Жан Кокто - Орфей
ОРФЕЙ. (серьезно) Да.
Забирается на лошадь и декламирует:
МАДАМ ЭВРИДИКА ОТ ЧЕРТА ВЕРНЕТСЯ.
ЭВРИДИКА. В ней нет никакого смысла, в этой фразе.
ОРФЕЙ. В ней бездны смысла. Вслушайся в нее, вслушайся в ее тайну. «Эвридика от черта…» — будет посредственно, — но «МАДАМ ЭВРИДИКА»! МАДАМ ЭВРИДИКА ОТ ЧЕР-Р-РТА ВЕРНЕТСЯ! Это «вернется»! Это будущее время! Ты должна быть довольна, что речь здесь идет о тебе.
ЭВРИДИКА. Но это не ты обо мне говоришь…
Садится на лошадь.
Это она.
ОРФЕЙ. Ни она, ни я, ни кто бы то ни было. Что мы знаем? Кто говорит? Мы бьемся во мраке, мы сидим в сверхъестественном по самую шею. Мы играем с богами в прятки. Мы ничего не знаем, ничего, ничего. «МАДАМ ЭВРИДИКА ОТ ЧЕРТА ВЕРНЕТСЯ» — это не фраза, — это поэма, поэма грез, цветок из смертельной бездны.
ЭВРИДИКА. И в этом ты надеешься убедить весь свет? Ты хочешь заверить всех, что поэзия состоит в такой вот лошадиной фразе?
ОРФЕЙ. Дело не в том, чтобы кого-то убедить, да и я не так уж одинок.
ЭВРИДИКА. О, эта твоя публика! Пара-другая бессердечных сосунков, воображающих себя анархистами, да еще дюжина дураков, ищущих известности.
ОРФЕЙ. Но я хочу очаровать настоящих зверей.
ЭВРИДИКА. Если ты так презираешь успех, почему же ты послал эту фразу на конкурс Фракии? Тебе хочется получить приз?
ОРФЕЙ. Я хочу бросить бомбу, добиться скандала. Гроза необходима, она очищает воздух. Душно. Невозможно дышать.
ЭВРИДИКА. Мы жили так тихо, так спокойно.
ОРФЕЙ. Слишком спокойно.
ЭВРИДИКА. Ты меня любил.
ОРФЕЙ. Я тебя люблю.
ЭВРИДИКА. Ты любишь лошадь. А я для тебя на втором месте.
ОРФЕЙ. Дурочка, это ведь совсем разные вещи.
Рассеянно целует Эвридику и подходит к лошади.
Ведь это моя старушка, это моя маленькая сестренка. А? Мы ведь любим наших друзей? Ты хочешь сахар? Тогда поцелуй меня. Нет, лучше. Да… да… какая она милая! Стоп.
Вытаскивает сахар из кармана и дает лошади.
Молодец.
ЭВРИДИКА. Я для тебя больше не существую. Если я умру, ты и то не заметишь.
ОРФЕЙ. Мы умирали и не замечали этого.
ЭВРИДИКА. Подойди ко мне.
ОРФЕЙ. Увы! Мне надо уходить. Мне придется пойти в город, чтобы выполнить условия конкурса. Завтра последний срок. У меня нет даже минуты лишней.
ЭВРИДИКА. (в порыве) Орфей! Мой Орфей!..
ОРФЕЙ. Взгляни на этот пустой цоколь. Он будет занят лишь достойным меня бюстом.
ЭВРИДИКА. Тебя побьют камнями.
ОРФЕЙ. Тогда придется сделать то же самое с бюстом.
ЭВРИДИКА. Берегись вакханок.
ОРФЕЙ. Наплевать мне на них.
ЭВРИДИКА. Но они опасны, у них много сторонников. Я знаю все их методы. Тебя ненавидит Аглоника, она ведь тоже будет участвовать в конкурсе.
ОРФЕЙ. Ох, опять эта женщина!
ЭВРИДИКА. Будь справедлив… Она талантлива.
ОРФЕЙ. Э?
ЭВРИДИКА. Конечно, манера у нее ужасная. Но в обычном смысле, с обычной точки зрения, талант у нее есть. У нее красивые образы.
ОРФЕЙ. Видели вы что-нибудь подобное? В обычном смысле, с обычной точки зрения… Это у вакханок тебя выучили говорить таким манером? Следовательно, в обычном смысле, эти образы тебе нравятся. С обычной точки зрения ты одобряешь моих смертельных врагов? И при этом ты заявляешь, что любишь меня? Ну так с этой точки зрения и в этом смысле я заявляю, что с меня хватит вашей травли. Единственное существо, которое меня понимает — это лошадь.
Бьет кулаком по столу.
ЭВРИДИКА. Это еще не причина, чтобы все бить.
ОРФЕЙ. Я все бью? У меня нет слов. Мадам ежедневно разбивает стекло, но, оказывается, что все бью я!
ЭВРИДИКА. Во-первых…
ОРФЕЙ. (ходит по комнате) Я прекрасно знаю, что ты сейчас скажешь. Ты собираешься сказать, что сегодня ты еще стекло не разбила.
ЭВРИДИКА. Но…
ОРФЕЙ. Отлично, бей, бей его, бей окно.
ЭВРИДИКА. Как можно довести себя до подобного состояния?
