вдове, пытается поклониться ей в пояс. Начинает ей что-то с жаром объяснять, однако звук голоса отсутствует. Клестицкий подходит к нему и с размаху бьет по затылку.
МАТВЕЙ (после удара, звук неожиданно появляется). ….грю, врешь! Мой барин, турка бил, немца бил, испанца бил… Меня бил… А жадным не был… Ни-ни, как можно барину жадным быть? Не можна! О как! Раз ты барин, не смей! О! (поднимает грязный палец) …Барина слышу…
ПАШКЕВИЧ (сузив глаза). Ах ты каналья… Я же тебя…
МАТВЕЙ. Поклон вам всем от мово барина (кланяется, теряет равновесие, ударяется лбом в пол, мгновенно засыпает).
ПАШКЕВИЧ. Господа, прошу у вас прощение… Помогите вынести его отсюда…
Клестицкий и Вальберг подхватывают Матвея и выносят из зала. Начинкин пытается принять участие в выносе, но только мешает, ему достается левая нога Матвея, которую он обхватив несет, прижав к груди. Пашкевич и Глухова остаются.
ПАШКЕВИЧ (подходит к столику наливает в бокал вино, выпивает). Как я с Матвеем намучалась, господи, кто бы знал…
ГЛУХОВА. Отчего ты матушка его в солдаты не забреешь? Вон только Андрей Петровичу скажи…
ПАШКЕВИЧ. Нельзя… Николая Семеновича последние слова были – «Матвея никуда, чтоб при тебе все время был»… Не могу воле покойного перечить…
ГЛУХОВА. А чего промеж них такая дружба была?
ПАШКЕВИЧ (усмехаясь). Дружба… Николай Семенович без Матвея пить не мог… И не пить не мог… Возьмут ящик аркадьевской и в кабинете на три дня закрываются. Муж мне часто говорил, – «Матвей – обезьяна, выпьет – бабуин, а душа теплая, мягкая, как перина, ты Маша не обижай его»… (всхлипывает, достает платочек).
ГЛУХОВА (обнимает вдову за плечи). Ну будет тебе голубушка убиваться-то… Ты молодая, ты вон какая красавица, все касатка у тебя будет… Найдется человек хороший… Ну перестань слезки лить, ну? Ну вот, умница моя, ну вот…
ПАШКЕВИЧ (шмыгая носом). Да… да… сейчас. Заметно, что плакала?
ГЛУХОВА (отходит, смотрит, решительно). Нет!
В зал входят мужчины.
КЛЕСТИЦКИЙ (щелкнув каблуками). Похоронная команда задачу выполнила! (с восхищением) Ну в хламиду пьяный, подлец!
ПАШКЕВИЧ (с улыбкой). Благодарю вас. Сейчас будет кофий…
Мужчины рассаживаются за столом, Пашкевич обносит всех кофейником. Клестицкий с сожалением выливает в стакан остатки из последнего графина. Вальберг меланхолично брякает ложечкой.
ГЛУХОВА (поворачиваясь к Начинкину). А ты Василь Палыч, чего кофий не пьешь?
НАЧИНКИН. Благодарю-с, но мне вредно…
ГЛУХОВА (участливо). Внутрях чего?
НАЧИНКИН. Нет… У меня мигрени.
ГЛУХОВА. Чего?
НАЧИНКИН. Голова болит.
ГЛУХОВА. Ну сударь, голова не жопа – на ней не сидеть… Тоже мне болезнь выдумал. Вот у меня квартирант был – Аркадий Семенович, инженером в типографии служил. Так у него лунатизм был – голый ночью по квартире шарился, все я боялась, что его в больницу упекут. Жалко его стало, молодой ведь… А у меня знакомая – Клавдия Захаровна, она на Покровке булочную держала. Я к ней, так мол и так, пропадает инженерик… А она женщина жалобная, дородная, чужое горе как свое приняла. И что ты думаешь? Недели не прошло, а Аркадий Семеныч как яблочко наливное стал, гоголем ходит, лунатизм свой и не вспоминает… Сынок у них Ванюша, справный такой мальчик, в дверь только боком проходит… Вот так вот сударь мой…
НАЧИНКИН (рассеянно). Да…
ГЛУХОВА. Василь Палыч… А хочешь, я и тебя вылечу?
НАЧИНКИН (испуганно). Спасибо, не надо… Я сам.
ГЛУХОВА (прихлебывая кофе с блюдца). Ну смотри, как знаешь… Я клятву Епократу не давала…
КЛЕСТИЦКИЙ. А главное в бою – не увлекаться. Потому как когда противник бежит, про все на свете забываешь. А потом оглянешься… мама дорогая, одни французы кругом… Тут уж сам бежишь, что есть духу…
ПАШКЕВИЧ. Должно быть это страшно…
КЛЕСТИЦКИЙ. Нисколько… (икает).
