Александр Островский - Не было ни гроша, да вдруг алтын
Входит Лютов, за ним два 6удочника.
Явление десятое
Елеся, Епишкин, Петрович, Крутицкий, Лютов.
Епишкин. Дозор идет, вот и кстати.
Лютов. Что за шум?
Епишкин. История, Тигрий Львович.
Елеся. Я, стало быть, деньги нашел, заявить хочу. Вот свидетели.
Крутицкий. Меня ограбили, он украл у меня, вытащил из кармана.
Лютов. Не все вдруг. (Елесе.) Говори ты сначала!
Елеся. Вот вдруг Истукарий Лупыч говорит: «мети!»
Лютов. Да. Ну!
Елеся. Я, стало быть, мету, и вот вдруг…
Лютов. Ну!
Елеся. И вот вдруг деньги…
Лютов. Еще что?
Елеся. Вот видели.
Лютов. Подай сюда!
Елеся. Всех не отдам, Тигрий Львович, живого в землю закопайте, не отдам. Мне третья часть следует. (Плачет.) Дом заложен, на сторону валится, маменька бедствует. Долго ль нам еще страдать-то? Нам бог послал. Нет, уж это на что же похоже! Не троньте меня, грубить стану.
Лютов (будочнику). Возьми его!
Будочник берет Елесю за руку и достает веревку.
Елеся. В суд ведите! Вот что.
Лютов. Молчи!
Выходят из калитки Мигачева, из саду Фетинья.
Явление одиннадцатое
Елеся, Епишкин, Петрович, Крутицкий, Лютов, Мигачева, Фетинья.
Мигачева. Батюшки, что за беда!
Фетинья (про себя). Ох, и вижу я, да не подойду; затаскают, насидишься.
Мигачева. От слов моих, пропасти-то все я ему сулила.
Лютов (Крутицкому). Вы что?
Крутицкий. Ваше благородие, бедность моя…
Лютов. Да. Ну!
Крутицкий. Подаянием питаюсь, куска хлеба в доме нет…
Лютов. Потом что?
Крутицкий. Велите отдать! Не погубите старика! Он у меня отнял, украл. (Ловит руку Лютова, чтобы поцеловать.)
Лютов. Оставьте!
Петрович. Что же он говорит, ваше благородие! Копейки нет, куска хлеба нет, а тысячи у него были!
Крутицкий. Это не мои, это чужие.
Лютов. А не ваши, так, вам до них и дела нет. (Елесе.) Пойдем! (Будочнику) Веди его!
Крутицкий (громко). Стойте! Мои, мои деньги. Сто тысяч у меня, двести, миллион… Вы их разделить хотите! Ограбить меня! Я своей копейки тронуть не дам, умру за нее. Я вас под суд, в Сибирь, грабители!
Лютов (другому будочнику). Возьми его!
Будочник берет Крутицкого.
Ведите их! (Епишкину и Петровичу.) За вами пришлют, когда будет надо.
Елеся. Что делать-то, Истукарий Лупыч! Русская пословица: от сумы да от тюрьмы не отказывайся! Так я говорю?
Лютов. Ну, марш, без разговоров!
Уходят.
Мигачева. Батюшки, куда их повели-то?
Петрович. Да сначала, как по делу-то видно, надо быть, в острог. Посидят там года два, ну, а потом уж вдоль по Владимирской.
Мигачева. Как же мне быть-то? Батюшка, помоги ты мне!
Петрович. Изволь. Просудишь дом-то. Уж тогда буду я хозяином, а ты у меня в жильцах жить.
Мигачева. За что его взяли-то? Какая беда-то его?
Петрович. Ограбили кого-то с Михеем да не разделят. Вот и все. (Смеется.) Дело-то пустое, а люди-то вяжутся…
Действие пятое
Лица
Крутицкий.
Анна.
Настя.
Епишкин.
Фетинья.
Лариса.
Мигачева.
Елеся.
Петрович.
Баклушин.
Декорация та же.
Явление первое
Входит Крутицкий, бледный и расстроенный.
