Михаил Лермонтов - Том 5. Драмы
Алварец
Мои обиды!.. слушай же, глупец,Что я скажу тебе, да со вниманьем.
Фернандо (насмешливо)
Как счастлив тот, кто может, оказавДобро один раз в жизни человеку,Бранить его глупцом сто раз — и каждый день!
Алварец
Узнать ты должен, наконец,Кто ты! — доселе содержал яТебя почти совсем как бы родного.Но с этих пор переменилось всё!Я повторю тебе, как ты попал сюда:С слугой однажды шел я из Бургоса*(Тогда еще я только что женился).Уж смерклось, и сырой туман покрылВершины гор. — Иду через кладбище,Среди которого стояла церковьЗабытая, с худыми окнами.Мы слышим детский плач — и на крыльцеНаходим бедного ребенка — то был ты;Я взял тебя, принес домой — и воспитал.
(Насмешливо)
Но для чего тебя там положили,И кто родители твои — бог знает!А я так не хочу и знать; да, да!
Фернандо (пораженный) (про себя)
Так, так, совсем, совсем забытый сирота!..В великом божьем мире ни однойТы не найдешь души себе родной!..Питался я не материнской грудьюИ не спал на ее коленях. Чуждый голосУчил меня родному языкуИ пел над колыбелию моей.
(Молчание.)
(Ходит взад и вперед. Потом опять приходит в спокойное положение.)
Алварец
О чем печален! — точно вот как было.Возможно ли тебе теперь женитьсяНа дочери моей? что после скажутДругие благородные испанцы?
Фернандо
Поговорят — и замолчат.
Алварец
Не замолчат, не слыхано у нас,Чтобы на улице найденный человекС семейством очень древним, благороднымМог сблизиться.
Фернандо
Сказать вам отчего?Боятся эти люди, чтоб тогдаИх равенство скорей не увидали…
(Алварец, подходит к портретам.)
Алварец
Вот этот, здесь, мой первый предок, жилПри Карле первом, при дворе, в благоволеньиУ короля — второй при инквизицииСвященной, был не в малых людях;Вот тут написано, что сделал он:Три тысячи неверных сжег и тристаВ различных наказаниях замучил.
Фернандо (насмешливо)
О, этот был без спору муж святой;Конечно, он причислен к лику?
Алварец (равнодушно)
Нет еще!..Вот третий здесь в военном одеяньи,С пером на шляпе красным, и с усами:Вторым служил на флоте он — и утонулВ сраженьи против англичан проклятых.Еще ж пятнадцать прадедов моих ты видишь(Дай бог, чтоб и меня сюда вписалиИ род наш до трубы последней продолжился);И — ты — ты захотел вступить в число их?Где, где твои родители, бродящиеПо свету негодяи — подлые… или…Несчастные любовники, или какиеНибудь еще похуже… дерзкий! что ты скажешь?Когда пергаменты свои покажешьИ явишь всё, тогда я замолчу.
Фернандо
О, если б только я хотел молчатьЗаставить вас (трогая шпагу), то без пергаментовЯ б это мог.
Алварец
Уж слишком ты забылся,Бродяга! покажи ж сейчас,Как ты меня молчать заставишь: а не тоВелю тебя прибить, и это верно,Как то, что папа есть апостолов наместник!..Как ты меня молчать заставишь?Бедняга, плут, найденыш!.. ты не помнишь,Что я, испанский дворянин, могуТебя суду предать за этуОбиду (топнув), видишь ты перед собоюИзображения отцов моих?Кто ж твой отец? кто мать твоя,Которая оставила мальчишкуУ ветхой церкви? — Верно уж жидовка;А с христианкой быть сего не может:Итак, смирись, жидовское отродье,Чтоб я тебя из жалости простил!..
Фернандо (в беспокойстве)
Послушай, Алварец! теперь, — теперь яНичем тебе не должен! — Алварец,Ни благодарности, ни уваженьяНе требуй от меня, — кровь благороднаяТекла поныне в жилах этих;
(Минута молчания.)
Вот эта шпага, если хочешь знать,Она тебя молчать заставит.
Алварец
Вон! вон скорей из дома моего,Чтоб никогда ни сам, ни дочь мояТебя близ этих мест не увидали.Но если ж ты замыслишь потихонькуВидаться с нею, то клянусь Мадритом.Клянусь портретами отцов моих,Заплотишь кровью мне.
Фернандо
Ты можешь кровь моюИспить до капли, всю; — но честь, — но честьОтнять не в силах, Алварец!
Алварец
Вон! вон, глупец! — Когда ты хлебаИметь не будешь — к моему окошкуНе подходи, а то велю прогнать.
(В сторону)
Каков же негодяй Фернандо стал!..
Фернандо
О! ад и небо!.. ну прощай!..Но бойся, если я решусь на что-нибудь!..
(Убегает в бешенстве и сталкивается в дверях с патером Сорринием, которого не замечает. Соррини на минуту поражен, но наконец сгибает спину и с поклоном входит. Алварец идет радостно иезуиту навстречу.)
Алварец
А! добрый день отцу Сорринию!
(Он его сначала в беспокойстве не заметил.)
Как поживаете, святой служитель божий?
Соррини (кланяясь, с притворством глаза к небу)
Помилуйте, я лишь смиренный раб его,И ваш слуга покорнейший.Да что у вас за шум в дому случился?Как бешеный тут кто-то пробежалИ даже мне не поклонился.
Алварец
Да, я теперь лишь из дому прогналПитомца своего; давно пора уж было.
Соррини
И я давно уже заметил это;Но не хотел лишь беспокоить вас…Повеса он большой, и пылкий малый,С мечтательной и буйной головой.Такие люди не служить родились,Но всем другим приказывать.Не то, что мы: которые должныСклоняться ежедневно в прахе,Чтоб чувствовать ничтожество свое.Стараясь добрыми деламиКупить себе прощенье за грехи.А что он сделал, должно ли мне знать?Быть может, против церкви или короля —Так мне не худо знать…
Алварец
Бедняга этот…
Соррини
Бедняга?
Алварец
Как же! я его нашелРебенком, брошенным на улице.
Соррини
Таким бы людям надобно прощать,Они наказаны уж богом.
Алварец
Как прощать?Да я вам расскажу, что сделал он.
Соррини (в сторону)
Как жалко, что его карманы пусты;А то набил бы я свои потуже.Так в мире всё из рук в другие переходит.
Алварец (с таинственным видом)
Когда он был еще ребенком, позволялЕму я с дочерью моей играть;Они играли — да играли — я не думал,Что выдет что-нибудь из этого худое.Бывало спросишь: что вы, дети? — Мы играем —Во что? — В любовь! — и нежно целовались,Как горлицы. — Фернандо, став постарше,Уж понял, что нейдет так вольно обращаться,И начал думать, как бы продолжатьИгру когда-нибудь, — из слов его я виделНередко, что желал бы он женитьсяНа дочери моей. — Как я взбесился,Вы можете понять, отец Соррини!..С тех пор я стал с ним груб, суров, хоть против воли;Как вы ни говорите, взял егоЕще ребенком я под эту крышу;Он жил со мною двадцать лет;Был будто первенцем моим… недавноЯ вновь хотел с ним показаться нежным —Как вдруг узнал я от жены моей,Что хочет у меня просить ФернандоЭмилию в замужство… ну ж, меняВы знаете, — хоть сед — но как взбешусь…Ну!.. я и уговаривал его;И представлял все важные причины, —Он много мне грубил — и я решилсяПрогнать его из дома наконец.И не увидит христианская душаЕго ноги в дверях моих. — В том я уверен!..
Соррини
