Бранислав Нушич - Покойник

2-й полицейский агент. Пожалуйста!

Спасое. Извольте, значит, первая комната направо. (Провожает его до дверей.) Софья, проводите господина агента в маленькую комнату! (Возвращается.)

Спасое, Любомир, Анта.

Анта. Я встретил господина зятя, он уже ходил по редакциям.

Спасое (Любомиру). Ты ходил?

Любомир. Да, но на успех рассчитывать трудно. Это великолепная сенсация, поэтому не так-то легко от нее откажешься.

Спасое. И, следовательно, будут писать?

Любомир. Мне удалось отложить дня на два, я обещал, что к этому времени они будут иметь еще более сенсационное сообщение.

Спасое. Очень хорошо, очень хорошо; день-два, больше нам не нужно, день-два!

Любомир. А господин Анта сказал мне, что он уже передал дело адвокату.

Спасое. Да, он обвиняет господина Анту.

Анта. Он всех нас обвиняет.

Любомир. По уголовному делу?

Спасое. Не знаю, но думаю, что к нам он предъявляет иск в гражданском порядке, а к господину Анте – в уголовном.

Анта. Он всех обвиняет одинаково, разницы тут никакой нет.

Любомир. А в чем он обвиняет?

Спасое. Господина Новаковича в том, что он отнял у него жену, меня – в том, что я якобы присвоил его имущество, тебя обвиняет…

Любомир делает ему знак, чтобы он не говорил при Анте.

(Как бы вспомнив.) Ах, да… тебя он обвиняет за это.

Любомир. А господина Анту?

Анта. И меня обвиняет за это.

Любомир. Значит, мы тоже могли бы взять адвоката?

Спасое. Для меня лучший адвокат – моя чистая совесть.

Анта. И для меня!

Любомир. Да, но все нее… чистая совесть не имеет статей закона, а статьи очень опасная штука.

Анта (скорее про себя). Очень опасная!

Спасое. Вопрос только в том, взять ли нам общего адвоката или каждому в отдельности? Во всяком случае, спешить не следует. Я еще посоветуюсь об этом с господином Джуричем.

Любомир (направляясь в комнату Вукицы). Вукица там?

Спасое. Нет, она ушла с теткой Агнией и, может быть, долго задержится.

Входят Рина и Новакович.

Новакович, Рина, те же.

Спасое (увидев их в дверях). Ну, слава богу!

Рина. У меня так болела голова…

Спасое. У нас у всех, сударыня, сегодня болит голова. Но ничего не поделаешь. Дело очень серьезное, необходимо собраться вместе, посоветоваться и сообща защищать себя, так как у нас у всех над головой крыша горит. Потому-то я вас и побеспокоил и просил обязательно прийти. Марич передает дело адвокату, и через день-два мы станем обвиняемыми.

Новакович. Ничего, мы тоже возьмем адвоката и будем защищаться.

Спасое. Защищаться! Вам просто говорить – защищаться, в конце концов что вы теряете? Ничего.

Новакович. Как «ничего»?

Спасое. Да так, он обвиняет вас только в том, что вы отняли у него жену. Ну, если вы и проиграете процесс, что же, в сущности, вы потеряли? Жену – и больше ничего. А это вовсе не потеря.

Рина (оскорбленная). Вы так думаете, сударь? Спасое. То есть, пардон, я думаю, что потеря жены материальным убытком не является, а речь идет о материальном убытке. Ну, и потом, отбить чужую жену – не уголовное дело, в настоящее время это только спорт, и ничего больше! Следовательно, обвинение против вас, безусловно, менее опасно, чем, например, против этого грешника Анты.

Анта (возмущенно). Ну что ты опять обо мне?!

Спасое. Для примера.

Анта. Возьми лучше, брат, для примера себя. Спасое. И себя, и всех нас. Но вы ошибаетесь, господин Новакович, предполагая, что вы дешево отделаетесь тем, что у вас отнимут жену. Вам предстоит, кроме того, и тяжелый материальный ущерб. Вы женились на госпоже Рине, будучи уверенным, что Марича нет в живых. Между тем если ему будет присуждена жена, значит, он жив; а если он жив, вся «Иллирия» полетит к черту! Все рухнет, все! Ну, разумеется, пропадут и ваши полмиллиона динаров, которые уже вложены в предприятие.

Новакович (в ужасе). Мои полмиллиона? Разве они могут пропасть?! Если это случится, мне не останется ничего иного, как покончить жизнь самоубийством.

Спасое. Вот видите! Разве можно допустить, чтобы до этого дошло. Покончите самоубийством вы, покончит мой зять, наложит на себя руки и Анта, или пусть, наконец, Анта и не совершит самоубийства, все равно, какая мне от него польза? Не могу же я один бороться, нужно всем вместе.