Крутицкий. Куда я пришел, куда? (Осматривается.) Ах! Домой пришел. Зачем, зачем? (Берется за голову.) Нечего мне дома делать, нечего. Тоска меня загрызет, лютая тоска загрызет. (Сквозь слезы.) Пойду я лучше погуляю. Меня немножко ветром пообдует. (Печально.) Пойду. Далеко пойду, за заставу куда-нибудь, от людей подальше. Тяжело на людей-то смотреть. Ох, как голова горит! (Снимает картуз и кладет его на крыльцо.) Пойду погуляю. В Тюфелеву рощу пойти? Там хорошо, глухо так, никто туда, никто не ходит. Кто туда пойдет? Пойдет бедняк какой-нибудь с горя да с тоски погулять, да уж… и удавится тут же. Вот, говорили, там нынче весной один закладчик повесился; обокрали его на двадцать тысяч. Да и есть от чего. Как это пережить! Как пережить? Невозможно! У всякого своя радость, своя утеха; он копил, берег, в том и вся жизнь его была; ничего ему не нужно, одни только деньги, одни свои деньги, а украли деньги, нет денег, зачем ему жить? Зачем жить-то? Что делать-то на свете? Плакать, тосковать, проклинать себя, биться об угол головою, двадцать раз в день на гвоздь петлю повесить да опять снять. Еще вот нам бог сон дал; ну, заснешь, забудешь, а проснешься-то? Опять та же тоска, и каждый день, каждый день. Так уж лучше один конец. Ох, ох! (С отчаянием.) Пойду, погуляю. Ох, как тяжело, душно как! Пойду, пойду. Далеко ведь! Что ж, я извозчика найму. На что мне деньги? На что они мне теперь? Возьму вот, возьму да и брошу. Столько ли Михей бросил. Убить его, убить! Ну, и кидай, ну, все и кидай! (Вынимает несколько медных денег и бросает.) Нате, подбирайте, кто хочет; не надо мне, не надо, я их беречь не умею. Пойду, сейчас пойду. (Идет, шатаясь, и видит на земле медную монету.) Ай! Вот он! (Поднимает пятак и с радостью бежит на прежнее место.) Нашел, нашел! (Судорожно прячет его в карман жилета.) Сюда его, спрятать его поскорей, благо не видали. (Помолчав, опускает руки.) Мало. А моих много было. Как скучно! Ах, тоска смертная! Пойду погуляю. (Идет нетвердыми шагами. Осматривается и, махнув рукой, поворачивает в сад Епишкина.)
Выходят Мигачева из калитки, Фетинья и Лариса из лавки.
Явление второе
Мигачева, Фетинья, Лариса.
Фетинья (Ларисе). Не видать нашего-то?
Мигачева (про себя). Ох, и моего не видать.
Фетинья (не глядя на Мигачеву). Очень нужно. Хоть бы и век его не видать, беда невелика.
Мигачева (не глядя на Фетинью). Всякому свое. Мне мой-то, может, дороже вашего втрое.
Лариса. Маменька, их совсем засудят или не совсем?
Фетинья. Никому неведомо. Каков судья: сердит, так засудит, а милостив так простит.
Мигачева. Ох, да, да! Не бойся суда, а бойся судьи. Пуще всего ты его бойся!
Фетинья. Да, вот причитай тут, еще голосом завой! По вашей милости и мой-то попал.
Мигачева. Ох, должно быть, по наговору, по чьему-нибудь наговору. От злобы людской, от соседей все больше люди погибают. Есть же такие соседи злодеи, ненавистники.
Фетинья. Уж именно злодеи, ненавистники. Сам ограбил кого-то, да взял да моего свидетелем и выставил назло, чтоб по судам таскали.
Мигачева. Есть же варвары, из-за малости, из-за сажи рады человека погубить.
Фетинья. Мало того, что взял да назло окрасил меня, взял да назло мужа запутал.
Мигачева. Вот она сажа-то! Шути с ней! Все квартальный виноват! За сажу да в острог попал. Оговорили по злобе.
Фетинья. Мало ему. Какой живописец проявился! Красил, красил заборы-то, да за людей принялся. Так ему и дать волю? И хорошо сделали, что в острог посадили.
Лариса. Маменька, у вас совсем никакой разности в разговоре нет. Наладите одно и твердите, как сорока. Ведь отмылось, что ж толковать!
Фетинья. Еще б не отмылось! Что ж мне арабкой, что ли, ходить прикажешь!
Мигачева. Сам тому не рад. По нечаянности…
Фетинья. Окрасил по нечаянности, а украл по отчаянности. Славный парень, смиренный.
Входит Петрович.
Явление третье
Мигачева, Фетинья, Лариса, Петрович.
Петрович (Мигачевой). Ну, прощайся ты с сыном. (Фетинье.) А ты с мужем. Только и видели.
