Карло Гольдони - Комедии. Сказки для театра. Трагедии

(плачущим голосом)

Любимая моя!Я жив остался чудом, но живу,Твои глаза уродством оскорбляя!

Анджела

Твой дух прекрасным делает тебя!Ты не печалься!

Тарталья

Что ж, иль я бессиленМстить за себя! Сюда, мои министры!Солдаты! Слуги! Государь ваш предан!

Дурандарте

Тебя не слышат. Помогает небоОдним невинным. Убедишься в этом!Всегда нежданно наступает кара.Примером будь, бессовестный министр,Для всех тебе подобных, кто дерзаетВ обличье короля своих монарховПреображать в вассалов безобразных,Как бедного Дерамо, и владетьМогуществом, отличьями, державой!Знай, подлый! Отличает человекаВысокий дух, и, если суждено,Чтоб тешил взоры доблестный ДерамоОсанкой гордою и красотой,

(возвышая голос)

Пусть переменятся тела! Вся немощьЕго пусть на тебя падет сторицей!Былое счастье доброму ДерамоВернуло небо!

(К Дерамо.)

Радуйся!

(Тарталье.)

Трепещи!

(Ударяет жезлом.)

Дерамо вплоть до колен оказывается одетым в королевское платье. Тарталья

изменяется вплоть до колен, у него босые, израненные ноги.

Анджела

Что вижу я?

Дерамо

(к Дурандарте)

Мой друг, какое счастье!

Тарталья

Довольно!.. Стой!.. О небо!.. Вот беда!..

Дурандарте

Прими свой жребий, негодяй! Ликуйте,Дерамо, Анджела и весь народ!

(Ударяет жезлом.)

Дерамо оказывается одетым в богатое платье. Тарталья одет в рваное рубище,

сквозь дыры которого видно его голое тело.

Анджела

(в восторге)

Ты нам поможешь, небо!

Дерамо

О мой друг!

Тарталья

Я цепенею! Стой!

Дурандарте

Терпи, преступник!Возвеселитесь, должное свершится!

(Ударяет жезлом.)

Голова Дерамо меняется. На ней тюрбан с драгоценными камнями. ГоловаТартальи превращается в голову ужасного рогатого чудовища. Под мышками унего костыли, как у калеки.

Анджела

О мой Дерамо!..

Дерамо

Анджела моя!..

Обнимаются.

Тарталья

(в ярости и отчаянии)

Куда укрыться мне? Куда бежать?Проклятая любовь и честолюбьеПроклятое! Проклятый миг, когдаЯ стал предателем! Бегу в пустыню!

(Хочет бежать.)

Дурандарте

Стой, негодяй! Ты должен от стыдаЗдесь умереть! Пусть станет этот залОткрытой площадью! Пусть соберетсяНа зрелище толпа! Дрожи, беснуйся!

(Ударяет жезлом.)

Комната превращается в площадь, роскошь и глубина которой зависят от

желания и от размеров театра.

ЯВЛЕНИЕ ПОСЛЕДНЕЕ

Все актеры, стража, народ. Тарталья, обезумевший, бегает по сцене.

Тарталья

О, кто меня застрелит, кто застрелит?Взгляните, в этом чудище ТартальяСудьбою заключен! Я негодяй!

Все выражают изумление.

Клариче

(плача)

Что вижу я? Что слышу я? О, боже!Отец! Отец!

Тарталья

Не надо плакать, дочка.Я недостоин слез! Забудь отца,Преступного отца! Пусть все забудутПротивное чудовище! СтыдомЯ мучусь, и раскаянье терзаетТак грудь мою, что я лишаюсь светаИ ненавистной жизни! В полной мереДерамо отомщен! Но невиновнаМоя Клариче! Государь, за чтоПлатиться ей? Пусть выйдет за Леандро!Ее не оставляйте. Кроме вас,Нет у нее отца другого. Зависть,Страсть, честолюбие меня сгубили.Вот чем я стал… От боли умираю,От корч…

(Дрожа.)

От бешенства! Вот смерть моя!Вот страшный бес. О, горе мне! Я умер!

(Падает мертвым.)

Панталоне

Я не знаю, чего во мне больше — страха, радости или любопытства узнать,

в чем здесь дело!

Леандро

От изумленья каменным я стал!

Клариче плачет, остальные выражают ужас и недоумение.

Дерамо

Друзья, прощаю ваше изумленьеВ таких делах! Клариче, успокойтесь:Придет пора, Леандро назоветеСвоим супругом! Знаменитый маг,Я вас узнал! Теперь распоряжайтесьИ мной и королевством!

Дурандарте

Не хочет власти! Всем он возвещает,Что ныне тайнам магии конец!Я больше не волшебник! Пусть упрямоРазгадывает физика загадкуО голосах и членах, что, блуждаяОт тела к телу, остаются те же.Такой конец послужит для ученыхПредметом спора! Пусть возобновитсяС мышами и толченым табакомВеселый пир! А вы, мои друзья,Раз мы, звериный образ принимая,Чтоб вас развлечь, достойны снисхожденья,Утешьте нас, по крайней мере, знакомХвалимой всеми вашей доброты!

Примечания

Впервые представлена на сцене театра Сан Самуэле 5 января 1762 года. На русской сцене постановку этой сказки осуществил С. В. Образцов в Центральном театре кукол (1943).

Стр. 355…стыдилась хвалить произведения, носившие ребяческое название… — Несмотря на то, что уже в первой половине XVIII в. во Франции и в других странах стал проявляться интерес к сказке и был выпущен целый ряд сборников сказок восточных и других народов, школьная поэтика эпохи Просвещения относилась к сказке, ориентирующейся на детское воображение, крайне пренебрежительно. Это пренебрежение объясняется присущим этой эпохе культом разума и презрением ко всему неразумному, иррациональному, стихийному.