Из дома вышел человек… - Даниил Иванович Хармс
– Пойдемте же, старухи! – сказала Бяшечкина. – Чего нам тут делать? Пусть Юфлева со Звякиной возится, а мы пойдемте мух бить.
И старухи двинулись из комнаты.
Юфлева, продолжая лузгать семячки, стояла посередине комнаты и смотрела на Звякину. Звякина затихла и лежала неподвижно. Может быть, она умерла.
Однако на этом автор заканчивает повествование, так как не может отискать своей чернильницы.
21 июня 1940 года〈пятница〉319
Победа Мышина
Мышину сказали: – «Эй, Мышин, вставай!»
Мышин сказал: «Не встану», – и продолжал лежать на полу.
Тогда к Мышину подошел Калугин и сказал: «Если ты, Мышин, не встанешь, я тебя заставлю встать». «Нет», – сказал Мышин, продолжая лежать на полу.
К Мышину подошла Селизнёва и сказала: «Вы, Мышин, вечно валяетесь на полу в корридоре и мешаете нам ходить взад и вперед».
«Мешал и буду мешать», – сказал Мышин.
– Ну, знаете, – сказал Коршунов, но его перебил Калугин и сказал:
– Да чего тут долго разговаривать! Звоните в милицию.
Позвонили в милицию и вызвали милиционера.
Через пол часа пришёл милиционер с дворником.
– Чего у вас тут? – спросил милиционер.
– Полюбуйтесь, – сказал Коршунов, но его перебил Кулыгин и сказал:
– Вот. Этот гражданин все время лежит тут на полу и мешает нам ходить по корридору. Мы его и так и этак…
Но тут Кулыгина перебила Селизнёва и сказала:
– Мы его просили уйти, а он не уходит.
– Да, – сказал Коршунов.
Милиционер подошел к Мышину.
– Вы, гражданин, зачем тут лежите? – спросил милиционер.
– Отдыхаю, – сказал Мышин.
– Здесь, гражданин, отдыхать не годится, – сказал милиционер. – Вы где, гражданин, живете?
– Тут, – сказал Мышин.
– Где ваша комната? – спросил милиционер.
– Он прописан в нашей квартире, а комнаты не имеет, – сказал Кулыгин.
– Обождите, гражданин, – сказал милиционер, – я сейчас с ним говорю. Гражданин, где вы спите?
– Тут, – сказал Мышин.
– Позвольте, – сказал Коршунов, но его перебил Кулыгин и сказал:
– Он даже кровати не имеет и валяется прямо на голом полу.
– Они давно на него жалуются, – сказал дворник.
– Совершенно невозможно ходить по корридору, – сказала Селизнёва. – Я не могу вечно шагать через мужчину. А он нарочно ноги вытянет, да еще руки вытянет, да еще на спину ляжет и глядит. Я с работы усталая прихожу, мне отдых нужен.
– Присовокупляю, – сказал Коршунов, но его перебил Кулыгин и сказал:
– Он и ночью тут лежит. Об него в темноте все спотыкаются. Я через него одеяло свое разорвал.
Селизнёва сказала:
– У него вечно из кармана какие то гвозди вываливаются. Невозможно по корридору босой ходить, того и гляди ногу напоришь.
– Они давеча хотели его керосином поджечь, – сказал дворник.
– Мы его керосином облили, – сказал Коршунов, но его перебил Кулыгин и сказал:
– Мы его только для страха керосином облили, а поджечь и не собирались.
– Да я бы и не позволила в своем присутствии живого человека сжечь, – сказала Селизнёва.
– А почему этот гражданин в корридоре лежит? – спросил вдруг милиционер.
Д. Хармс. Серия портретных зарисовок. 1930-е
– Здрасте пожалуйста! – сказал Коршунов, но 〈Кулыгин〉 его перебил и сказал:
– А потому, что у него нет другой жилплощади: вот в этой комнате я живу, в этой – вон они, в этой – вот он, а уж Мышин тут в корридоре живет.
– Это не годится, – сказал милиционер. – Надо, чтобы все на своей жилплощади лежали.
– А у него нет другой жилплощади, как в корридоре, – сказал Кулыгин.
– Вот именно, – сказал Коршунов.
– Вот он вечно тут и лежит, – сказала Селизнёва.
– Это не годится, – сказал милиционер и ушел вместе с дворником.
Коршунов подскочил к Мышину.
– Что? – закричал он. – Как вам это по вкусу пришлось?
– Подождите, – сказал Кулыгин. И, подойдя к Мышину, сказал:
– Слышал, чего говорил милиционер? Вставай с полу!
– Не встану, – сказал Мышин, продолжая лежать на полу.
– Он теперь нарочно и дальше будет вечно тут лежать, – сказала Селизнева.
– Определенно, – сказал с раздражением Кулыгин.
И Коршунов сказал:
– Я в этом не сомневаюсь. Parfaitement!
Хармс
, 1940 года
〈вторник 8 августа〉
320
Лекция
Пушков сказал:
– Женщина, это станок любви, – и тут же получил по морде.
– За что? – спросил Пушков, но, не получив ответа на свой вопрос, продолжал:
– Я думаю так: к женщине надо подкатываться с низу. Женщины это любят, и только делают вид, что они этого не любят.
Тут Пушкова опять стукнули по морде.
– Да что же это такое, товарищи! Я тогда и говорить не буду, – сказал Пушков, но, подождав с четверть минуты, продолжал:
– Женщина устроена так, что она вся мягкая и влажная.
Тут Пушкова опять стукнули по морде. Пушков попробывал сделать вид, что он этого не заметил и продолжал:
– Если женщину понюхать…
Но тут Пушкова так сильно трахнули по морде, что он схватился за щёку и сказал:
– Товарищи, в таких условиях совершенно не возможно провести лекцию. Если это будет ещё повторяться, я замолчу.
Пушков подождал четверть минуты и продолжал:
– На чём мы остановились? Ах да! Так вот: Женщина любит смотреть на себя. Она садится перед зеркалом совершенно голая…
Д. Хармс. Рисунок женской фигуры. 1933
На этом слове Пушков опять получил по морде.
– Голая, – повторил Пушков.
– Трах! – отвесили ему по морде.
– Голая! – крикнул Пушков.
– Трах! – получил он по морде.
– Голая! Женщина голая! Голая баба! – кричал Пушков.
– Трах! Трах! Трах! – получал Пушков по морде.
– Голая баба с ковшом в руках! – кричал Пушков.
– Трах! Трах! – сыпались на Пушкова удары.
– Бабий хвост! – кричал Пушков, увёртываясь от ударов. – Голая монашка!
Но тут Пушкова ударили с такой силой, что он потерял сознание и, как подкошенный, рухнул на пол.
1940 года
〈суббота 12 августа〉
321
Пашквиль
Знаменитый чтец Антон Исакович Ш., то самое историческое лицо, которое выступало в сентябре месяце 1940 года в