ОРФЕЙ. Посмотрите-ка на эту хитрую бестию! Ты ведь не бьешь окно, потому что я все равно ухожу…
ЭВРИДИКА. (живо) Что ты имеешь в виду?
ОРФЕЙ. Да, что я, по-твоему, слепой? Я ведь знаю, почему ты бьешь окна. Ты хочешь, чтобы пришел стекольщик!
ЭВРИДИКА. Ну да, я бью окна, чтобы пришел стекольщик. Это славный молодой человек, у него доброе сердце. Он слушает меня. Он восхищается тобой.
ОРФЕЙ. Весьма любезно с его стороны.
ЭВРИДИКА. И когда ты часами расхваливаешь лошадь, когда ты оставляешь меня совсем одну, я бью стекло. Я полагаю, ты не ревнуешь?
ОРФЕЙ. Ревную? Я? Ревновать к мальчишке-стекольщику? Почему бы заодно не ревновать тебя к Аглонике? Вот еще! Ладно, коль скоро ты отказываешься разбить окно, я сам его разобью. Это меня утешит.
Разбивает окно. Слышно: Стекольщик! Стекольщик!
Эй! Стекольщик! Он поднимается. Ревную?
Сцена вторая
Те же и ЭРТЕБИЗ
ЭРТЕБИЗ появляется на балконе. Стекла в его ранце вспыхивают на солнце. Он входит, преклоняет колено, скрещивает руки на груди.
ЭРТЕБИЗ. Добрый день, Господа и Дамы.
ОРФЕЙ. Здравствуйте, мой друг. Это я, я разбил окно. Заметьте это. Я вас оставляю. (Эвридике) Дорогая, вы присмотрите за работой. (Лошади) Мы любим своего поэта? (целует ее). До вечера.
Уходит
Сцена третья
ЭВРИДИКА, ЭРТЕБИЗ
ЭВРИДИКА. Вы видите, я ничего не придумываю.
ЭРТЕБИЗ. Это неслыханно.
ЭВРИДИКА. Вы меня понимаете.
ЭРТЕБИЗ. Бедняжка.
ЭВРИДИКА. С тех пор, как эта лошадь привязалась к нему на улице, с тех пор, как она явилась в дом, с тех пор, как она с нами живет, с тех пор, как они разговаривают…
ЭРТЕБИЗ. Лошадь опять с ним говорила?
ЭВРИДИКА. Она ему сказала «мерси».
ЭРТЕБИЗ. Он знал, кого взять.
ЭВРИДИКА. Короче говоря, уже месяц как мое существование стало пыткой.
ЭРТЕБИЗ. Но вы же не можете ревновать его к лошади?
ЭВРИДИКА. Лучше бы он завел любовницу!
ЭРТЕБИЗ. Эвридика…
ЭВРИДИКА. Без вас, без вашей дружбы я бы давно сошла с ума.
ЭРТЕБИЗ. Милая Эвридика.
ЭВРИДИКА. (смотрит в зеркало и улыбается) Вообразите, у меня, кажется, появилась маленькая надежда. Он догадался сосчитать, что я каждый день разбиваю стекло. И вместо того, чтобы сказать, что я бью окно, поскольку это приносит счастье, я сказала, что это для того, чтобы вы пришли меня повидать.
ЭРТЕБИЗ. Я не осмелюсь…
ЭВРИДИКА. Постойте. Он устроил мне сцену и разбил окно. Я верю, он ревнует.
ЭРТЕБИЗ. Как вы его любите…
ЭВРИДИКА. Чем больше он меня мучает, тем больше я его люблю. Мне даже показалось, что он ревнует меня к Аглонике.
ЭРТЕБИЗ. К Аглонике?
ЭВРИДИКА. Он не выносит всего, что относится к моему прошлому. Я боюсь, что мы совершаем ужасную оплошность. Говорите тише. Я боюсь, как бы эта лошадь нас не услышала.
Они на цыпочках подходят к нише.
ЭРТЕБИЗ. Она спит.
Возвращаются на прежнее место.
ЭВРИДИКА. Вы видели Аглонику?
ЭРТЕБИЗ. Да.
ЭВРИДИКА. Орфей убьет вас, если узнает.
ЭРТЕБИЗ. Он не узнает.
ЭВРИДИКА. (отводит его еще дальше от лошади, ближе к своей комнате) Это… у вас?
ЭРТЕБИЗ. У меня.
ЭВРИДИКА. Как это выглядит?
ЭРТЕБИЗ. Как кусок сахара.
ЭВРИДИКА. Какие указания она дала?
ЭРТЕБИЗ. Все очень просто. Она сказала: «Вот яд, принесите мне от нее письмо».
ЭВРИДИКА. Это письмо вряд ли будет для нее интересно.
ЭРТЕБИЗ. Она добавила: «Чтобы малышка себя не скомпрометировала, я вам вручаю конверт. Мой адрес я написала собственноручно. Ей нужно только положить письмо в конверт и заклеить. Даже следа нашей переписки не останется».
ЭВРИДИКА. Орфей несправедлив. Аглоника способна на хорошие поступки. Она была одна?
ЭРТЕБИЗ. С подругой. Все-таки, эта среда не для вас.
ЭВРИДИКА. Конечно. Но я не могу сказать, чтобы Аглоника была дурной девушкой.
