Леонид Андреев - «Gaudeamus»
С т. с т у д е н т. Нет, выслушай, Онуша! Вот вы рака принесли – и с виду это настолько… ну, нелепо, что ли, что тот же ваш Стамескин назвал бы вас идиотами. А я понимаю, что это молодость, проявление молодых, играющих сил, и мне приятно.
К о з л о в. Да ну, оставь! Ну принесли и принесли, и не о чем тут говорить! Говори о другом!
С т. с т у д е н т (смеется). Нет, нет, братцы! Я этого рака высушу и поставлю себе на стол, пусть напоминает одну из лучших минут моей жизни. (Смеется.) Нет, серьезно, высушу и поставлю.
О н у ф р и й. Ну и ладно – эка привязался старик. Буде, чаю больше не хочу, от чаю бессонница бывает.
К о з л о в. Что же это, вроде памятника будет? Куда же ты его поставишь?
С т. с т у д е н т. На стол, Козлик, на стол!
Б л о х и н. Кто цветы с…сушит, а кто рака.
О н у ф р и й. Дай-ка я тут на диванчике примощусь (Зевает.) Какая-то томность овладела моими членами… не то от колбасы, не то от твоего красноречия. Разболтался ты что-то, старик.
К о з л о в. Это у него от температуры. Гляди, как он осунулся: тебе лечиться надо, дядя!
С т. с т у д е н т (недовольно). Какие пустяки: вчера мне действительно было нехорошо, а сегодня и лицо у меня свежее… Выпью малинки, – вот и все… Так вот, говорю я: душа у меня… молодая, сердце у меня нетронутое – вот в чем главное. Помню, в нашем городке сослуживцы всегда смеялись надо мною. Вам сколько лет? – спрашивают. Столько-то. А мы думали, что вам всего двадцать. Ведь вы, Петр Кузьмич, моложе всякого молодого человека! (Смеется)
К о з л о в. (зевает). Да-а. Смеялись, говоришь?
С т. с т у д е н т. Смеялись! Да как и не смеяться? Они люди солидные, положительные, а я? Мечтатель, фантазер какой-то. Помню, раз приходит ко мне сослуживец, Тарасов, мрачен, жалко смотреть: губернатор к нам едет. А я в это время стихи наизусть учу!
О н у ф р и й. Стихи? Зачем же ты их учишь?
С т. с т у д е н т (смеется). Тарасов рассердился: вас, говорит, Петр Кузьмич, надо в сумасшедший дом отправить: тут губернатор едет, а вы стихи декламируете. А то, помню я еще, это было… постой, где это было? Да, вспомнил: ездил это я по одному делу…
О н у ф р и й. И сколько ты помнишь, старик. Ты свою жизнь наизусть знаешь или только на рассказ? Ты валяй как покороче. А что, Сережа, если бы столько помнил, мог бы ты это выдержать при твоем телосложении?
Б л о х и н (зевает). Пусть старик… стихи продекламирует.
С т. с т у д е н т. А что же? Если серьезно хотите послушать, я могу. Кого хотите? Хотите из Шелли?
К о з л о в (тоскливо). Нет, не надо стихов! Ну их к черту!
С т. с т у д е н т. Неужели ты не любишь стихов? (Слегка насмешливо.) А еще молодой человек! Эх, Козлик, Козлик, – ведь молодость сама стихи. Когда душа приподнята…
К о з л о в (мрачно). Не люблю стихов.
О н у ф р и й. И я не люблю. Ребята?..
Б л о х и н. Ну?
О н у ф р и й. Айда к Костику-председателю!
К о з л о в и Б л о х и н. Верно, пойдем, братцы!
О н у ф р и й. Я тебя, Сережа, в снегу утоплю. Ты мне запомнишь, как снег за шиворот класть.
С т. с т у д е н т (тревожно и жалобно). Да куда же вы?! Ну что вы вздумали! Погодите! Я так рад, что вы пришли… ну что вы будете делать у Костика? Может быть, его и дома-то нет! Посидите!
К о з л о в. Нет, надо идти! Костик ждет.
Б л о х и н. Н…надо идти. Идем, ребята.
С т. с т у д е н т. Посидите! Я сейчас за пивом пошлю. Споем. Споем, Сережа? (Морщась от боли в горле, напевает.) Аристотель мудрый… Сейчас пиво будет.
О н у ф р и й (удерживая). Да не хлопочи, старик. Не надо пива.
Козлик. Не надо, не надо. Мы пойдем. Да, ей-Богу же, не надо.
С т. с т у д е н т. Нет, нет, не пущу. (Идет.) Я сейчас. Капитон, Капитоша!
Студенты одни, сидят как разваренные, лениво оглядываются.
К о з л о в. Послал-таки. Экая лотоха!
О н у ф р и й. Что же – оставаться или нет? (Зевает.) Я уж и не знаю. Неловко как-то, старик еще обидится! И как это удивительно в природе происходит: поболел один день, а состарился лет на двадцать. Эх, жизнь!
К о з л о в. Так со стариками всегда бывает. Держится, держится, а потом… трах и… (Зевает.) Что же, идем или остаемся?
Б л о х и н. Что же, можно и остаться. Только… лучи пойдем, а? Ж…жарко тут!
К о з л о в. Нет, пойдем, пойдем! Жалко старика, а ничего не поделаешь; надоел.
