Пьеса Человек и Наставник - Андрей Грошев
Старица Феодосия Васильевна: Страдая падучею болезнью, пришла я к батюшке Серафиму, он и говорит мне: «Ступай, радость моя, в Дивеево, рыть канавку, эту канавку Сама Царица Небесная Своим пояском измерила, так что когда и Антихрист-то придёт, то канавка эта не допустит его туда!» «Батюшка, — говорю я ему, — я ведь больна, вот так-то и так-то!» Выслушав, взял он меня за плечи и, нагнув главу мою, прочитал молитву. Тут же, почувствовав себя совершенно здоровой, я поступила в обитель, и болезнь не возвращалась ко мне уже более никогда.
Мотовилов: Елена Васильевна Мантурова, несмотря на то что считалась начальницей мельничной обители, трудилась наравне с прочими и рыла канавку. Отец Серафим говорил сестрам: «Вот, матушка начальница-то, госпожа-то ваша, как трудится, а вы, радости мои, поставьте ей шалашик, палатку из холста, чтоб отдохнула в ней госпожа-то ваша от трудов!»
Сестры уходят.
Негромко звуки природы, пение птиц.
На сцене прогуливается Мотовилов.
Явление Тридцать Пятое. Поездка в Нижний Новгород. Освещение Храма Богородицы
Негромко звуки природы, пение птиц.
На сцене прогуливается Мотовилов.
Мотовилов: Постройка церкви во имя Рождества Богородицы была окончена летом 1830-го года. Поэтому батюшка Серафим поручил Елене Васильевне Мантуровой и священнику отцу Василию съездить в Нижний Новгород для получения разрешения от архиерея освятить новый храм Рождества Богородицы.
Выходит о. Василий.
о. Василий: Старец Серафим поручил Елене Васильевне изготовить прошение и ехать в Нижний Новгород, да поклониться Владыке в ножки и просфоры от него отдать, а он нам всё и сделает! Мне батюшка Серафим дал указание: приехав, заказать теплый хлеб в булочной, да так, чтобы он был горячий, от него и подать Владыке. И чудной только был батюшка! Год был холерный, ну, куда и как мы поедем…Бог весть! Но делать нечего, поехали.
Выходит игуменья Крестовоздвиженского женского монастыря, мать Дорофея вместе с сестрой.
Мать Дорофея: (обращаясь к сестре) Владыка по случаю холеры (то была первая холера) никого не принимает, о чём дал даже указ из консистории.
Сестра: Да, матушка, страшная болезнь.
Подходит о. Василий.
о. Василий: Матушка Дорофея, доброго дня.
Мать Дорофея: И вам добрейшего.
о. Василий: Послал нас батюшка Серафим, приказал к Владыке ехать. Для получения разрешения от архиерея освятить новый храм Рождества Богородицы.
Мать Дорофея: Холера в городе, милые мои, не принимает никого Владыка, совершенно невозможно исполнить ваше желаемое.
о. Василий: Не смеем мы ослушаться батюшки. К Владыке нам надо.
Молчание.
Мотовилов: Подумав, игуменья мать Дорофея (пишет письмо) написала и послала Владыке письмо, прося разрешения по весьма важному делу видеть его.
Мать Дорофея отдает сестре письмо. Сестра уходит.
Мотовилов: Владыка прислал ответ: «Чтобы старица не беспокоилась, я сам у неё буду!» Этот ответ поставил игуменью еще в большее затруднение. Прошло несколько дней, а Владыка не ехал, и как ни жалела матушка Дорофея, но сама ехать после ответа Владыки не осмеливалась и писать ему уже не решалась.
о. Василий: Как быть?! Елена Васильевна, предложила невзирая на предостережения, ехать. Помня слова батюшки: «Поклонитесь Владыке в ножки, он вам всё сделает!» — что значило, чтобы мы лично были у архиерея, а батюшке же Серафиму всё хорошо было известно.
Мать Дорофея: Не знаю, как уговаривать, останавить?!
о. Василий: Будь что будет! (обращается к залу) Елена Васильевна взяла просфоры, Батюшкой присланные, и прошение. Я пошёл, из булочной горячий, только что испеченный хлеб взял, как приказал мне батюшка, и также прошение о перемене обветшалого антиминса. Что же, как батюшке угодно будет, всё так и случится!
Уходит о. Василий. Мать Дорофея смотрит вслед.
Негромко звуки природы, пение птиц.
Мать Дорофея уходит.
Явление Тридцать Шестое. о. Нифонт
Негромко звуки природы, пение птиц.
Мотовилов.
Выходит о. Нифонт.
Мотовилов: По своему смиренномудрию предваривши настоятеля поклоном, старец Серафим приветствовал его по обычаю иерейскому братскою любовью. Отец же игумен Нифонт, ублажая старца за его подвиги, вместе с тем передал ему мысль братии, которая по строгости своего воззрения не одобряла, что Серафим принимал к себе людей всякого пола и рода, хотя и для спасительного назидания.
о. Нифонт: (обращается к залу) Особливо тем соблазняются, что оказывает милостивое попечение сиротам дивеевским.
Молчание.
Мотовилов: Игумен Нифонт любил и уважал старца Серафима и держал к нему такую речь единственно потому, что братия соблазнялась.
о. Нифонт: Старец снова упал ко мне в ноги. «Не предавайся на будущее время ложным внушениям, — сказал батюшка мне, — И не принимай от братии всякого слова на ближнего без рассуждения. Ты пастырь, — не позволяй же всем напрасно говорить, беспокоить себя и путников, идущих к вечности. Ибо слово твое сильно, и посох, как бич, для всех страшен».
Мотовилов: Старец Нифонт выразил свое согласие на то, чтобы батюшка Серафим не изменял своего направления, и по-прежнему продолжал всех принимать к себе, ради их душевной пользы.
о. Нифонт уходит.
Негромко звуки природы, пение птиц.
На сцене прогуливается Мотовилов.
Явление Тридцать Седьмое. Владыка
Негромко звуки природы, пение птиц.
На сцене прогуливается Мотовилов.
Входит о. Василий.
Мотовилов: Отец Василий и Елена Васильевна пришли в дом архиерея и стали в прихожей. Решительно никого не было, пустой дом, и везде на окнах хлор. Стояли более получаса, нарочно кашляли, авось кто-либо услышит и выйдет; но никого не было в этом мёртвом доме. Было уже хотели уходить, да вдруг заслышали какой-то шорох, остановились, опять нарочно закашляли. Отворилась дверь, и вышел сам преосвященный Афанасий.
Выходит преосвященный.
о. Василий подходит.
Поклонился в ноги.
Преосвященный Афанасий: Это что, каким образом, что за люди?!
о. Василий: Поручил нам батюшка Серафим съездить в Нижний Новгород для получения разрешения освятить новый храм Рождества Богородицы. Вот, батюшка передать просил.
Передает прошение и просфоры, отдает хлеб.
Владыка всё принял.
Преосвященный Афанасий: Просфоры-то так,
