Григорий Горин - Королевские игры
Норфолк (изумленно). Не может быть!
Вулси. Увы, милорд… (Показывает бумагу.) Вот ее подпись.
Анна. Она готова подтвердить все под присягой?
Вулси. Разумеется. Но сейчас она в отъезде… в Амстердаме.
Анна. Кто ж отпустил ее?.. Не вы ли, Кромвель?
Кромвель. Ваше величество, как ваш защитник, я не советую вам перебивать речь обвинителя. Иначе суд составит невыгодное мнение о вас.
Норфолк. Да, это верно. Анна, помолчи!
Вулси. И, наконец, допрос двух молодых людей. Сэр Норрис и сэр Смитон чистосердечно признаются, что были с королевой… в интимной близости.
Анна. Признание под пыткой!
Кромвель. Вот их мы и допросим в присутствии суда!
Стражник вводит Норриса. Он бледен и явно напуган.
Сэр Норрис, дайте вашу руку.
Норрис (испуганно). Зачем?
Кромвель. Для Библии… (Подносит к Норрису Библию, тот кладет на нее руку.) Клянетесь говорить лишь правду?
Норрис. Да.
Вулси. Сэр Норрис, часто ли вы бывали в гостях у королевы?
Норрис. Не чаще, чем был приглашен.
Вулси. А приглашали часто?
Норрис. Ну, в общем, да… Ее величество впустила меня в свой круг друзей…
Норфолк (мрачно). Свидетель! Двусмыслицы прошу не говорить! Что значит «в круг впустила»? Здесь не танцы!
Норрис. Милорд, я неудачно выразился… Извините. Я так устал… Короче, встречался… с ее друзьями.
Вулси. Для чего?
Норрис. Как для чего? Музыка. Беседы… Общенье тесное.
Вулси. В какой же мере «тесное»?
Норрис. Простите, сэр… Я так давно не спал… Что вы хотите знать?
Вулси. Вы были с королевой… в интимной связи?
Норрис. Нет, конечно. Как можно? Одна лишь мысль подобная мне кажется ужасной!
Кромвель. Я, как защитник, протестую! Что значит «мысль ужасна»? Это – оскорбленье ее величества как женщины! Она красива и привлекательна!
Норрис. Да, конечно!.. Все прелести ее бесспорны!
Кромвель. Так, значит, мысль была?
Норрис. Наверное… не знаю…
Вулси. Итак, вы в мыслях были с ней в интимной связи?
Норрис. О, господи! Как ни скажу – все получается ужасно… Не в мыслях… Может быть, в фантазиях… Во сне…
Норфолк. Но вы же подписали протокол?
Норрис. Я подписал? Наверное. Не помню. Меня так мучили!
Анна. Все ясно. У него под пыткой вырвано признанье!
Кромвель. А тут я возражу как секретарь суда… Здесь пыток не было! Свидетелю мы не давали спать! И только потому, что он во сне, как только что сказал, спит с королевой… А этого я допустить не мог!
Норфолк. Сейчас вы говорите как защитник?
Кромвель. Разумеется, милорд. Ведь я оберегаю ее честь! Где сон, где явь – понять довольно сложно… Особенно в салонах! Там пьют вино, дурманом благовоний мутят рассудок… Поэтому вполне возможна связь, которую наутро и не вспомнишь! Вот почему прошу о снисхожденье к подзащитной! Своей измены она ни отрицать, ни подтвердить не может!
Анна (Норфолку). Дядя! Молю! Избавь меня от этого кошмара!
Норфолк. Ну, хорошо… Действительно, запутали… Отправьте-ка свидетеля поспать! (Стража берет пошатывающегося Норриса под руки.) Но только спать пристойно, чтоб – ни-ни… Стража! Чуть что – будите! Давайте Смитона!
Норриса уводят. На его место ставят Смитона. Он весь в кровоподтеках и синяках.
Анна. О Боже! Смитон! Что с вами сделали?! (Кромвелю.) И снова скажете, что пыток не было?!
Смитон (испуганно). Конечно! Ваше величество, меня никто не мучил! Я сам себя… в отчаянии.
Кромвель. Готовы подтвердить вы это под присягой? (Протягивает Библию.)
Смитон. Да! Разумеется! Клянусь!.. И все другое сразу подтверждаю!
Норфолк. Да вас еще и не спросили.
Смитон (кричит). Не надо спрашивать! Я все уже сказал… Да, виноват! Прелюбодействовал! Неоднократно!
Анна. О, бедный Смитон! Вам обещали жизнь за эту ложь? Но вас обманут, как вы сейчас обманываете всех!