О н у ф р и й. А пиво?
К о з л о в. Да ну его к черту! У Костика выпьем, вчера он деньги из дому получил.
С т. с т у д е н т (входит весело). Сейчас и пиво будет. И не думайте уходить – не пущу! Чего на самом деле раскисли! Посидим, поболтаем, я вам кое-что из моих сибирских скитаний расскажу. Вы не смейтесь: я хорошо рассказываю, иногда знакомые нарочно собирались, чтобы послушать моих рассказов, упрашивали. А то и спеть можно, этак, для настроения, а? – споем?.. Эх, жалко, не знаете вы сибирских песен – удивительные есть песни! Сейчас горло у меня болит, а то я бы вам напел – тебе, Сережа, понравится.
К о з л о в. Напрасно ты, старик. Мы лучше пойдем.
С т. с т у д е н т. И не думай, не пущу! Ах, ребятки: вот у Наташи, у моей покойной жены, какой славный был голос. Не сильный, но такой приятный, задушевный! И сколько она этих сибирских песен знала! У них на постоялом дворе… Постой: да я показывал тебе Наташину карточку или нет?
К о з л о в. Да видел, видел!
С т. с т у д е н т. Нет, не эту, у меня другие есть, я тебе еще не показывал. Сейчас достану. (Роется в столе) Правда, Наташу нельзя было назвать красивой, но если вы всмотритесь в ее глаза… Сейчас!.. Надя не была похожа на мать, хотя некоторые и утверждали…
Хлопает дверь. Входят Тенор и Лиля. Тенор сильно выпил, бледен, пальто нараспашку – настроен отчаянно. Лиля все в той же шубенке, взволнована, почти плачет. При виде Тенора студенты оживляются. Онуфрий смеется.
К о з л о в. Тенор! Это ты что же, брат? Пьян?
Т е н о р. Ха-ха-ха! Пьян. Смотрите: Тенор пьян! Ха-ха-ха!
Л и л я (взволнованно). Он снег глотал! Это такой упрямый, такой упрямый человек – я больше не могу. Берите его!
О н у ф р и й. Лилечка! Да неужели это он от снегу?
С т. с т у д е н т (оправляется, говорит очень сухо). Александр Александрович, что это с тобой? Что это ты вздумал? – нехорошо, нехорошо, голубчик! Сережа, помоги ему раздеться – я холоду избегаю.
Т е н о р. Я и сам могу раздеться! Не лезь, Блоха! (Уходит в переднюю.)
Л и л я. Вот и привела.
К о з л о в. Тенор пьян – вот так чудеса в решете!
О н у ф р и й. Да где вы этого мрачного красавца подцепили?
Л и л я. Перехожу я Тверской бульвар, а он идет, распахнулся и поет, а я испугалась, что он простудится, хотела его домой, а он меня в портерную повел…
Б л о х и н. К Немцу?
Л и л я. Не знаю, там такая гадость, надо мною смеются, девицы эти самые, а он плачет. Он на бульваре снег глотал!
К о з л о в. Да что с ним такое?
Л и л я (неопределенно). Не знаю, так. Неприятность одна. (Всплескивает руками.) Ах, Боже мой, вы знаете? Он голос, кажется, потерял: хрипит! Он снег глотал!
О н у ф р и й. Найдет. Раздевайся, Лилюша, отдохни.
Л и л я. Это еще что? Кто вам дал право на «ты» говорить? Я вам не ребенок, Онуфрий Николаевич, и… не пьяница. Свинство!
О н у ф р и й. Носик у тебя, Лилюша, маленький, а душа как Иван Великий на Пасху. Вот источник того священного права, которое…
Л и л я. Свинство!
Т е н о р. Вот и я. А, господин Козлов, у которого голос, как у козла! Ты не гнушаешься, господин Козлов, присутствием Тенора? Ведь он отказался идти на сходку. Ха-ха-ха! Послушай, как я хриплю.
Старается показать, что он охрип. Козлов усаживает его и наливает чай. Лиля отводит в сторону Старого Студента.
Т е н о р. Водки!
С т. с т у д е н т. Зачем вы привели его сюда, Лиля? Мне это крайне неприятно.
Л и л я. А куда же было его вести? Послушайте, да вы сами больны… Бедненький, что с вами? И лицо у вас… такое нехорошее.
С т. с т у д е н т (оправляясь). Это пустяки! Но меня возмущает эта бесхарактерность…
Л и л я. Ах, какая тут бесхарактерность! Если бы вы только знали, какой он несчастный. (Еще понижая голос.) Я сейчас за Диною Штерн поеду, тут недалеко.
С т. с т у д е н т (хватая ее за руку). Ни в коем случае: что вы!
Т е н о р (кричит). Водки!
К о з л о в. Не форси, Тенор… Выпил и довольно, остальное завтра выпьешь.
Л и л я (удивленно). Да что вы?
С т. с т у д е н т. Ни в коем случае! Пьяный мальчишка… он может оскорбить…
Л и л я (сердито). Ах, вы ничего не знаете! Я сейчас приеду, тут близко. Подите к нему и водки ему не давайте, слышите? Такой упрямый, такой упрямый… (Уходит.)
С т. с т у д е н т. Лиля, постойте!.. Ушла!!
Раздраженно ходит по комнате. В дальнейшем, до прихода Дины, держится воинственно; часто охорашивается.
