Кнут Гамсун - У врат царства
Карено (стоит минуту и смотрит на нее; полуудивленно, полуупрека). Элина!
Элина. Да, свидание. Что ты еще хочешь знать?
Карено. Ничего. Только лучше мне здесь не быть, чтобы не пришлось опять войти в неподходящее время.
Элина (берет снова за работу).
Карено. Это начинает становиться забавным. Тебе не кажется?
Элина. О, да, веселый день рождения! Большое торжество в доме.
Карено. Этого никогда не было за все три года. Вероятно, я прежде плохо тебя знал. (Останавливается у этажерки.)
Элина (бросает работу и встает). Это становится невыносимым.
Карено. О, сиди, Элина; я ухожу. Мне нужно работать.
Элина (опять садится).
Карено. Комната снова в твоем полном распоряжении — для чего угодно… Но я вижу, что нет подсвечников. Куда они делись?
Элина (смущенно). Подсвечники?
Карено. Я спрашиваю, куда они делись?
Элина. Я их дала почистить Ингеборг.
Карено. Повидимому, в доме происходят странные вещи. Не могу же я оставаться в полном неведении. Ты дала Ингеборг почистить подсвечники?
Элина. Да.
Карено (берет свои письменные принадлежности). Если принесут письмо, то крикни мне в сад. (Уходит на веранду.)
Э л и н а несколько мгновений сидит в глубокой задумчивости; потом порывисто встает и ходит взад и вперед. Ее лицо и движения выражают страдание. Слышен стук калитки. Вслед затем из кухни входит И н г е б о р г. У нее в руках сверток.
Элина. Ну?
Ингеборг (развертывает сверток). Нет, они не взяли подсвечников. Я была в двух местах.
Элина. Неужели не взяли?
Ингеборг. Нет; они сказали, это не настоящие. (Ставит подсвечники на этажерку.)
Элина. Что? Подсвечники не настоящие?
Ингеборг. Нет; они сказали, что это не настоящее серебро, а накладное.
Элина. Глупости! Подсвечники, которые нам подарили родители!
Ингеборг. Да, это сказали в двух местах. Я подумала, что уж не стóит ходить к другим.
Элина. Но это глупости. Неужели, ты думаешь, отец и мать — эти честные люди — могут подарить поддельные вещи?
Ингеборг. Если желает, я могу сходить еще.
Элина. Нет, не стóит! Я только хочу, чтобы ты знала, что это не накладное серебро. Потому что мы получили их от родителей.
Ингеборг. Я так и думала.
Элина. Спасибо; больше ничего не надо, не рассказывай об этом, понимаешь? Не говори, куда ты ходила.
Ингеборг. Конечно. (Уходит.)
Элина (рассматривает подсвечники, постукивая по ним, прислушиваясь). Накладное. (Ставит подсвечники на месте, отворяет дверь на веранду и зовет.) Ивар, на минуту.
Карено (сейчас же появляясь). Принесли письмо?
Элина. Я только хотела показать тебе подсвечники.
Карено. Да, а письма нет?
Элина. Я говорю, что хотела тебе показать подсвечники. Вот они стоят. Ведь ты должен знать, какие странные вещи происходят у нас в доме.
Карено (с раскаянием). Милая Элина, не говори так.
Элина. А что, ты думал, я сделала с подсвечниками?
Карено. Нет, я был раздражен.
Элина. Но я хочу знать.
Карено. Я ничего не думал. Я только подумал, что если они придут нас описывать, то должны найти все на месте. Это пришло мне в голову. Ты должна простить меня, Элина.
Элина. Нельзя так придираться. Ты становишься все несноснее. В конце концов, мне нельзя буде пошевелиться без того, чтобы ты не знал — зачем.
Карено. Нет, я не буду следить за тобой, я уже об этом думал.
Элина. Я должна о каждом пустяке давать тебе подробные объяснения. Я уверена, что если, например, я сегодня вечером выйду за дверь, на улицу, то сейчас же поднимется целая история.
Карено. Да нет же, Элина!
Элина. Может быть, ты даже пойдешь за мной и будешь подсматривать?
Карено. Нет! чтО ты говоришь! Теперь ты сама придираешься. Иди на улицу, делай, чтС хочешь, я спокойно буду сидеть здесь. Неужели ты считаешь меня таким пошлым? (Обнимает ее.)
Элина (освобождается). Ах, нет. Не надо этого.
Карено. Элина, не будем больше ссориться. Я сидел там в саду и думал об этом. Это ни к чему.
Элина. Мне тоже кажется.
