Триптих - Макс Фриш
Кюрман протягивает руку к телефону и набирает номер.
Почему вы ничего не говорите?
Кюрман. Потому что в трубке каждый раз щелкает.
Ведущий. Тем не менее вы можете говорить.
Кюрман. А почему каждый раз щелкает?
Ведущий. Потому что ваш телефон прослушивается.
Кюрман кладет трубку.
Кое-что уже изменилось.
Кюрман встает.
Вы опять ждали ее всю ночь, сейчас десять часов утра, вы опять стоите в старом халате у окна и не отрываете глаз от улицы…
Кюрман. Что изменилось?
Ведущий. Вы уже не пропустите лекцию, ожидая Антуанетту: вас лишили профессуры. И виски уже нет в доме. В первом варианте вы довольно много пили, когда поджидали Антуанетту. Врач убедил вас, что дело в печени, и теперь вы чувствуете себя намного лучше, чем при первом варианте.
Антуанетта входит.
Антуанетта. Извини. (Садится за стол, накрытый к завтраку.) Шнайдеры передают тебе привет. (Наливает себе чай.)
Кюрман. Чай остыл.
Антуанетта. Все очень сожалели, что ты не пришел. Я получила большое удовольствие. Некоторые гости показались мне славными, очень интересными… (Пьет чай.) Шнайдеры передают тебе привет.
Кюрман. Это ты уже сказала.
Антуанетта. Ты позавтракал?
Кюрман. Сейчас десять часов.
Она пьет чай.
Доброе утро!
Антуанетта. Хенрик тоже передает тебе привет.
Кюрман. Кто?
Антуанетта. Хенрик.
Кюрман. Удивляюсь.
Антуанетта. Почему ты удивляешься?
Кюрман. Потому что Хенрик в настоящее время в Лондоне.
Антуанетта (оборачивается и глядит на него). Ханнес…
Кюрман. Доброе утро!
Антуанетта. Что случилось?
Кюрман. Об этом я тебя спрашиваю.
Антуанетта. Я прихожу домой…
Кюрман. В десять часов утра.
Антуанетта. Передаю тебе привет от Хенрика…
Кюрман. Который находится в Лондоне.
Антуанетта…И это означает, что я лгу?
Кюрман (обращаясь к Ведущему). Когда я дал ей пощечину?
Загорается неоновая лампочка.
Ведущий. Позже.
Лампочка гаснет.
Кюрман. Кто еще передает мне привет?
Входит Ассистентка в роли фрау Хубалек.
Доброе утро, фрау Хубалек, доброе утро.
Ассистентка. Приготовить свежий чай? (Берет кувшинчик и уходит.)
Антуанетта. Пришли твои корректуры? (Сидя закуривает.)
Ведущий. Она имеет в виду корректурные оттиски брошюры «Этология для всех и каждого», которую вам пришлось написать ради заработка.
Часы бьют десять.
Кюрман. Где твои часы?
Она глядит на свою руку: часов нет.
Я просто спрашиваю.
Загорается неоновая лампочка.
Ведущий. В эту минуту вы завопили. Сперва разбили чашку, потом завопили и дали ей пощечину.
Лампочка гаснет.
Кюрман. Оттиски пришли… (Стоя берет в руки свою пустую чашку.)
Антуанетта. Прошло два года, как мы поженились, и каждый раз, как я возвращаюсь из гостей, каждый раз ты проверяешь, есть ли у меня на руке часы. Хотелось бы знать, что ты, собственно, обо мне думаешь!
Кюрман. Я же просто спросил.
Антуанетта. Знаю я, что ты думаешь!
Он помешивает ложечкой в пустой чашке.
Вечно вспоминаешь, что когда-то я забыла их в твоей ванной… (Встает.) Ханнес, если хочешь, я уйду. Сейчас же. Мы живем не в девятнадцатом веке. И я не позволю мужчине на меня орать.
Кюрман. Разве я орал?
Ассистентка в роли фрау Хубалек приносит чай. Спасибо, фрау Хубалек, спасибо.
Ассистентка уходит.
Антуанетта. Два года, как мы поженились, и я впервые провела ночь не дома, впервые. Но каждый раз ты устраиваешь мне сцену.
