Театр. Том 1 - Пьер Корнель
Но виноват Неарк, и пострадает он.
Паулина.
А муж мой смерть его увидеть обречен?
Феликс.
Он совратителя увидит наказанье,
И собственной вины проснется в нем сознанье.
Кровавым зрелищем смущен и потрясен,
Страх смерти ощутить острее сможет он,
И жажда жизни в нем столь ярко возгорится,
Что он, увидев казнь, не станет к ней стремиться.
Живой пример порой сильней любых угроз —
Страх действует на пыл надежней, чем мороз.
Быть может, наконец, смирив души волненье,
За дикий свой порыв попросит он прощенья.
Паулина.
Ужель геройский дух в нем будет побежден?
Феликс.
Он должен стать умней, смириться должен он!
Паулина.
Он должен, но, увы, что станется со мною?
Как буду я тому печальною женою,
Кто, чести изменив, мне б счастье возвратил,
Когда родной отец меня не пощадил!
Феликс.
Я дал тебе понять, что только покаянье
Поможет мне спасти его от наказанья.
За равную вину и кара всем равна,
Виновных различать Фемида не должна,
Я, долг судьи для чувств отцовских нарушая,
Преступника щадя, проступок совершаю!
И, горький свой удел напрасно не кляня,
Должна бы ты, как дочь, благодарить меня!
Паулина.
А что вы дали мне? Пустые уверенья!
Я знаю христиан упорство, пыл и рвенье!
Желая от него раскаянья, увы,
Отважно умереть ему велите вы!
Феликс.
Он может быть спасен по своему желанью!
Паулина.
Спасите же его!
Феликс.
Нельзя без покаянья!
Паулина.
Расправе секты злой он будет обречен!
Феликс.
Иначе римский с ним расправится закон!
Паулина.
Он ослеплен!
Феликс.
Ему приятно ослепленье!
Он своего признать не хочет заблужденья!
Паулина.
Во имя всех богов!
Феликс.
Не призывай богов —
Их приговор ему не менее суров!
Паулина.
Но боги внемлют нам!
Феликс.
Пусть он к богам взывает!
Паулина.
Во имя Деция, чья власть вас возвышает!
Феликс.
Да, я имею власть, и я всегда готов
Ее употребить, чтоб истребить врагов!
Паулина.
Но враг ли Полиевкт?
Феликс.
Враги все христиане!
Паулина.
Не слушайте пустых и злобных нареканий!
Он муж мой и навек по крови вам родной!
Феликс.
Одна его вина всечасно предо мной!
Преступник, отягчив измену святотатством,
Не вправе быть храним ни дружбою, ни братством!
Паулина.
О, как велик ваш гнев!
Феликс.
Не больше, чем вина!
Паулина.
О ужас моего пророческого сна!
Его губя, и дочь теряете вы тоже!
Феликс.
Мне боги, Рим и честь семьи моей дороже!
Паулина.
И гибель нас двоих не остановит вас?
Феликс.
Я слышу глас богов и Деция приказ!
Но почему нам ждать печального исхода?
Ужель не ценит он ни жизни, ни свободы?
Он жаждет пострадать, как пылкий неофит,
Но будет час — и смерть безумца устрашит!
Паулина.
Но, зная нрав его, не думайте напрасно,
Что вере изменять он может ежечасно,
Ведь он христианин, он только что крещен, —
Ужели мните вы, что легкомыслен он?
Ведь он не с молоком усвоил эту веру,
Которую иной приемлет по примеру
Отцов и матерей. Он веру выбрал сам
И, как христианин, как враг, пришел во храм!
Он, как и все они, не ведает боязни,
Им пытки не страшны и не постыдны казни,
Ниспровергать богов — обет и подвиг их,
Небесных чают благ, не зная благ земных,
И, веря, будто смерть их в небо призывает,
Не ощущая мук, кончину воспевают.
Приятны пытки им, как наслажденья — нам,
Им кажется, что бог их посылает сам!
Страданьем во Христе зовут они страданье.
Феликс.
Ну что же, Полиевкт получит по желанью!
Все решено!
Паулина.
Отец!
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Альбин.
Феликс (Альбину).
Ну что? Злодей казнен?
Альбин.
Да, за свою вину страданье принял он!
Феликс.
И видел Полиевкт его в минуту смерти?
Альбин.
Да, видел — и ему завидовал, поверьте!
Страданье претерпеть он жаждет вслед за ним,
В нем укрепился дух, и он неукротим!
Паулина.
Еще один удар! Я это говорила!
По вашей воле я супруга полюбила;
Его хвалили вы — вам покорилась я!
Феликс.
Безумца и слепца ты любишь, дочь моя!
Паулина.
Вы так велели мне — моя любовь законна!
Ваш выбор сделан был разумно, непреклонно,
И погасила я любовь свою к тому,
Кто дорог был душе и сердцу моему.
Припомните ж и вы слепое послушанье,
С которым ваше я исполнила желанье!
Я покорилась вам, насилья не кляня,
Так сделайте и вы хоть что-то для меня!
Во имя чувств моих дочерних я решилась
Смирить свою любовь — я долгу покорилась,
