Жан Ануй - Приглашение в замок
Леди Индиа. Да нет же, это Фредерик копирует костюмы Ораса.
Патрис Бомбель. Неважно! Нас, дорогая, в семье было девять братьев…
Леди Индиа. Боже мой! И все похожи на вас?
Патрис Бомбель. Ничуть.
Леди Индиа. И все-таки вы никогда не убедите меня, что Орас способен рассказать о нашей связи Ромуальду.
Патрис Бомбель. Рассказать — нет. Но позволить себе в гостиной в нашем присутствии намеки, каламбуры, анекдоты, беспричинные улыбочки, а за столом на террасе, как вчера вечером, хихикать, делая вид, будто поперхнулся дымом сигары, — вот на это он способен, да еще как!
Леди Индиа. Ну, если он ограничится только этим, Ромуальд в жизни не догадается, о чем идет речь. Он простофиля.
Патрис Бомбель (с протестующим жестом). Он тигр! Не забывайте, дорогая, что вы его любовница, а я его личный секретарь. И мы оба полностью зависим от этого магната.
Леди Индиа (с упреком). Фи, друг мой… Какие слова вы употребляете!
Патрис Бомбель. Вам не нравится слово «магнат»?
Леди Индиа. Нет, не оно.
Патрис Бомбель. Тогда — личный секретарь?
Леди Индиа. Нет. (Прижимаясь к нему.) Патрис, дорогой, я ваша любовница. Правда, я позволяю Ромуальду оплачивать мои счета и целовать мне ручку у меня в спальне перед сном, но вы не должны забывать, что она для меня — никто, а вы — все.
Патрис Бомбель (в ужасе). Доротея! Здесь! В зимнем саду!
Лиди Индиа. Но сейчас лето!..
Патрис Бомбель. Дело не в сезоне, а в окнах. Нас видно отовсюду.
Леди Индиа. Тем лучше! Я сумасбродка. Я обожаю опасность. Обожаю безрассудство. Разве я не рассказывала вам, как однажды вечером зашла в подозрительный портовый кабачок в Монте-Карло. Я была совсем одна среди пьяного мужичья, вся в бриллиантах и в плаще, а под плащом — ничего…
Патрис Бомбель. В Монте-Карло?
Леди Индиа. Да, это был настоящий притон. Сюда в перерыве межу двумя партиями в баккара тайком забегали крупье пропустить стаканчик. Я видела, как трясутся их грубые руки… Ах, пусть он явится, пусть застанет нас, пусть перережет нм глотку!.. Я обдам его презрением, он увидит… О, это будет восхитительно!
Патрис Бомбель. Да, конечно.
Леди Индиа. Но вообще-то ведь он ягненок. Что он может сделать?
Патрис Бомбель (вздыхая). Все что угодно — в производстве сульфатов… А рикошетом, увы…
Леди Индиа. О милый! Милый! Любовь всегда побеждает.
Патрис Бомбель. Конечно, Доротея.
Леди Индиа. И потом, не забудьте, Патрис, что вы человек благородного происхождения, а я — леди Индиа, и, в конечном счете, мы делаем большую любезность, снисходя до этого толстосума.
Уходят появляются г-жа Демерморт, в кресле на колесах, которое подталкивает компаньонка, мадемуазель Капюла, и Орас.
Г-жа Демерморт. Такая куча денег, Орас?
Орас. И даже еще больше, тетушка.
Г-жа Демерморт. Что же он с ними делает?
Орас. За завтраком, обедом и ужином он есть лапшу без масла и соли и запивает ее водой.
Г-жа Демерморт. Прелестно, и Доротея его разоряет?
Орас. Пытается. Но это невозможно.
Г-жа Демерморт (вдруг спохватывается, вспомнив о присутствии компаньонки). Орас, вы любите злословить. Не забудьте, что я ваша тетка и тетка Доротеи. И к тому же дама почтенного возраста. Мадемуазель Капюла, принесите мой носовой платок. (После ухода компаньонки.) Короче говоря, по-твоему, она у него на содержании?
Орас. Совершенно точно.
Г-жа Демерморт. Орас! Но это чудовищно, это унизительно.
Орас. Может, это и чудовищно, но при таком размахе уж никак не унизительно.
Г-жа Демерморт. Урожденная Граншан! А через меня — родня Демермортов! Если бы мой дорогой Антуан был жив, он умер бы от горя. Послушай, Орас, люди злы, как они посмотрят на то, что я пригласила этого набоба в одно время с Доротеей? Не сочтут ли это нарушением приличий? Еще, чего доброго, скажут, что я потворствую их связи… Я бы, во всяком случае, так и сказала.
