Уильям Йейтс - У ястребиного источника
Юноша
Я крепко верюВ свою удачу. Пляской колдовскоюНе усыпить меня. Чтоб сладить с дремой,Я ногу проколю себе копьем.
Старик
Не надо, ибо плоть боится боли;А лучше снова подними свой парусИ прочь плыви! Оставь родник для тех,Кто стар и дряхл, как я.
Юноша
Нет, я останусь.
Хранительница источника испускает крик ястреба.
Вновь эта птица кличет!
Старик
Нет, не птица.
Юноша
Но я же слышал ястребиный крик;Откуда он? Когда я шел сюда,Огромный серый ястреб налетелВнезапно с неба; много ястребовСпускал я на добычу, но такогоНе видывал. Он словно разодратьМеня стремился клювом – иль ударитьКрылом. Пришлось мне обнажить свой меч,Чтоб отогнать его. Он полетелПрочь, от скалы к скале. Я вслед за нимБросая камни, с добрых полчасаШел по горам, покуда не набрелНа это место. Тут исчез мой ястреб.А жаль – его бы приручить неплохо.
Старик
Не птица пред тобой была, а сида –Колдунья с гор, безжалостная ведьма,Она тут часто между скал блуждает,Губя и в грех вводя. Ее завидя,Воинственные женщины с холмовПриносят жертвы ей и точат копья.Тот проклят, кто посмеет заглянутьВ ее глаза сухие. Не надейсяНа поступь гордую и твердый голос:Будь самый ты удачливый из смертных,Остерегись! Для тех, кто полон жизни,Она всего опасней; старикиУж прокляты. Проклятием бываетЛюбовь, которую не удержать,Иль ненависть, примешанная к страсти,Или она детей у вас убьетИ вы их вдруг найдете у порога –Растерзанных, в крови, – или безумьеЗаставит вас самих убить дитяСвоей рукою.
Юноша
Ты сюда приставленОтпугивать пришельцев? О старик!Ты высох, как сухие эти листьяБезжизненные…
Хранительница источника вновь испускает крик ястреба.
Снова крик раздался.Он вырвался из горла этой девы;Но почему она кричит, как ястреб?
Старик
Вскричала не она – вскричало горло,Вернее, некий дух вскричал из горла;Теперь я понимаю, почемуВесь день она так странно цепенела.Взгляни – ее трясет как в лихорадке,В нее вселился кто-то. В этом жуткомБеспамятстве она убьет, предаст –И ничего потом не будет помнить,Сгребая тупо сор листвы увядшей;Но листья будут влажны – потому чтоВода как раз в то время приходила;Припадок этот – предзнаменованье:Сейчас раздастся плеск. Прочь, прочь отсюда!Оставь меня! Я стар – я ждал всю жизнь;И если не сейчас, то никогдаУж не дождусь. Прихлынет, может быть,Лишь пригоршня воды.
Юноша
Я удержуЕе в ладонях, и мы выпьем оба;И крохотную горстку – пополамРазделим.
Старик
Поклянись: я выпью первым.Ведь юность алчна – если что пригубит,До капли выпьет. Не гляди туда;Она, почуяв, обращает очиНа нас – и страшен взор ее нездешний,В нем кротости девичьей нет следа.
Он прикрывает ее лицо. Хранительница источника отбрасывает плащ и встает. Ее одежда под плащом напоминает оперенье ястреба.
Юноша
Что смотришь на меня, как ястреб грозный?Будь ты колдунья, птица или дева,Я не боюсь тебя.
(Он подходит к засыпанному листьями водоему, возле которого она сидела.)
Что хочешь делай,А я отсюда не уйду, покудаНе сделаюсь и сам, как ты, бессмертным.
Он садится на землю, а Хранительница источника начинает танец ястреба. Старик засыпает и спит, а она танцует.
Первый Музыкант (напевает или говорит нараспев)
О Боже, оборониОт яростного пришельца,Что в нашу кровь проникает.
Танец продолжается. Юноша медленно встает.
Первый Музыкант (говорит)
Уже безумье овладело им,Он побледнел, он начал спотыкаться.
Танец продолжается.
Юноша
Дичись, как хочешь, сумрачная птица –Ты будешь на моей руке сидеть.Иные королевами звались,А сделались ручными.
Танец продолжается.
Первый Музыкант (говорит)
Там плеснуло!Родник забил. Вода бежит, вода!..
Он тоже слышал плеск и повернулся.
Хранительница источника вдруг убегает. Юноша роняет копье и словно во сне устремляется за ней.
Музыканты (поют)
Вовеки он не вернетТот миг, что вернуть нельзя,Жалей или не жалей;А мог бы жить без забот,Лаская старого пса,В кругу родни и друзей.
Старик подползает к источнику.
Старик
Они опять ввели меня в обман,Источник пуст, хоть камни потемнели;Вода прихлынула, пока я спал,И вновь ушла. Проклятье вам, плясуньи;Всю жизнь вы лишь морочили меня.Откуда столько зла в тенях бесплотных?
Юноша (входя)
Она скользнула между скал и скрылась.
Старик
Она тебя хотела увестиОт родника. Взгляни, как потемнелиКаменья там, на дне. Вода ушла –Ни капли не осталось.
Музыканты восклицают: «Айфа! Айфа!» и ударяют в гонг.
Юноша
Чьи там крики?Кто там гремит щитами за горой?
Старик
Она на бой с тобою поднялаВоительниц с холмов – царицу АйфуС дружиною; отныне до могилыНе знать тебе покоя.
Юноша (прислушиваясь)
Звон оружья!
Старик
Не уходи. Край этот заколдован.Поверь: мне больше нечего терять,Я правду говорю.
Юноша
Я в бой вступлю!
Он уходит, ступая не так, как прежде – словно во сне, а твердо – с копьем на плече и воинственным кличем:
Кухулин в бой идет, сын Суалтама!
Музыканты встают; один выходит на середину со свернутым покрывалом, другие разворачивают его. Все это сопровождается пением. Под прикрытием покрывала Старик покидает сцену. Когда пьеса идет под музыку мистера Дюлака, Музыканты не встают и не развертывают покрывала до слов: «Горька у мудрецов судьба».
Песня для развертывания и свертывания покрывала
Друзья, сойдемся вместе,Продолжим разговор;Я встретил злобный взорВ безлюдном диком месте –Безжалостный, бесслезный взор.Мой выбор прост и ясен:Лентяй и пустобрёх,Я только ветра вздох,Исчезнуть я согласен,Я только ветра сладкий вздох.О сумрачные тени,Кромешная борьба!А мне милей тропаВ луга блаженной лени;Горька у мудрецов судьба.
(Теперь они поют, сворачивая покрывало.)
«Хвала тому, –Вскричал сухой родник, –Кто жить в домуНаследственном привык,Кто любит свой очагИ гонит прочь бродяг.К чему емуИссякнувший родник?»«Хвала тому, –Вскричал гнилой орех, –В своем домуКто слышит детский смех,Кто в нем душой отмякИ балует собак.К чему емуПустой гнилой орех?»
Уходят.
