Как мы пишем сценарии. Сценаристы о своей работе - Александр Владимирович Молчанов
У меня бывает такое чувство, что пока я не напишу, я не получу свободы. Меня как будто захватывают в плен все мои сюжеты. Пока не напишу, не освобожусь. У меня с детства такое состояние, я всегда знаю историю от начала до конца. И просто смотрю снятое кино внутри себя. И пишу его. А еще я стала писать в детстве. В школе и во дворе ко мне относились как к странной девочке, со мной не дружили, и я чувствовала, что для меня единственный способ как-то пообщаться с другими детьми — это рассказывать то кино, которое есть внутри меня. Бесконечные фильмы. И мои ровесники приходили со мной поговорить, когда совсем было скучно, послушать мое кино. И я понимала, что когда я говорю, я как будто под защитой, меня не обижают, не дразнят за мои странности, не отнимают ничего. Мое кино меня защищает. В универе, когда я была студенткой, парни встречались с моими подругами, целовались с ними, ходили на танцы, а я всегда была в стороне от этой веселой жизни. Но зато мое внутреннее кино давало мне пропуск хоть иногда бывать там, в их чудесности. Почему-то мои истории смешили людей, нравились им и меня приглашали на всякие вечеринки, чтобы я говорила. Меня никто не приглашал на танцы или на свидание, никто не ухаживал, как за другими девочками, но зато, мне говорили: «Расскажи еще что-нибудь, про свое кино».
Прошлым летом я была в Алма-Ате, шла по улице со своей дочкой. Вдруг перед нами остановилась машина, из нее вылетел какой-то мужчина, я его даже не сразу узнала. Он крикнул мне: «Я Сергей. Ты меня помнишь?» Я помотала головой.
Он сказал: «Ты девушка с внутренним кино? У тебя еще был фильм про то, как Наполеон реинканировался в грустного пингвина и ему холодно. Ты рассказывала мне эту историю на дне рождения у Марины». И тогда я с трудом вспомнила. Сергей позвонил кому-то, еще кому-то. Вечером собралась толпа разных людей, мы пили и говорили разное. И про мои внутренние фильмы тоже.
И все-таки странная штука — жизнь. Но ведь для того, чтобы началась история, достаточно встречи двух человек...
Хобби сценариста
Сценаристы рассказывают о том, как хобби помогает или мешает их основной работе
Олег Маловичко («Домовой», «Реальный папа», «Дом на обочине», «Елки»):
Творческой работой, кроме сценариев, не занимаюсь, хотя не намеренно. Рад бы, но не хочется делать это нарочно. Когда придет время — меня куда-то толкнет, или не толкнет, и это будет правильно. Я доверяюсь интуиции.
Игорь Митюшин («Ведьма», «Срочно в номер», «Жаркий лед», «Сага о хантах», «Тарас Бульба»):
Иногда рисую. Иногда с деревяшками ковыряюсь. Насчет помогает, сказать сложно, но не мешает — это точно. Главный мешающий фактор — семья, хотя он же и вдохновляющий и мобилизующий.
Лиля Ким («Крем», «Попытка Веры»):
Я люблю совершать рейды в другие социальные измерения. В качестве себя, или «под прикрытием». Не знаю, насколько увлечение «двойной жизнью» может считаться творческой деятельностью, но занятие увлекательное и требует выдумки. Я вообще люблю притворяться другими людьми. Попутчикам разнообразным, если есть настроение, могу вдохновенно и достоверно врать, что я бухгалтер, няня, учительница, библиотекарь, домохозяйка, корреспондент, официантка, флорист и т. д., и т. п. Не знаю, зачем я это делаю. Может, надо на какой-нибудь актёрский тренинг записаться.
Нина Беленицкая («Деффчонки», «Форс-мажор», «Тайна Диона», «Я — ангел», «Ранетки», «Рыжая»):
Ну... пьесы пишу по возможности — это считается? Это мешает, потому что получается как если в Маке поставить дополнительно систему Виндоус. Один и тот же компьютер использовать для совершенно разных вещей. Хотя, наверное, в чем-то обогащает.
Лена Левина («Срочно в номер», «Генеральская внучка», «Знахарка»):
Раньше рисовала, сейчас как-то забросила... но мешать это, конечно, не может. Помогать... как любое другое переключение.
Александр Талал («Дневной дозор», «Черная молния», «Звёздные собаки: Белка и Стрелка», «Ледников»):
Не знаю, можно ли назвать преподавательскую деятельность творчеством, но уже несколько лет занимаюсь этим в небольшом объеме в школе Cinemotion; сейчас обширно в Московской Школе Кино. Не совсем выбросил еще из головы актерские амбиции. Иногда зовут на небольшую роль на ТВ, один-два съемочных дня (мое амплуа сложилось: иностранцы, говорящие на английском или по-русски с акцентом :). Про книги уже говорил: одну пока осилил. Раньше долго занимался танцами. Конечно, дополнительные виды деятельности больше мешают, чем помогают, поскольку сутки не резиновые, но удовлетворения в этом достаточно много.
Алексей Алешковский («МУР. Артисты», «Товарищи полицейские», «Невидимки», «Срочно в номер-2»):
Скорее воспринимаю сценарную работу как подготовку к другой творческой деятельности; я вижу, что теория драматургии просто необходима человеку, который хочет писать хорошую сюжетную прозу. Изобретение велосипеда — увлекательнейшее занятие.
Павел Гельман («Твой мир», «Братья» «Отдел С. С. С. Р.», «Человек ниоткуда», «Адвокатессы», «Месть», «Шпионские игры», «Таксистка», «Аэропорт», «Холостяки»):
Очень хочу заняться преподаванием почему-то.
Всеволод Коршунов (документальные циклы «Гении и злодеи», «Искатели»):
Формально — есть и педагогика, и редактура, и научная работа. Но всё это крутится вокруг тех же самых характеров, системы конфликтов и механизмов управления зрительским вниманием. Думаю, пора уже научиться переключаться. Хотя если честно — вряд ли получится. Чтобы ты ни делал, всё равно будешь думать о драматургии, потому что она везде. Пытаться не думать о драматическом конфликте — чем не драматический конфликт?
Олег Сироткин («Подарок с характером», «Свои дети», «“Кедр” пронзает небо», «Дом малютки», «Завещание Ленина», «Охотники за иконами»):
Я вообще очень люблю снимать и монтировать ролики для youtube.com. У меня есть свой аккаунт, я сделал много всего. Но пока мне сложно этим зарабатывать, поэтому ролики до сих пор — всего лишь хобби. Честно говоря, я хотел бы заняться режиссурой, но пока такой возможности нет, ибо много сценарных заказов. С недавнего времени моим главным хобби стал сон. Поспать часов эдак 8 — это очень увлекательное занятие, которому я готов себя всецело посвятить. Вообще, единственной вещью, которую я коллекционирую, являются люди и их судьбы. Я без иронии говорю. Я расспрашиваю разных людей о том, как они
