Григорий Горин - Счастливцев-Несчастливцев
ДОН ЖУАН (пораженный). Так ты мной торгуешь? Убью! (Схватил Лепорелло за воротник.)
ЛЕПОРЕЛЛО. Синьор! Вы что?! (Хрипит.)
МАРИНА (испуганно). Алик! Он его задушит!
АЛИК. Учись! Хорошая сцена на публику. Сейчас уйдем – они сядут чай пить!..
ДОН ЖУАН (отпустил Лепорелло, двинулся к Алику). Слушайте, юноша, вы мне поднадоели с репликами! Как педагог хочу напомнить: я вас породил – я вас могу и убить!
АЛИК. Извините, но я вас педагогом больше не считаю! И сподвижником Всеволода Эмильевича тем более...
ДОН ЖУАН. Только не надо от имени Всеволода Эмильевича!
АЛИК. Надо! Всеволод Эмильевич жил театром и не уважал тех, кто с театра живет! Особенно московских гастролеров!..
ЛЕПОРЕЛЛО. И что за провинциальная манера – слова не сказать, чтоб москвичей не зацепить?
АЛИК. Это как раз у вас, москвичей, – столичный шовинизм... Все, что дальше Садового кольца, для вас – провинция... Для вас – и фестивали, и презентации... Нам же оставили только одно право: любоваться вами и благоговеть!..
ЛЕПОРЕЛЛО (неожиданно грубо). Да пошел ты отсюда!..
АЛИК (орет). Сам пошел! Я – в своем родном городе, Нижнегорске!
ЛЕПОРЕЛЛО (орет). Это для вас – Нижнегорск! Для нас – Севилья!
Неожиданно гаснет свет.
Это еще что? «Хеппининг»? Алик! Немедленно включите!
МАРИНА. При чем тут Алик? Чуть что – Алик виноват! Наверное, авария на станции?..
АЛИК. Да уж. Извините!.. В нашей Севильи часто случаются перебои с электричеством.
Грохот упавшего тела.
ЛЕПОРЕЛЛО. Кто-то упал?
ДОН ЖУАН. Не кто-то, а я.
ЛЕПОРЕЛЛО. Не разбился?
ДОН ЖУАН. Не знаю... Не вижу ни черта!.. Ну да ладно! Все к лучшему, ребята. Вопрос, как говорится, отпал сам собой... Отменяем концерт!
ЛЕПОРЕЛЛО. Почему – отменяем??
ДОН ЖУАН. Совсем с ума сошел? Хочешь Дону Анну в темноте на ощупь выбирать?..
Неожиданно в углу сцены, с фонарями в руках, появляются MУЖЧИНА и ЖЕНЩИНА.
ЖЕНЩИНА. Здравствуйте, товарищи артисты!
ЛЕПОРЕЛЛО (испуганно).Здравствуйте.
МУЖЧИНА. Вас приветствует забастовочный комитет профсоюза энергетиков в лице председателя Звягинцевой Веры Степановны и ее заместителя Судакова Виктора Петровича, то есть меня.
ЛЕПОРЕЛЛО. Это вы свет вырубили?
МУЖЧИНА. Так точно!
ЖЕНЩИНА. Разрешите сделать официальное заявление?
ДОН ЖУАН. Кому?
МУЖЧИНА. Вам.
ДОН ЖУАН. Нам – не надо! Алик, не валяйте дурака. Ваши «биоэнергетики»?
ЖЕНЩИНА. Мы – не «био». Мы – просто энергетики! Светите, Виктор Петрович!
Мужчина светит, Женщина читает, мучительно вглядываясь в текст.
ЖЕНЩИНА. «Заявление! Профсоюз энергетиков от имени всех работников отрасли заявляет свой решительный протест в связи с постоянными невыплатами зарплаты. У городских властей находятся средства на рестораны, казино и на что угодно, включая московских артистов (осветили фонарями артистов), но нет желания погасить задолженности перед трудящимися. Значит, гасить будем мы!..»
МУЖЧИНА. Не обижайтесь, товарищи артисты... Народ доведен буквально до крайности... Буквально!
ЛЕПОРЕЛЛО. Да мы все понимаем, дорогой товарищ. И полностью поддерживаем... Но что из этого?
ЖЕНЩИНА. Теперь вы читайте, Виктор Петрович! Мне неудобно...
МУЖЧИНА (читает). «В качестве общественной поддержки забастовочный комитет просит артистов пригласить на сцену в роли Доны Анны председателя комитета товарища Звягинцеву Веру Степановну и, тем самым, продемонстрировать собравшимся и по телевидению солидарность нашим законным требованиям».
ДОН ЖУАН. Сумасшедший дом!
АЛИК (радостно). Театр абсурда! Замечательно! Я это обязательно вставлю в пьесу...
ЖЕНЩИНА. Не надо меня никуда вставлять. Я в примадонны не лезу... У меня и возраст не тот, и внешность... Посветите на меня, Виктор Петрович.
МУЖЧИНА подсвечивает ее лицо фонарем.
Вот!
ЛЕПОРЕЛЛО (испуганно). Что – «вот»? Каждая женщина по-своему прекрасна...
МУЖЧИНА. Да уж не хуже Кордюковой или Ничепоренко.
ЛЕПОРЕЛЛО. Ничепоренко? Это еще кто? Я сейчас с ума сойду!