ВАЛЬБЕРГ. Верно вы герой?
КЛЕСТИЦКИЙ. А то…
ПАШКЕВИЧ (зябко поводя плечами). Как странно устроены мужчины… Все им нужно побеждать, сражаться… А женщина сидит у окна, ждет, ждет, перечитывает письма и думает, думает…
КЛЕСТИЦКИЙ. А думать зачем?
ВАЛЬБЕРГ. Браво…
ПАШКЕВИЧ (поворачивается к Начинкину). Василий Павлович…
НАЧИНКИН (от неожиданности подпрыгивает на стуле). Что-с?
ПАШКЕВИЧ. А вы пишете стихи?
НАЧИНКИН. Нет…
ПАШКЕВИЧ (грустно). Как жаль… Я почему-то думала, что вы пишете …
НАЧИНКИН (встает, взволнованно комкает салфетку). Я..я..то есть писал раньше, по молодости… Ну знаете, все ведь когда молодые… А сейчас, как-то и некогда, да и…
ВАЛЬБЕРГ (встает, достает из кармана маленькую книжечку). Кстати… Я хотел вам Мария Сергеевна презентовать свой новый сборник, только что из типографии… Называется «Ея Врата». И надпись памятная уже имеется…
ПАШКЕВИЧ (берет книжечку). Как мило Арнольд Иванович, сегодня же перед сном буду читать… Как мило…
КЛЕСТИЦКИЙ. Ну-ка дайте посмотреть…
ПАШКЕВИЧ. Потом, потом… Господа, однако пора, уже стемнело. Помогите мне убрать со стола…
Все встают и уносят посуду. Вдова ставит посередине стола подсвечник с тремя свечами, рядом на маленьком треножнике большой голубой камень со множеством граней. Все садятся и молчат.
Конец первого действия.
Второе действие.
Вдова берет с треножника камень и сжимает его обеими ладонями.
ПАШКЕВИЧ. Господа, я прошу вас сосредоточиться. Сегодня к нам снизойдет Даршемидац, владыка царства духов… Постарайтесь думать о высшем, тогда он останется с нами и можно будет задать свои вопросы… Я чувствую он приближается, давайте возьмемся за руки…
Все берутся за руки. Вдова, закатывает глаза, начинает слегка трястись.
ПАШКЕВИЧ. Он уже здесь… Он уже здесь и ищет медиума… Я чуствую его… (вдова подпрыгивает на стуле, ее голос меняется на более низкий, с легкой хрипотцой) …Приветствую вас искатели истины…
ВСЕ (кроме вдовы, вразнобой). Приветствуем тебя Даршемидац…
ПАШКЕВИЧ. У меня мало времени, обстоятельства вынуждают сокращать визиты в страну живых… Я готов отвечать на ваши вопросы… Кто первый?
КЛЕСТИЦКИЙ. Я первый… (икает) …Я вот, что спросить хотел… Генерала моего в Петербург переводят, приказ уже есть и все такое… А нас при нем трое – я и еще две сволочи. Кого он с собой возьмет?
ПАШКЕВИЧ. Говно вопрос. Алешина возьмет.
КЛЕСТИЦКИЙ. А я? Я же при нем верой и правдой шесть лет служу! Каждое утро газеты в кабинет доставляю, не может он меня оставить, привык он ко мне!
ПАШКЕВИЧ. Да, но возьмет Алешина.
КЛЕСТИЦКИЙ. А что со мной дальше будет?
ПАШКЕВИЧ. Ждет дым тебя пороховой…
КЛЕСТИЦКИЙ. И что погибну я?
ПАШКЕВИЧ. Увы, Андрей Петрович…
КЛЕСТИЦКИЙ (разочарованно). Тю…
ПАШКЕВИЧ. Усни герой.
Клестицкий мгновенно засыпает.
ПАШКЕВИЧ. Следующий…
ВАЛЬБЕРГ. Скажи Даршемидац, владыка мира тлена, который нам является из…
ПАШКЕВИЧ (перебивая). У меня мало времени.
ВАЛЬБЕРГ (быстро). Я хочу оставить службу и полностью посвятить себя служенью муз…
ПАШКЕВИЧ. Похвально юноша… Вопрос-то в чем?
ВАЛЬБЕРГ. Мой отец не хочет этого. Он лишит меня наследства, если я уйду в литераторы, а служба мне обрыдла и свет, поэтому, не мил… Смогу ли я стяжать пером богатство, славу? Ведь многие мне прочат это.