Орас. Не забудьте, тетушка, что вы пригласили Ромуальда Мессершмана с дочерью по настоянию Фредерика. Фредерик намерен завтра просить руки Дианы.
Г-жа Демерморт. Правда твоя. Кстати, вот еще один дуралей — твой братец. До того помешался на этой девчонке, что хочет просить ее руки! Помню, когда его, бывало, еще ребенком приводили ко мне на новый год и он подставлял мне лоб для поцелуя, у него был такой грустный и кроткий вид, что я прозвала его Ифигенией. Ну можешь ты представить его у алтаря, отданным на заклание этой Диане Мессершман и ее миллионам?
Орас. Не могу, тетя.
Г-жа Демерморт. Окажись на его месте ты, жертвоприношение было бы не лишено пикантности. Того и гляди, агнец сожрет верховного жреца, а это в моем вкусе. Но с Фредериком тут уж не до забавы. Он, как твой отец, до конца не выйдет из роли агнца.
Орас. Если только брак состоится, тетя!
Г-жа Демерморт (со вздохом). Кто ж ему теперь помешает?
Орас. Как знать, тетя.
Капюла (возвращается). Вот ваш платок, мадам!
Г-жа Демерморт. Спасибо, голубушка. Отвезите меня на солнце.
Входят Мессершман и Роменвиль.
А! Доброе утро, мой милый Роменвиль! Доброе утро, господин Мессершман! Как вы спали?
Мессершман. Я никогда не сплю, мадам.
Г-жа Демерморт. Я тоже. Нам с вами следовало бы по ночам назначать свидания! Они себе спят, а мы сплетничаем и злословим о них. Так и время легче убить, а оно ведь живучее, чтоб ему пусто было. Я большая злюка, господни Мессершман, а вы?
Мессершман. Говорят, я тоже, мадам.
Г-жа Демерморт. Вот удача! Будем подпускать друг другу шпильки. То-то повеселимся! А ну-ка поехали, голубушка, вперед! Я ведь говорила, что хочу на солнце! Господин Мессершман, мой дворецкий сообщил мне, что вы едите одну лапшу?
Мессершман. Совершенно верно, мадам. Без масла и соли.
Г-жа Демерморт. И еще я слышала, что вы в большой дружбе с Доротеей.
Мессершман. Леди Индиа удостаивает меня своей дружбой.
Г-жа Демерморт. Доротея, бессонница и лапша на завтрак, обед и ужин! А я вчера вычитала в каком-то журнале, что вы один из счастливейших людей на земле…
Они уходят. Роменвиль пытается улизнуть незаметно для Ораса.
Орас (удерживая его). Она приедет поездом двенадцать тридцать.
Роменвиль. Неправда!
Орас. Поверьте мне — чистая правда.
Роменвиль. Какая неосторожность! Я просто болен. Вы уверены, что вы в своем уме?
Орас. Уверен. А вы?
Роменвиль. Я нет. А если я не поддамся этому шантажу?
Орас. Тогда готовьтесь к скандалу, Роменвиль.
Роменвиль (распаляясь гневом). Какой еще скандал, черт побери? Мои отношения с этой девушкой безупречны.
Орас. А если я скажу тетушке: знаете ли вы, что Роменвиль, чтобы скрасить свое пребывание в вашем замке, куда вы пригласили его нынешней весной, вызвал свою подружку, поместил ее на постоялом дворе в Сен-Флуре и тайком навещает три раза в неделю. Что вы на это ответите?
Роменвиль. Отвечу, что это клевета! Что я интересуюсь этой девушкой, поскольку я вообще интересуюсь искусством. Разве это грех, если у меня склонность к меценатству?
Орас. Ничуть.
Роменвиль. Девочке необходимо побыть на воздухе до начала нового сезона в «Оперà». Она стала очень бледной, поймите, Орас, очень бледной. Каждый на моем месте поступил бы так же. Каждый, у кого есть сердце. Я ей сказал: «Приезжайте на несколько дней в Овернь с вашей матушкой». У кого, черт побери, хватит духу попрекнуть меня за то, что я пригласил погостить на свежем воздухе бедную девушку, которая в этом так нуждается? Уж не у вашей ли тетки, которая каждый год тянет с меня деньги на свои благотворительные комитеты?
Орас. За то, что вы пригласили подышать воздухом бедную девушку, вас никто не попрекнет, Роменвиль. А вот за то, что вы пригласили свою любовницу… Вы ведь мою тетку знаете.
Роменвиль. Но эта девушка вовсе не моя любовница. Клянусь вам, она мне не любовница.
Орас. Кто вам поверит?
Роменвиль. Все, потому что это правда.
Орас. Милейший Роменвиль, не все ли равно, правда это или нет, если это не похоже на правду?