Кюрман. Антуанетта…
Антуанетта. Каждый раз!
Кюрман. Это ты устраиваешь сцену, Антуанетта, а не я. Что я делаю? Слушаю тебя, стою и пью чай.
Антуанетта. Чай?
Кюрман. Да, чай.
Антуанетта. Из пустой чашки!
Пауза.
Кюрман. Почему она плачет?
Ведущий. Вы правы: в первом варианте она не плакала. Потому что в первом варианте вы на нее накричали, господин Кюрман. А теперь она плачет потому, что не могут же оба партнера одновременно ощущать свое моральное превосходство.
Антуанетта. Этого я не потерплю! (Рыдает.)
Кюрман. Антуанетта… (Подходит к ней.) Я так беспокоился. Пытался работать. Читал корректуры. Потом позвонил. В два часа ночи. Шнайдеры были уже в постели. Сказали, что вы уже ушли…
Она что-то вынимает из сумочки.
Антуанетта. Вот мои часы.
Он подходит к столу и наливает себе чай.
Могу тебе только сказать, что ты ошибаешься.
Кюрман. Ну, вот и хорошо.
Антуанетта. Ничего хорошего я тут не вижу, Ханнес; для меня это невыносимо. Такой человек как ты, интеллектуал, да еще в твоем возрасте… Я хотела сказать: с твоим жизненным опытом…
Кюрман. Что ты хотела сказать?
Антуанетта. Я считаю, что это возмутительно.
Кюрман. Антуанетта, ты ведешь себя сейчас, как будто я в самом деле дал тебе пощечину за то, что ты всю ночь отсутствовала. (Прихлебывая горячий чай.) Что ты считаешь возмутительным?
Антуанетта. Два года, как мы поженились…
Кюрман. Почему ты не позвонила?
Антуанетта (застегивает на руке часы). Тебе что, больше не о чем думать в этой жизни? Спала я с кем-то или нет — разве это твоя забота? (Берет в руки сумочку.) Допустим, я спала с мужчиной в эту ночь или даже каждый раз, когда тебе так кажется: что с того? Прошу покорно. Разве от этого мир перевернется?
Кюрман. Сейчас ты несешь полную чушь.
Антуанетта. Да, я провела ночь в постели с мужчиной.
Пауза.
Кюрман. Хочешь еще чаю? (Наливает чай в ее чашку.)
Антуанетта. Мне надо переодеться.
Кюрман. Кто тебе мешает?
Антуанетта. Я приглашена на обед. (Уходит.)
Ведущий. Теперь вы все знаете.
Звучит фисгармония.
На этот раз вы не накричали на нее, господин Кюрман, ничего похожего. И до пощечины дело не дошло, хотя Антуанетта этого ждала. Вы вели себя как настоящий мужчина.
Кюрман. А что от этого изменилось?
Ведущий. Ситуация остается прежней.
Кюрман. Да, ситуация остается прежней.
Ведущий. Но вы чувствуете себя лучше…
Кюрман швыряет чашку на пол.
Вы знаете, как дела пойдут дальше?
Входит Антуанетта в пальто.
Антуанетта. Ханнес, я ухожу.
Кюрман. Куда?
Антуанетта. В город.
Кюрман. В город…
Антуанетта. Я тебе сказала, что я приглашена на обед. Во вторую половину дня я буду, как всегда, в библиотеке. Тебе это известно. Вечером я дома.
Загорается неоновая лампочка.
Ведущий. Господин Кюрман, в первом варианте вы именно после этих слов просили у Антуанетты прощения за пощечину. Но теперь это отпадает.
Лампочка гаснет.
Кюрман. Разреши узнать, как его зовут?
Антуанетта. Я требую, чтобы ты сейчас же оставил меня в покое. Это все, что я могу тебе сказать, Ханнес. Это — мое личное дело. Если между нами что-то изменится, Ханнес, я сама об этом сообщу. (Уходит.)
Кюрман. Она не говорит, как его зовут. Хотя пощечины и не было.
Ведущий. Но вы чувствуете себя лучше, чем в первом
