Оноре Бальзак - Мачеха
Генерал. Он сейчас сюда придет.
Полина. Я жду его.
Генерал (в сторону). Сколько горечи в этих словах!
Входит Маргарита с чашкой.
Гертруда. Рано еще, Маргарита. Листья не успели настояться. (Пробует отвар.) Я сама приготовлю.
Маргарита. Так ведь я не первый день ухаживаю за барышней.
Гертруда. Это что за тон?
Маргарита. Да... как же... барыня...
Генерал. Помолчи, а то как бы мы с тобой, старуха, не поссорились.
Полина. Оставь, Маргарита, пусть графиня приготовит.
Гертруда и Маргарита уходят.
Генерал. Итак, значит, мы уже совсем не доверяем бедняге отцу, который так нас любит? Скажи мне, почему ты вчера решительно отказала Годару, а сегодня даешь согласие?
Полина. Просто девичья прихоть.
Генерал. Ты ни в кого не влюблена?
Полина. Вот потому-то, что я ни в кого не влюблена, я и выхожу за вашего Годара.
Входят Гертруда и Маргарита.
Генерал. Ах, вот как!
Гертруда. Осторожно, крошка... не обожгись, горячо.
Полина. Спасибо, мама!
Генерал. Мама! Тут недолго и рехнуться.
Полина. Маргарита, дай-ка сахарницу. (Пользуясь тем, что Маргарита уходит, а Гертруда говорит с генералом, всыпает в чашку яд. Бумажку, в которую он был завернут, роняет на пол.)
Гертруда (генералу). Что с вами?
Генерал. Друг мой, я решительно не понимаю женщин. Совсем, как Годар.
Входит Маргарита.
Гертруда. Как все мужчины.
Полина. А-а!
Гертруда. Что с тобою, деточка?
Полина. Ничего, ничего...
Гертруда. Хочешь, я налью тебе еще чашку?
Полина. О нет, сударыня... достаточно и этой. Подождем доктора. (Ставит чашку на столик.)
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ
Те же, Годар и Феликс.
Феликс. Господин Годар спрашивают, могут ли его принять?
Все обращают к Полине вопросительные взоры.
Полина. Разумеется.
Гертруда. Что же ты ему скажешь?
Полина. А вот увидите.
Годар (входит). Ах, боже мой! Мадемуазель нездорова! А я-то ничего не знал и шел, чтобы...
Его приглашают сесть.
Мадемуазель, прежде всего разрешите поблагодарить вас за милость, которую вы мне оказываете, принимая меня в этом святилище невинности. Графиня и ваш батюшка только что сообщили мне весть, которая преисполнила бы меня радости вчера, но которая сегодня, признаться сказать, несколько меня удивляет.
Генерал. Что это значит, господин Годар?
Полина. Не сердитесь, папа. Господин де Римонвиль прав. Вы не знаете, что я ему вчера наговорила.
Годар. Вы слишком умны, мадемуазель, и, конечно, понимаете, сколь естественно желание человека порядочного, имеющего сорок тысяч дохода, не считая сбережений, узнать причины, по которым его предложение принимается, меж тем как сутки тому назад оно было отвергнуто... ибо вчера, как раз в это самое время... (вынимает часы) в половине шестого вы...
Генерал. Как? Вы, оказывается, вовсе и не влюблены, хотя уверяли... Вы затеваете ссору с прелестной девушкой в то самое время, как она...
Годар. Я не стал бы ссориться, если бы речь шла не о браке. Брак, генерал, в равной мере и сделка и следствие известных чувств.
Генерал. Простите меня, Годар. Я, как вам известно, несколько резок.
Полина (Годару). Сударь... (В сторону.) О, какие муки!.. (Вслух.) Сударь, почему бедная девушка...
Годар. Бедная? Да что вы, мадемуазель, у вас четыреста тысяч приданого...
Полина. Почему слабая девушка...
Годар. Слабая?
Полина. Словом, почему девушка не должна присмотреться к человеку, который хочет стать ее повелителем и господином? Если вы меня любите, неужели вы накажете самого себя... накажете меня... за то, что я решилась произвести маленькое испытание?
Годар. В таком случае...
Генерал. О женщины, женщины!
Годар. Вы могли бы с тем же правом воскликнуть: «О девушки, девушки!»
Генерал. Совершенно верно. А моя дочь положительно умнее своего родителя!
ЯВЛЕНИЕ СЕМНАДЦАТОЕ
Те же, Гертруда и Наполеон.
