Пётр Киле - Санкт-Петербургский бал-маскарад [Драматическая поэма]
Между тем вслед за мужчиной в сапогах в круг входит с видом и повадками фата молодой офицер в белом мундире и бальных туфлях и уносится с Голубой маской в танце.
Ц а р ь в м а с к еЧто вам угодно?
П о э т в м а с к е Пару слов, позвольте,Сказать вам, сударь.
Ц а р ь в м а с к е Что? Ну, хорошо.
П о э т в м а с к еПризнать прекраснейшей из смертных женщинСию красавицу мы все должны.
Ц а р ь в м а с к еСогласен с вами совершенно, сударь.Я то же самое ей толковал,Впадая в восхищенье, как юнец.
П о э т в м а с к еКак камер-юнкер, вы сказать хотите?Но чин такой и милые проказыУж не к лицу ни мне, ни вам, не так ли?
Царь в маске качает головой.
И надобно вам знать, я тайну выдам.Пред нами не Елена, чья красаНе возбуждала ревности Венеры,А слава же двусмысленна весьма;Но у царей, как и цариц, иныеНасчет своих страстей соображенья,Как было встарь, и ныне, не для нихЗаконы писаны. Но красота льПовинна? Свет ее чистейший в миреНесет Психея, явленная здесь.Она не для утехи, как Елена,Лишь прелестью своею упоеннойВсегда и всюду; нрав ее таков.Психея ж целомудренно чиста,Как высшая на свете красота.
Ц а р ь в м а с к еА что? Быть может, вы и правы, сударь.Догадываюсь, с кем имею честьБеседовать, как некогда в КремлеВо дни торжеств, с умнейшим человеком,Которого я мог сослать в Сибирь,Но уберег поэта для России.
П о э т в м а с к еУбережем мы также и Психею,Как свет души, во дни торжеств и бед.
Ц а р ь в м а с к еЯ понял. Будь достоин сам Психеи,И я ей буду предан, как и ты.
Г е н е р а лА государь, похоже, отступился.
Г р а ф и н я с л о р н е т о мЖелая, верно, избежать скандала,Что может учинить сей обезьянаС придворным званьем камер-юнкер.
Г р а ф (сановник в придворном мундире)Давайте поразмыслим на досуге,Как проучить его.
М о л о д а я д а м а А с ним Психею!С нее-то надо взяться; пусть рогаПроступят также и у Дон Жуана.
Г р а ф и н я с л о р н е т о мЕсть на примете у меня прельститель.Он ныне в моде.
М о л о д а я д а м а А, француз! Не он лиТанцует с Голубою маской?
Г е н е р а л Да-с.Ведь русского на подвиг сей не сыщешь,Когда сам государь засомневался.Он удаляется. А мы проводимИ вновь сойдемся. Дело есть у нас.
Танцы продолжаются. В богинях, музах и дамах, а также в офицерах и мужчинах в масках зрители угадывают всех действующих лиц и внесценических персонажей из пушкинского круга.
Г е р о л ь дШарадам нет конца; но из шарадВсех удивительней наш МаскарадВ круженьи пар бессмертных среди смертных,В живых картинах беспримерных,С веселым хороводом муз и нимф,Как утро возвещает солнца нимб!
С восходом солнца небеса проступают во всех окнах.
КАРТИНА ПЯТАЯ
Виды Павловского парка. В здании вокзала отзвучал оркестр, но музыка словно все еще разносится по дорожкам и рощам. Публика обращает внимание на интеллигентного вида мужчину, узнавая в нем пианиста и композитора Скрябина, который быстро уходит в сторону, словно в лес и поляны.
СКРЯБИН (как бы про себя, весь во власти видений и звуков)Прекрасно море, но равнины,Леса и топи, тихие долины -Мир детства моего -Во мне рождают грусть и торжество.Какое здесь раздолье!И человек на волеВозносит ввысь встречь солнцу по крылу,Подобен гордому орлу,Окидывает взором мирозданье,Как грезу и свое созданье,Он дух егоИ торжество!
ХОР ЮНОШЕЙВесенний день сияньем нежным светаБлагоухает, и полна привета Вся в зелени, в цвету Земля В летящих трелях соловья,И небо от рассвета до закатаНеслышной музыкой сверкает,И человек возносится все ввысь,Как жаворонок трепеща: «Дивись!»
Он с виду юн, в движеньях истый франт,Он наш герой, философ-музыкант, В глазах веселость до усмешки, Сам мал, а все вокруг лишь пешки, Поскольку важен, как дитя, Что новый мир творит шутя, Каскадом звуков постигая Стремления души без края...