МУЖЧИНА. Ничепоренко – от ЛДПР! Что вы, ей-богу, прикидываетесь? А то мы не знаем, что с вами все кандидаты договариваются?.. У нас городок небольшой... Света нет, но связь у нас – быстрая...
АЛИК (торжествующе). ЛДПР! Ха-ха! Прекрасно! Я это вставлю.
МАРИНА. Товарищи! Подождите... Это же не митинг! Актерам для сцены нужна актриса...
ЖЕНЩИНА. Это вы, что ль? Посвети, Виктор Петрович! (Мужчина светит на Марину.) Тоже – не Пугачева! Повторяю: в примадонны я не лезу. Но если коллектив решил – я к людям выйду!
ДОН ЖУАН (вскочил на стул, в отчаянии орет). На меня светите! На меня! (Мужчина и Женщина направляют на него фонари) А теперь, когда меня хорошо видно и слышно, я всем говорю: идите отсюда к такой-то матери!!
Неожиданно вспыхивает свет.
В гримуборную быстро входят двое милиционеров, один – с собакой. Затем – Капитан милиции и Миля.
КАПИТАН. Здравия желаем! Актеров прошу спокойно отдыхать, посторонних прошу идти... по указанному адресу!.
ЖЕНЩИНА. Мы – не посторонние, Степан Егорыч! Вы требования профсоюза знаете.
АЛИК. Я тем более не посторонний... в своем родном театре.
МИЛЯ. Вот наглый!.. (Алику.) Ох, какой же вы наглый, роднуля!
КАПИТАН. Спокойно, Эмиль Борисыч! Сейчас со всеми персонально разберемся! (Женщине.) Звягинцева, у вас разрешение на демонстрацию есть? Нет?! Тогда – факт нарушения общественного порядка, статья двенадцатая...
МУЖЧИНА. Какая демонстрация? При чем тут демонстрация?.. Просто зашли к артистам...
МИЛЯ. Просто в темноте только разбойники заходят. А порядочные люди рубильники не вырубают, город не позорят.
КАПИТАН. Попрошу немедленно покинуть помещение!.. Очень прошу! Иначе... собака у нас нервничает!
ЖЕНЩИНА. Кордюкова у вас нервничает, а не собака! Так бы и говорили... (Мужчине.) Пошли, Петрович! Здесь правды не добьешься! Все схвачено!..
МУЖЧИНА (Дон Жуану). И все-таки мы на вас надеемся, товарищи артисты! Наш комитет в зале – десятый ряд!.. И помните: искусство у нас принадлежит народу.
Уходят вместе с Милиционером и собакой.
КАПИТАН (Алику). Теперь с вами, Маринин. Давайте не будем устраивать сцену у фонтана... Прошу взять свои вещи – и на выход!
АЛИК (дерзко). Никуда не пойду! Я уже сказал: я здесь не посторонний.
КАПИТАН (с угрозой). Верно. Вы – подозреваемый...
МАРИНА. Ох, господи! Опять все начинается? Уйдем, Алик! Милый! Уйдем!
АЛИК. Подожди!...Мне интересно... Что на этот раз они придумали... Какую комедию разыграют?
КАПИТАН. Давайте не перед гостями. Поговорим наедине.
МАРИНА. Он уже бывал с вами наедине! Бывал! Хватит! У вас «наедине» – когда вас много, а он – один! Говорите здесь! Прилюдно!
АЛИК. Хотите меня посадить? Пожалуйста! Сам сяду. (Вызывающе садится в центре комнаты, убирает руки назад.)
КАПИТАН. Не надо сцен у фонтана, Маринин. Ой, не надо... И руки назад – это ни к чему! Уж лучше вперед – наручники удобней надевать.
ДОН ЖУАН. Стоп, капитан! Какие наручники? Пошел какой-то дурацкий детектив... Не наш жанр! Что вы хотите от этого молодого человека? Я его хорошо знаю... режиссер Маринин – мой ученик... Коллега.
МИЛЯ. Тамбовский волк ему коллега, роднуля! По нему давно тюрьма плачет.
ДОН ЖУАН (зло). Тюрьма, Миля, по многим рыдает... Вы – первый в списке!
КАПИТАН. Напрасно вы их защищаете, товарищи артисты. Ваше дело – отдохнуть после концерта, набраться сил... А мы сами тут... разберемся ...в создавшейся ситуации...
МИЛЯ (быстро отвел Капитана в сторону). Капитан... Родненький! Артистам – никакой лишней информации. Через час – концерт. Ради бога, не пугайте артистов...
КАПИТАН. Я не пугаю...
МИЛЯ. Нет, пугаете...
КАПИТАН. Наоборот...
МИЛЯ. Нет, пугаете...
ДОН ЖУАН (кричит). Все! Успокоили! Рассказывайте, что случилось?
КАПИТАН. Да ничего не случилось... Пока... В общем... у нас тут... маленькое ЧП!
МИЛЯ. Даже не ЧП, дорогие. Атак... «чепушечка»...
КАПИТАН. Но был звонок...
МИЛЯ (поправляя). Звоночек.
КАПИТАН. Но по телефону... Короче, предупреждение поступило... В общем, бомба!
ЛЕПОРЕЛЛО (упавшим голосом). Где?
КАПИТАН. Может, и нигде! А может, в зале или здесь... Выясняем!
