Жан Ануй - Приглашение в замок
Изабелла. Это приятно, пока вам его не порвут.
Диана. Пустяки, маленькая дырочка. Вы еще не раз покрасуетесь в нем. Ах, вы сами не понимаете, какая вы счастливица. Взгляните на этот тюль — какой он белый, легкий, красивый. Это я стараюсь увидеть его вашими глазами, сама я так не могу. Я уже ничего не замечаю. Вот хоть это кольцо, у меня еще десять других, я его больше не вижу, кольцо и кольцо, я даже не помню, когда и по какому случаю отец мне его подарил. Или этот замок — попасть сюда, наверное, очень приятно, но у всех моих друзей есть замки, и у меня они есть, мы в них живем, и это уже больше не замки, а самые обыкновенные дома. Я знаю, бедняков такие рассуждения раздражают, но постарайтесь понять и меня — ведь я никогда, никогда в жизни, хоть головой о стенку бейся, не смогу себя почувствовать «приглашенной в замок»!
Изабелла. И вправду грустно.
Диана. Убийственно! Но бедняков так много, они все такие проныры, такие ловкачи, а книги и пьесы пишут чаще всего бедняки, и никто другой. Вот они и создали деньгам репутацию. А на самом деле деньги приносят радость только беднякам.
Изабелла. С тало быть, в этом мире что-то неладно. Правда, это не нашего с вами ума дело. Но, кстати, никто еще не видел, чтобы богачи всерьез пытались избавиться от денег. (Подходит к ней.)И скажу вам еще, если меня сегодня унизили, заставили страдать, порвали мое единственное платье, то только потому, что я бедна. Вот поэтому я и сделаю то, что делают бедняки, ведь их, глупцов, так много, они такие проныры и не понимают разных тонкостей. Я перейду от слов к делу и попрошу вас выйти отсюда.
Диана. Выйти? Вы, кажется, вообразили, что вы у себя дома, малютка?
Изабелла. Это тоже порок бедняков. Поскольку они нигде не чувствуют себя хозяевами, у них вошло в дурную привычку воображать, что они повсюду у себя дома. Ступайте, ступайте, моя красавица, ступайте куда-нибудь подальше и там проливайте слезы надо своими миллионами! Мне стыдно, что я такая дурра и пыталась хоть на минутку вас понять. Что станется с миром, если все будут пытаться понять друг друга? Э, нет, каждый за себя! С этой минуты я призову на помощь доводы бедняков. Не уйдете — я вас поколочу.
Диана. Меня? Попробуйте только!
Изабелла. И попробую. Платье я вам рвать не стану, раз у вас их целая дюжина, и вам на это плевать. Но я расцарапаю вам лицо, потому что господь бог хоть в этом проявил справедливость, и у вас нет в запасе другого!
Диана. До чего вы вульгарны! Думаете, я вас испугалась!
Изабелла. Пока нет. Но мы еще посмотрим! (Бросается на Диану.)
Они дерутся.
Диана. Ах ты дрянь! Ах бандитка! О, моя прическа!
Изабелла. Ваша горничная сделает новую. Она знает секреты красоты!
Диана (отбиваясь). У меня тоже есть кулаки, и я тоже умею царапаться.
Изабелла. А ну, попробуйте.
Дерутся.
Диана (вдруг выпускает ее и кричит). Я тоже была когда-то бедной! Когда мне было десять лет, я дралась с мальчишками в стамбульском порту.
С новой силой бросаются друг на друга молча катаются по земле. Вошедший Жозюэ при этом зрелище испускает вопль ужаса и убегает с криком.
Жозюэ. Мсье Орас! Мсье Орас!
Входит Фредерик и останавливается, потрясенный. Заметив его, девушки выпускают друг друга. Первая встает Изабелла, расцарапанная, растрепанная.