Он здесь, за фортепиано, нет, Он там, где вешний светИграет бесподобно на просторе,Купаясь, как дельфины, в море И в небо возносясьВ слепящих звуках, как сейчас.
А с волн бегущих радужная пенаСлетает переливами Шопена,И птичий гам по всей ЗемлеВозносится во звездной мглеВ призывных пересвистахВ лесах недремлющего Листа...
Звучат фрагменты то из «Божественной поэмы», то прелюдии.
ХОР ЮНОШЕЙВ московских улицах весна,И небо лучезарное без дна,Как море, где снуют дельфины,И изумрудны вновь долины...Он весел и смущен до слез,Как под дождем весенних гроз.
Объяснение с женой.
СКРЯБИНЯ снова юн, что ж делать?Ко мне вернулось детство,И я влюблен... Прости!
ВЕРАОставить нас, уйти,Когда мы счастливы все вместе,И я, и ты, и дети...Тебя не узнаю...
СКРЯБИНЯ вас по-прежнему люблю.Поэтому тут нет измены.
ВЕРАУ нас не будет перемены?
СКРЯБИНКак знать? Я не приемлю лжи...
ВЕРАТеперь хорошего не жди.
С женою, тоже пианисткой,Он думал просто объясниться.
СКРЯБИНОна юна, как юн я был,Когда впервые полюбил...Мы переписывались тайноИ виделись случайно,Но счастьем жизнь была полна,Как в море плещется волна.Вновь свежесть чувств и нега,Как в первый день от снега,Мелодией струится кровь...
ВЕРАЗдесь посягают на любовьТвою ко мне и к нашим детям,И нет измены? Бог свидетель...
СКРЯБИНО, не взывай к нему. Я с ним расчелся.
ВЕРАТак ты и с нами разошелсяВ понятиях любви, добра и зла?
СКРЯБИНУ юности моей любовь взошлаСамосознаньем личности пред миром,Не перед немощным кумиром,Который лишь глумиться мог,Любовь разыгрывая, бог!
ВЕРАТы вновь в тисках: твоя богиня, -Дадим же ей такое имя...Твоя любовь из юности взошла.Ее любовь себялюбиво зла...Другая бы любя сокрылась.У юности достойной крылья,Не у нее, твои нужныЕй для полета в дни весны...
СКРЯБИНВ полеты уношусь один, могучий,В грозу сквозь кучевые тучи,И чрез созвездия всегда один,Как дух, всесветный господин.
ВЕРАТы всем хорош, откуда же гордыня?
СКРЯБИНОт Люцифера...
ВЕРАДьявола то имя!
СКРЯБИННет, ангел светоносный - образ мой,Взлелеянный моей мечтой,Мечтою человеческого духа,Вселенной зренье, ухо,А без него она сплошная тьмаИ света всепобедного тюрьма.
ВЕРАТы музыкант, а не философ...Зачем тебе еще и слово?Будь в музыке ты чародей,Пронзая дали без людейВ призывах к совершенству...Зовешь еще к священству...
СКРЯБИНО, Вера, ты мила, проста,И в горе, и в любви, как красотаИ за тобою правда,О, будь же радаТому, что было, лучше нет,Любовь ведь движет свет...Она всегда стремленьеИ новое рожденьеВо красоте!
ВЕРАТо упованье лишь в мечте!То звуки музыки мгновенной...
СКРЯБИНЛетящей вечно во Вселенной!
ВЕРАПрекрасны в музыке мечты,Как перлы красоты...
СКРЯБИНМой дух возносится, озвучаСвой страх, как громом туча,И с молнией играя, будто Зевс,Могучий и влюбленный весь...
ВЕРАСо Зевсом спорить я не стану.Влюбленность детскую за тайнуХранил бы лучше как поэт,Восторгами пронзая свет,Скорбя, торжественно ликуяИ совершенства лишь взыскуя.
СКРЯБИНА счастье юности - любовь,Когда она восходит вновь,Не здесь, - в полете дерзновеннойВ потоках света во Вселенной?
ВЕРА (успокоившись, деловито)Я перепиской нот - о, красота! -«Божественной поэмы» занята.
СКРЯБИНПрости! Ведь решено уехать,И это словно зов, как эхоСтремлений детства за мечтой:В Швейцарию уедем всей семьей!
Публика теряет из виду Скрябина. Через широкий луг видно, как вдоль леса скачет всадница, за нею, едва поспевая, всадник. В роще у мольберта барышня, она вскакивает и зовет «Лебедев!» Из-за кустов выходит молодой человек, высокого роста, молодцеватый, с сонным видом.