Гертруда. Так как же, господин Годар?
Годар. Ах, сударыня! Ах, генерал! Я на вершине блаженства, моя мечта осуществилась. Мне, мне войти в такую семью, как ваша! Ах, графиня! Ах, генерал! Ах, мадемуазель! (В сторону.) Попытаемся проникнуть в эту тайну! Она не слишком-то влюблена в меня.
Наполеон (входит). Папа, я получил в школе награду. Здравствуй, мама. А где Полина? Да ты больна! Бедненькая сестрица! А я теперь знаю, откуда берется правосудие.
Гертруда. Кто это тебе сказал? О, какой у него вид!
Наполеон. Учитель сказал! Он сказал, что правосудие от бога.
Годар. Сразу видно, что учитель твой не нормандец[10].
Полина (шепотом Маргарите). О Маргарита, милая, пусть они уйдут!
Маргарита. Господа, барышне надо бы отдохнуть.
Генерал. Ну так мы пойдем, Полина. Ты выйдешь к обеду?
Полина. Если смогу. Батюшка, поцелуй меня.
Генерал (целует ее). Прелесть моя! (Наполеону.) Пойдем, малыш.
Все уходят, за исключением Полины, Маргариты и Наполеона.
Наполеон (Полине). А меня ты не поцелуешь? Что с тобою?
Полина. Ох, умираю!..
Наполеон. Зачем люди умирают? Полина, а как это умирают?
Полина. Как умирают? Вот так... (Падает; ее поддерживает Маргарита.)
Маргарита. Господи! Помогите!
Наполеон. Полина! Ой, я боюсь... (Убегает.) Мама! Мама!
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ
Комната Полины.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Полина, Фердинанд и Вернон.
Полина лежит в постели. Фердинанд держит ее за руку; поза его выражает глубокое, всепоглощающее горе. Светает, на столе догорает лампа.
Вернон (сидит у столика). На полях сражений, в лазаретах я видел сотни умирающих. Почему же смерть девушки под родительским кровом трогает меня больше, чем страдания тех героев? Быть может, потому, что на поле битвы смерть так и подстерегает нас? Ее даже ждешь, а здесь дело касается не одной жизни, здесь видишь целую семью в горе и гибель многих надежд... Вот дитя, девушка, которую я так любил, убита, отравлена... и кем же? Маргарита правильно разгадала тайную борьбу двух соперниц. Мне пришлось заявить властям о случившемся. Однако, бог мне свидетель, я все сделал, чтобы вырвать эту жизнь из когтей смерти...
Фердинанд поднимает голову и прислушивается к словам доктора.
Я даже принес яду, который мог бы служить противоядием первому; но тут нужна помощь светил науки. На такой риск трудно решиться одному.
Фердинанд (встает и подходит к доктору). Доктор, когда явятся судейские, объясните им все. Они разрешат вам прибегнуть к этому средству — и бог услышит мою мольбу... Он сотворит чудо, он вернет ее мне...
Вернон. Пока яд еще не успел произвести столь глубоких разрушений, я решился бы и сам. Но теперь я окажусь просто отравителем. (Кладет на стол пузыречек.) Нет, это бесполезно, и старания мои были бы просто преступлением.
Фердинанд (прикладывает к губам Полины зеркальце). Но еще не все потеряно, она дышит.
Вернон. Восхода солнца она уже не увидит.
Полина. Фердинанд!
Фердинанд. Она зовет меня.
Вернон. О, в двадцать два года организм стойко борется с разрушением. К тому же она сохранит ясность сознания до последнего вздоха. Она еще может встать, говорить, невзирая на то, что страдания, вызванные ядом, неимоверны.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Те же и генерал, сначала за дверью.
Генерал. Вернон.
Вернон (Фердинанду). Генерал.
Фердинанд в бессилии опускается в кресло, стоящее в глубине слева и скрытое пологом кровати. Вернон поворачивается в сторону двери.
Что вам?
Генерал. Взглянуть на Полину.
Вернон. Послушайтесь меня, подождите! Ей гораздо хуже.
Генерал (с силою открывает дверь). В таком случае я войду.
Вернон. Нет, генерал, послушайтесь меня.
Генерал. Нет, нет. Недвижима, похолодела... Ах, Вернон!
Вернон. Послушайте, генерал... (В сторону.) Надо удалить его отсюда... (Вслух.) У меня осталось очень мало надежды на то, что удастся ее спасти.