Карено. Значит, Бондесен не был с тобою груб? Скажи мне только это.
Элина. Конечно, нет.
Карено. Меня это беспокоило. Мне казалось, что он слишком близко подошел к тебе. И его рука… И он смотрел на тебя нехорошими глазами. Это меня возмутило. Ты за это не должна на меня сердиться, Элина; я не мог иначе. Кроме того, я устал; я не спал всю ночь.
Элина. Да, почему тебе не заснуть?
Карено. Сейчас? Нет, сейчас я хочу работать. Последнее время мне постоянно мешали. У меня был визит за визитом. Таким образом, далеко не уедешь. О, я чувствую себя сильнее с каждым часом! Меня нельзя победить, напротив… Ты не смотришь на меня, Элина? Ты так равнодушно меня слушаешь!
Элина. Я слушаю, что ты говоришь.
Карено. Да, но у тебя такой равнодушный вид, ты думаешь о другом.
Элина (берет свою работу и садится).
Карено. Мы сегодня подрались. (Смеется.) Было нехорошо. Но теперь мы такие же добрые друзья, как прежде, не правда ли? Пожалуй, и еще лучшие.
Элина. Который теперь час?
Карено. Я посмотрю в кухне. (Хочет идти.)
Элина. Нет, спасибо, — не надо.
Карено. Сегодня я должен получить ответ от издателя. Я жду письма с минуты на минуту. Надеюсь, что ответ будет благоприятный; сегодня должны кончиться все наши заботы, Элина. Что ты на это скажешь?
Элина. Кто живет там на углу, ты не знаешь?
Карено. На углу? Я не знаю.
Элина. Там всегда так светло в окнах.
Карено (улыбается). Какие у тебя странные фантазии! Но спрашивай еще, Элина. Я не знаю, который час и кто живет на углу; но все равно, спрашивай еще о чем-нибудь. Пока ты опять не станешь мне другом.
Элина (осматривает черную вуаль и принимается ее починять).
Карено (вкрадчиво). Ты приводишь в порядок свои вещи. Что это значит?
Элина (не отвечает).
Карено (улыбается). Ты еще не совсем помирилась со мной, как мне кажется. Но я молчу. Ты все-таки меня еще любишь, да? (Приближается и смотрит на нее.) У тебя на затылке такие блестящие волосы. (Осторожно прикасается к ее волосам.)
Элина (порывисто отстраняется).
Карено (улыбается). Милая, я только хотел… Ты стала такая нервная… И такая задумчивая. О чем ты думаешь? (Садится рядом с ней.) О чем, моя крестьяночка? (Обнимает ее.)
Элина. Ах, нет, не мучь меня! (Отодвигается.)
Карено. Ты еще не можешь забыть сегодняшней ссоры, Элина? Я ее уже забыл. Какое мне дело до того, что говорил тебе Бондесен? Я не хочу об этом больше знать. Тебе, наверное, и самой было смешно, я убежден. Такая жеманная кукла!
Элина. Не понимаю, чтО за удовольствие все время ругать Бондесена. Мне ты этим не доставляешь никакого удовольствия, могу тебя уверить…
Карено. Но, милая, дорогая…
Элина. Я совершенно не разделяю твоего мнения о Бондесене.
Карено. Правда? Ну да: для себя он достаточно хорош. (Встает.)
Элина. Да и для нас также.
Карено. Не о нем ли ты все время думаешь?
Элина (не отвечает).
Карено. Ты больше не любишь меня, Элина?
Элина (не отвечает).
Карено (с возрастающим волнением). Я прошу тебя, ответь только на это.
Элина (кладет вуаль и встает). Господи, можно с ума сойти! Ты меня замучишь своими вопросами. (Уходит в кухню.)
Карено (смотрит ей вслед со страхом). Она меня больше не любит.
Действие четвертое
На следующий день. Комната Карено. Послеобеденное время. Солнце.
Э л и н а приводит в порядок красное платье. К а р е н о входит с веранды.
Карено. Письма все еще нет?
Элина. Нет, я не видела никакого письма. Впрочем, если придет посыльный, ты сам услышишь, когда стукнет калитка.
Карено. Да, правда. Я об этом не подумал… Сегодня работа не клеится. Так много посторонних мыслей приходи в голову. Когда ты уходишь, все уходит с тобою.
Элина (уклончиво). Ты уверен, что письмо получишь сегодня, Ивар?
Карено. Да, оно должно сегодня прийти… Я не хочу тебя мучить, Элина, но вчера вечером, когда ты так долго не возвращалась, мне стало очень тоскливо. Я только это хотел сказать тебе.
