Михаил Булгаков - Дни Турбиных

Л а р и о с и к. Виктор Мышлаевский большевиком стал.

М ы ш л а е в с к и й. Да, ежели угодно, я за большевиков!

С т у д з и н с к и й. Виктор, что ты говоришь?

М ы ш л а е в с к и й. Я за большевиков, но только против коммунистов.

С т у д з и н с к и й. Это смешно. Надо понимать, о чем ты говоришь.

Л а р и о с и к. Позволь тебе сказать, что это одно и то же: большевизм и коммунизм.

М ы ш л а е в с к и й (передразнивая). «Большевизм и коммунизм». Ну, тогда и за коммунистов...

С т у д з и н с к и й. Слушай, капитан, ты упомянул слово «отечество». Какое же отечество, когда большевики? Россия кончена. Вот помнишь, командир говорил, и командир был прав: вот они, большевики!..

М ы ш л а е в с к и й. Большевики?.. Великолепно! Очень рад!

С т у д з и н с к и й. Да ведь они тебя мобилизуют.

М ы ш л а е в с к и й. И пойду, и буду служить. Да!

С т у д з и н с к и й. Почему?!

М ы ш л а е в с к и й. А вот почему! Потому! Потому что у Петлюры, вы говорили, сколько? Двести тысяч! Вот эти двести тысяч пятки салом подмазали и дуют при одном слове «большевики». Видал? Чисто! Потому что за большевиками мужички тучей... А я им всем что могу противопоставить? Рейтузы с кантом? А они этого канта видеть не могут... Сейчас же за пулеметы берутся. Не угодно ли... Спереди красногвардейцы, как стена, сзади спекулянты и всякая рвань с гетманом, а я посредине? Слуга покорный! Нет, мне надоело изображать навоз в проруби. Пусть мобилизуют! По крайней мере, буду знать, что я буду служить в русской армии. Народ не с нами. Народ против нас. Алешка был прав!

С т у д з и н с к и й. Да какая же, к черту, русская армия, когда они Россию прикончили?! Да они нас все равно расстреляют!

М ы ш л а е в с к и й. И отлично сделают! Заберут в Чека, обложат и выведут в расход. И им спокойнее, и нам...

С т у д з и н с к и й. Я с ними буду биться!

М ы ш л а е в с к и й. Пожалуйста, надевай шинель! Валяй! Дуй!.. Шпарь к большевикам, кричи им: не пущу! Николку с лестницы уже сбросили раз! Голову видал? А тебе ее и вовсе оторвут. И правильно – не лезь. Теперь пошли дела не наши!

Л а р и о с и к. Я против ужасов гражданской войны. В сущности, зачем проливать кровь?

М ы ш л а е в с к и й. Ты на войне был?

Л а р и о с и к. У меня, Витенька, белый билет. Слабые легкие. И, кроме того, я единственный сын у моей мамы.

М ы ш л а е в с к и й. Правильно, товарищ белобилетник.

С т у д з и н с к и й. Была у нас Россия – великая держава!..

М ы ш л а е в с к и й. И будет!.. Будет!

С т у д з и н с к и й. Да, будет, будет – ждите!

М ы ш л а е в с к и й. Прежней не будет, новая будет. Новая! А ты вот что мне скажи. Когда вас расхлопают на Дону – а что вас расхлопают, я вам предсказываю – и когда ваш Деникин даст деру за границу – а я вам это тоже предсказываю, – тогда куда?

С т у д з и н с к и й. Тоже за границу.

М ы ш л а е в с к и й. Нужны вы там, как пушке третье колесо! Куда ни приедете, в харю наплюют от Сингапура до Парижа. Я не поеду, буду здесь, в России. И будь с ней что будет!.. Ну и кончено, довольно, я закрываю собрание.

С т у д з и н с к и й. Я вижу, что я одинок.

Ш е р в и н с к и й (вбегает). Подождите, подождите, не закрывайте собрания. Я имею внеочередное заявление. Елена Васильевна Тальберг разводится с мужем своим, бывшим полковником генерального штаба Тальбергом, и выходит... (Кланяется, указывая рукой на себя.)

Входит Е л е н а.

Л а р и о с и к. А!..

М ы ш л а е в с к и й. Брось, Ларион, куда нам с суконным рылом в калашный ряд. Лена ясная, позволь, я тебя обниму и поцелую.

С т у д з и н с к и й. Поздравляю вас, Елена Васильевна.

М ы ш л а е в с к и й (идет за Лариосиком, убежавшим в переднюю). Ларион, поздравь – неудобно! Потом опять сюда придешь.

Л а р и о с и к (Елене). Поздравляю вас и желаю вам счастья. (Шервинскому.) Поздравляю вас... поздравляю.

М ы ш л а е в с к и й. Но ты молодец, молодец! Ведь какая женщина! По-английски говорит, на фортепьянах играет, а в то же время самоварчик может поставить. Я сам бы на тебе, Лена, с удовольствием женился.

Е л е н а. Я бы за тебя, Витенька, не вышла.

М ы ш л а е в с к и й. Ну и не надо. Я тебя и так люблю. А сам я по преимуществу человек холостой и военный. Люблю, чтобы дома было уютно, без женщин и детей, как в казарме... Ларион, наливай! Поздравить надо!

Ш е р в и н с к и й. Погодите, господа! Не пейте это вино! Я вам сейчас принесу. Вы знаете, какое это вино! Ого-го-го!.. (Взглянул на Елену, увял.) Ну так, среднее винишко. Обыкновенное «Абрау-Дюрсо».