Анта. Ну конечно!

Общее одобрение.

Спасое. Мы должны бороться не на жизнь, а на смерть. Сейчас мы не можем выбирать средства, так как вопрос идет о нашем существовании. Мы должны быть готовы на все, понимаете, на все!

Новакович. Что вы подразумеваете под этим «на все»?

Спасое. Сейчас я вам расскажу свой план. Весь день и всю ночь я о нем думал. Не буду хвастаться, что я придумал его сам, в основном это план господина Джурича, а я его только подработал. Господин Джурич целиком отдался осуществлению этого плана и предпринял даже все необходимые шаги у властей. Власти нас полностью поддержат.

Новакович. Судебные власти?

Спасое. Нет, в том-то и дело, чтобы до судебных инстанций это не дошло. На Марича донесено в полицию, что он опасный элемент, представитель подрывных организаций иностранного государства, о чем и дадим показания мы: я, вы, господин Новакович, госпожа Рина, мой зять и Анта. Вы должны быть готовы к этим свидетельским показаниям, если, конечно, до них дойдет.

Новакович. И что мы должны показать?

Спасое. Всё, всё, что может его очернить; всё, всё, что может представить его как опасный элемент, как иностранного агента, как анархиста-коммуниста; всё, всё, что может его уничтожить, понимаете?

Анта. И то, чего мы не видели и не слышали?

Спасое. Не «и то, чего мы не видели и не слышали», а именно то, чего вы не видели и не слышали, вот это вы и должны показать.

Новакович (колеблясь). Это будет все же, как бы сказать…

Спасое. Назовите!

Рина. Это, может, будет подлостью.

Спасое. Да, подлость, конечно, подлость! А как вы думаете? Думаете, порядочность вам поможет! Учился и я по закону божьему порядочности, но одно дело – закон божий, а другое – жизнь. Ну вот, скажем, ответьте вы, госпожа Рина, что вам милее: порядочность или самоубийство господина Милана? Или ответьте вы, господин Новакович, что для вас лучше: порядочность или свои пятьсот тысяч? Или, скажем, тебе, зять, что – порядочность или… (Воздержавшись.) Или ты скажи, Анта, что тебе милее: порядочность или год каторги? Ну, ответь!

Любомир. Действительно, положение тяжелое, очень тяжелое!

Спасое. Конечно, тяжелое. Подлость – сила, сила! Причем, сударь, сила, которая старше и сильнее самого закона. Весь свет сегодня кланяется подлости, только Анта как будто…

Анта (защищаясь). Что я?

Спасое. Ну, ты что-то хмуришься, может быть, ты собираешься представлять в нашей компании добродетель?

Софья, те же.

Софья (приносит визитную карточку). Вас спрашивает какой-то господин.

Спасое (читает карточку). Господин Марич. Пусть войдет!

Софья уходит.

Господа, я вас предупреждаю, будьте готовы на все!

Входит Марич.

Марич, те же.

Марич (кланяется, никто ему не отвечает. Обращается к Спасое). Я пришел по вашему особому приглашению.

Спасое. Да, я просил вас прийти.

Марич. Вы передали, что это будет наш окончательный разговор.

Спасое. Да, окончательный.

Марич. Так как я в отношении всего этого дела уже принял окончательное решение, я не чувствую надобности еще в каком-то окончательном разговоре, но все же я пришел вас выслушать.

Спасое. И хорошо сделали, это в ваших интересах.

Марич. Вы думаете?

Спасое. Не только думаю, но и знаю. Ввиду того, что у нас нет времени для долгих разговоров, перейдемте прямо к делу.

Марич. И мы будем говорить так, при всех?

Спасое. Да, при всех присутствующих. Я их нарочно позвал, так как хочу вам сказать это все и от своего и от их имени.

Марич. Пожалуйста!

Спасое. Вы знаете, что за каждым вашим шагом следит полиция?

Марич (удивленно). Полиция?

Спасое. Да, и меня нисколько не удивило бы, если бы ее агенты в данный момент оказались перед моим домом, во дворе или, может быть, даже здесь, за дверями.

Марич. Я так опасен?

Спасое. Опаснее, чем вы думаете, так как все ваши дела, все ваши действия, все ваши махинации открыты.

Марич. О, это очень интересно.

Спасое. Это очень интересно и для полиции.

Марич. Вы не можете рассказать мне что-нибудь более конкретное о моих действиях и махинациях?

Спасое. Я познакомлю вас со всем материалом, собранным против вас, чтобы вы сами могли судить об опасности, вам угрожающей.

Марич. Буду благодарен.

Спасое. Вы, сударь, агент и представитель одной анархистской организации, цель которой – подрыв государства, подрыв устоев общества и уничтожение общественного порядка.