Изабелла (подступает к нему). А, это вы! Ну, вы довольны? Ваши козни увенчались успехом? Шуточка удалась на славу? А как задуманный скандал? Вы взобрались на стул и объявили им, кто я такая? Если вы еще не успели — не трудитесь. Я это сделаю сама. Я сама покажу им, кто я. Бандитка, как изволила выразиться мадемуазель! Вы увидите, чем обернутся ваши игрушечные кровопролития, полюбуетесь на своих почтенных вдовушек — уж я рассею их сомнения, они сразу поймут, откуда я взялась!.. Вы увидите, какой я вам закачу бал! Первым делом я оскорблю свою мать — при всем честном народе сорву с нее перья — этакая милая семейная сценка — и потащу за руку домой, — к щетке, к грязной посуде, к урокам музыки. Вот для чего она рождена — графиня Фюнела! Нечего втирать людям очки. Ее отец был скромным торговцем обоями, он сам разносил рулоны клиентам да еще таскал банку с клеем. Ему платили пять франков за труды. И он был рад-радешенек, потому что мог пропустить лишний стаканчик, не сказав жене. Вот они каковские, бедняки! Бесстыжие! От них надо держаться подальше! А вы вздумали потешиться над ними нынче вечером, чтобы разогнать скуку. Зря, красавчик! Ваши няньки недаром не разрешали вам в детстве подходить к ним близко на прогулке. Бедняки ваших потех не понимают. Они слишком плохо воспитаны. Вот я, например. С тех пор как я пришла сюда, мне ни разу не было весело, я с первой минуты страдала. Ведь вы-то не поняли, вернее, не захотели понять: я вас люблю. Из любви к вам мне и удалось ослепить ваших старых дам. Из любви к вам я прикинулась влюбленной в вашего брата и в довершение всего, как дурра, согласилась утопиться! Неужто вы не понимаете, что, не влюбись я в вас с первого взгляда, я никогда не согласилась бы участвовать в вашей комедии? Вы молчите? Еще бы, вам не по вкусу, что какая-то нищенка посреди вашей гостиной кричит вам: «Я вас люблю!» Это уже не шуточки! Да скажите же что-нибудь! Вы что, онемели? А еще недавно говорили без умолку.
Фредерик (запинаясь). Но, мадемуазель, это не я.
Изабелла. Как — не вы?
Диана. Правда! Посмотрите на него! Он красен как рак! Это его брат.
Изабелла (сразу смутившись). Ох, простите, мсье!
Фредерик. Это я прошу прощения! Я виноват, я должен был…
Диана. Пойдемте, Фредерик. Вам не о чем говорить с этой девицей. Орас пошлет Жозюэ, и тот с ней расплатится.
Фредерик. Диана, как у вас хватает духу так говорить?
Диана. Идемте, Фредерик, и сию же минуту. Иначе я больше не разрешу вам показываться мне на глаза. (Уходит.)
Фредерик. Я шел сказать вам, что мне стыдно за то, как здесь с вами обошлись. Это жестоко и гадко. Я прошу у вас прощения за них.
Изабелла (тихо). Идите же. Если вы ее не догоните, она причинит вам еще много горя.
Фредерик (с поклоном). Извините. (Делает шаг к выходу.) Хотите, я передам моему брату, что вы его любите?
Изабелла. Нет, не трудитесь.
Фредерик грустно разводит руками и выходит.
Появляется мать.
Мать. Дитя мое!
Изабелла. А, вот и ты!
Мать (падая на стул). Все рухнуло. Этот молодой человек сошел с ума. Влез на стул и плетет бог знает что. Не пойму, что его толкнуло на этот необъяснимый шаг. Какое злосчастное невезение… Повремени он хотя бы часок — одни генерал, такой почтенный, как раз приглашал меня к себе погостить осенью. А теперь все эти люди отвернутся от нас.
Изабелла (вставая). Едем. Сними свои перья. Послезавтра у тебя в Париже уроки.
Мать. О, я так и знала! Ты такая прозаичная! Прекрасная греза развеялась, а ей хоть бы хны. Бесчувственная! Выходит, он тебя не любит, а я-то размечталась… Зачем же, зачем он пригласил тебя сюда, если он в тебя не влюблен?
Изабелла. Для потехи.
Мать. Нет-нет, ты меня не убедишь. Здесь что-то было, просто ты не сумела этим воспользоваться. Хочешь знать правду? Ты слишком большая гордячка, дитя мое. Ты хорошенькая — это твой шанс, но им надо пользоваться, а не ждать неведомо чего. Когда мужчины вьются вокруг женщины, она начинает воображать, что она хозяйка положения, и верно, пока ты желанная, все в твоих руках. Деньги, честь, семья — мужчины всем готовы пренебречь. Но если ты упустила момент, если ты позволила им подумать хоть разок, хоть на минутку, что они, в конце концов, проживут и без тебя, пиши пропало, моя красавица! Они сразу вспоминают про свои деньги, про свою легкую безмятежную жизнь, про то, что к их услугам полно хорошеньких девушек, которые обойдутся им куда дешевле. И они правы! Эти девушки кишмя кишат во всех уголках города, они таращат глаза на витрины больших магазинов и жадно вдыхают запах духов богатых дам, которые шествуют на высоких каблучках, шикарные, самоуверенные, а у этих одно-единственное приличное платьице, и они рады лечь в постель по первому знаку богатого мужчины, который готов избавить их от тяжкого бремени зависти. Нечего удивляться, что у них всегда такой загнанный вид, — им приходится спешить, дорогая! Хорошенькая девушка без гроша — товар скоропортящийся!