М ы ш л а е в с к и й. Лена, твоя работа! Женись, Шервинский, ты совершенно здоров! Ну, поздравляю вас и желаю вам...

Дверь в переднюю открывается, входит Тальберг в штатском пальто, с чемоданом.

С т у д з и н с к и й. Господа! Владимир Робертович... Владимир Робертович...

Т а л ь б е р г. Мое почтение.

Мертвая пауза.

М ы ш л а е в с к и й. Это номер!

Т а л ь б е р г. Здравствуй, Лена! Вы как будто удивлены?

Пауза.

Немного странно! Казалось бы, я мог больше удивляться, застав на своей половине столь веселую компанию в столь трудное время. Здравствуй, Лена. Что это значит?

Ш е р в и н с к и й. А вот что...

Е л е н а. Погоди... Господа, выйдите все на минутку, оставьте нас вдвоем с Владимиром Робертовичем.

Ш е р в и н с к и й. Лена, я не хочу!

М ы ш л а е в с к и й. Постой, постой... Все уладим. Соблюдай спокойствие... Нам выкатываться, Леночка?

Е л е н а. Да.

М ы ш л а е в с к и й. Я знаю, ты умница. В случае чего кликни меня. Персонально. Ну что ж, господа, покурим, пойдем к Лариону. Ларион, забирай подушку, и идем.

Все уходят, причем Лариосик почему-то на цыпочках.

Е л е н а. Прошу вас.

Т а л ь б е р г. Что все это значит? Прошу объяснить.

Пауза.

Что за шутки? Где Алексей?

Е л е н а. Алексея убили.

Т а л ь б е р г. Не может быть!.. Когда?

Е л е н а. Два месяца тому назад, через два дня после вашего отъезда.

Т а л ь б е р г. Ах, Боже мой, это ужасно! Но ведь я же предупреждал. Ты помнишь?

Е л е н а. Да, помню. А Николка – калека.

Т а л ь б е р г. Конечно, все это ужасно... Но ведь я же не виноват во всей этой истории... И согласись, это никак не причина для устройства такой, я бы сказал, глупой демонстрации.

Пауза.

Е л е н а. Скажите, как же вы вернулись? Ведь сегодня большевики уже будут...

Т а л ь б е р г. Я прекрасно в курсе дела. Гетманщина оказалась глупой опереткой. Немцы нас обманули. Но в Берлине мне удалось достать командировку на Дон, к генералу Краснову. Киев надо бросить немедленно... времени нету... Я за тобой.

Е л е н а. Я, видите ли, с вами развожусь и выхожу замуж за Шервинского.

Т а л ь б е р г (после долгой паузы). Хорошо! Очень хорошо! Воспользоваться моим отсутствием для устройства пошлого романа...

Е л е н а. Виктор!..

Входит М ы ш л а е в с к и й.

М ы ш л а е в с к и й. Лена, ты меня уполномачиваешь объясниться?

Е л е н а. Да! (Уходит.)

М ы ш л а е в с к и й. Понял. (Подходит к Тальбергу.) Ну? Вон!.. (Ударяет его.)

Тальберг растерян. Идет в переднюю, уходит.

М ы ш л а е в с к и й. Лена! Персонально!

Входит Е л е н а.

Уехал. Дает развод. Очень мило поговорили.

Е л е н а. Спасибо, Виктор! (Целует его и убегает.)

М ы ш л а е в с к и й. Ларион!

Л а р и о с и к (входит). Уже уехал?

М ы ш л а е в с к и й. Уехал!

Л а р и о с и к. Ты гений, Витенька!

М ы ш л а е в с к и й. «Я гений – Игорь Северянин». Туши свет, зажигай елку и сыграй какой-нибудь марш.

Лариосик тушит свет в комнате, освещает елку электрическими лампочками, выбегает в соседнюю комнату. Марш.

Господа, прошу!

Входят Ш е р в и н с к и й, С т у д з и н с к и й, Н и к о л к а и Е л е н а.

С т у д з и н с к и й. Очень красиво! И как стало сразу уютно!

М ы ш л а е в с к и й. Ларионова работа. Ну, теперь позвольте вас поздравить по-настоящему. Ларион, довольно!

Входит Л а р и о с и к с гитарой, передает ее Николке.

Поздравляю тебя, Лена ясная, раз и навсегда. Забудь обо всем. И вообще – ваше здоровье! (Пьет.)

Н и к о л к а (трогает струны гитары, поет).

Скажи мне, кудесник, любимец богов,Что сбудется в жизни со мною?И скоро ль на радость соседей-враговМогильной засыплюсь землею?Так громче, музыка, играй победу,Мы победили, и враг бежит, бежит, бежит!

М ы ш л а е в с к и й (поет). Так за Совет Народных Комиссаров...

Все, кроме Студзинского, подхватывают:

«Мы грянем громкое „Ура! Ура! Ура!“.

С т у д з и н с к и й. Ну, это черт знает что!.. Как вам не стыдно!

Н и к о л к а (запевает).

Из темного леса навстречу емуИдет вдохновенный кудесник...

Л а р и о с и к. Замечательно!.. Огни... елочка...

М ы ш л а е в с к и й. Ларион! Скажи нам речь!

Н и к о л к а. Правильно, речь!..

Л а р и о с и к. Я, господа, право, не умею! И, кроме того, я очень застенчив.