Смитон. Нет! Правда! Ваше величество, я вами овладел… насильно. Вы не виноваты! Лишь только мой неукротимый нрав… Я повалил вас, заломил вам руки… Вы сопротивлялись… потом сдались…
Генрих (вскочив с кресла). Мерзавец! Тебе придется это доказать! Когда и где?! (Надвигается на Смитона.)
Смитон (дрожа от страха). Ваше величество… Все – в протоколе. По-моему, в Йорке!..
Генрих. Ложь! Не мог ты спать с ней в Йорке! Там спал с ней я.
Смитон. Ну, значит, в Виндзоре!
Генрих. И снова – ложь! Я в Виндзоре на шаг не отпускал ее… Там был медовый месяц!.. Подлец! Спасаешь жизнь? Но ты – приговорен! И казнь сейчас свершится! (Замахивается на Смитона.)
Анна. Не смей! Желаешь казни, Генрих? Тогда казни себя!.. Да! Смитон правду говорит: спала с ним! И с Норрисом! С Уайетом! С другими!
Генрих (в ужасе). Анна… Замолчи!
Анна. Тебе придется слушать!.. Каков был суд – таков и приговор. Со мною спали все… И даже сам судья, лорд Норфолк!
Норфолк. Я?!
Анна. Да, дядя! Вы меня растлили еще ребенком… Вот почему я стала такой распущенной! Могла ли после этого хранить я верность королю?
Норфолк. Неправда! Нет! Мне плохо… (Стонет.)
Генрих. Ты лжешь! Клянись на Библии! Пред Богом!
Анна. А где здесь Бог? Здесь властвует король. Или себя назначил ты главою церкви и Всевышним? Но сам – лишь жалкий мнительный мужчина. И до конца дней будешь мучаться теперь в сомнениях! Я все сказала.
Норфолк (вдруг издает какой-то странный, почти звериный вой). У! У! У!..
Кромвель. Что с вами, лорд?..
Норфолк (воет). У! У… мира… ю… (Валится на стол. Кромвель подскакивает к нему, щупает пульс.)
Кромвель. Его хватил удар… Врача! (В зал.) Милорды! Ввиду отсутствия судьи, суд должен быть отложен. Перерыв!
Затемнение
Сначала удары молотка – это в глубине сцены сколачивается помост эшафота. Затем к ним добавляются странные звуки, напоминающие рычание и вой зверей. На переднем плане высвечивается Генрих с лютней в руках. Рядом с ним – Музыкант.
Генрих (отрешенно, как бы ни к кому не обращаясь). Тигры!
Музыкант. Р-х-р-р! (Подражает тигриному рыку.)
Генрих. Олени!
Музыкант. Й-о-у! У-о-у! (Трубный звук.)
Генрих. Волки!
Музыкант. У-у-у!!
Генрих (подражая волчьему вою). У-у-у!
Музыкант. Глубже выдох. Звук изнутри… Так плакала волчица, когда убили волка-мужа… У-у-у!
Генрих. У-у-у!
Вой переходит в странную мелодию. Появляются Кромвель, Экономка, Слуга. Некоторое время наблюдают за королем и музыкантом.
Кромвель (дождавшись паузы). Ваше величество, вы палача желали видеть? Вот он! (Слуга делает шаг вперед, кланяется.) Он – из простых людей. И верен королю. Рука не дрогнет!
Слуга надел маску.
Генрих (не поворачивая головы). Кашалоты!
Музыкант. Ах-м! Ах-мм! (Короткий ухающий звук.)
Кромвель (невозмутимо). Хотел бы ознакомить вас с порядком церемонии: сначала собирается толпа, потом приходит стража, потом – вся свита… Наконец – король! Тюремщики выводят леди Анну! (Делает жест Экономке, та продолжает рассказ.)
Экономка. Она одета в белую рубаху… Холщовую. С открытым воротом. Без украшений… Босая!.. Ее ведут мимо толпы. Толпа, как водится, кричит и негодует!..
Генрих. Гиены!
Музыкант. Й-ех-х! Й-е-хх!
Генрих (подхватив звук). Й-е-хх!
Экономка. Бедняжка тихо входит на помост. Целует крест и молится. Затем, согнув колено, кладет на плаху голову… (Преклонила колени, показывает.) Палач топор заносит!
Кромвель. И тут, ваше величество, – ваш жест! (Показывает.) Вот так, рукой! Все сразу остановлено. Звучат фанфары! Глашатай зачитает акт помилования. Счастливый крик толпы… Тут леди Анна встанет на колени и благодарственную речь произнесет во славу короля…
