Александр Островский - Том 10. Пьесы, написанные совместно

Царь

Долой с очей моих! Ступай! Довольно!Наслушался я вдоволь слов позорныхДля царского величья своего,Для мужней гордости и чести. Прочь!Очей моих ты больше не увидишь,Теперь тюрьмой тебе твой терем будет;Молись, сиди, замаливай грехи,Пока другого места не найдетсяДля грешницы. Я не хочу быть мужемТебе, жене развратной и бесстыдной,За то, что ты сменять царя готоваНа первого холопа! Прочь поди!

Царица

Прости меня, великий государь!

(Уходит.)

Царь, Малюта и Колычев. После долгого молчания Царь идет прямо на Колычева и, поставив ему на ногу остроконечный свой посох, хочет опереться.

Царь

Что значат эти речи, Колычев,Что Анна говорила: «Не ВолодькаБыл суженым, был женихом желанным,А Колычев Андрюшка». Говори!

Колычев

Не знаю, что царица говорила;В ее душе я не был, государь.Не мало вин на мне перед тобоюИ перед господом грехов великих, —За те казни; а этой нет вины.

Царь

(отнимая посох)

Вели ему поместного прибавитьИз вотчин Воротынского удельныхДа шубу дай.

Колычев

(кланяется)

Челом тебе за милостьВеликую, великий государь!

Малюта

Твой раб служить тебе, твоим веленьямИ праведному гневу твоемуГотов всегда. Я строгий твой приказНе побоюсь исполнить, если б дажеКасался он жены твоей виновной.

Царь

(задумчиво)

Виновной! Да! Она виновна, знаю.Державный Генрих, аглицкий король,Отец сестры моей Елизаветы,Двух королев казнил. У нас другиеОбычаи. Заговорят в народе,Митрополит что скажет! АгличанеПочета больше к королям имеют,Чем вы к царям своим. Не только волю,Они намек умеют пониматьИ королевский взгляд — и так ведетсяВо всех иных великих государствах.Шута ко мне!

Шут вбегает из двери.

Шут

Я, дедушка Иван,Давно тебя ищу по всем покоям.

Царь

Пляши и пой, вертись передо мноюИ тешь меня сегодня!

Шут

Наше дело!

(Поет.)

Кабы бабе молока, молока,Была б баба молода, молода!Кабы бабе киселя, киселя,Была б баба весела, весела!

Царь

По всей Москве собрать пропойных пьяниц.Приятелей, потешников моих!С женой теперь я, с плаксой, развязался:Былое надо вспомнить, надо встретитьПовеселее холостую жизнь!

Шут

(идет к дверям и пляшет)

Кабы бабе сапоги, сапоги,Пошла б баба в три ноги, в три ноги!

Царь, Малюта, Шут уходят. Из другой двери выходит Василиса.

Колычев и Василиса.

Василиса

Зайди ко мне сегодня после звонаВечернего. Я буду дожидатьсяИ выбегу тебя встречать далеко,И поведу за ручки в свой терем,Хороший, милый мой дружок Андрюша!

(Уходит.)

Действие четвертое

ЛИЦА:

Царица.

Василиса.

Колычев.

Марья.

Женщины и девушки.

Сцена первая

Небольшая комната Василисы Мелентьевой.

Василиса

(одна)

Задумала я думушку, запалаНа сердце мне заветная мечта —Царицей быть. Дурное ль это место —Да занято, другая не пускает,Сидит на нем. Ошиблись мы с ГригорьемЛукьянычем; гневился царь не очень,И пожалел он пятую жену,Плаксивую царицу Анну; не далСвоим рукам он воли, костылемНе уходил, не растоптал ногами,Не захотел мне места опростать.А мы было, признаться, так и ждали!Стареет царь, и пылкость в нем проходит,Отходчив стал; не так бывало прежде;Не проходил гнев царский без убойства.А что теперь! Потопал, покричал,Деньков пяток посердится на АннуИ на других, кто подвернется; с месяцКоситься будет на нее, а все жеОна останется моей помехой,Хоть брошенной, постылой, но женою,Царицею, а я ее рабою.Я не слепа, я вижу, что царюПо нраву я; старик на Василису,Как кот на мышь, глядит; но ВасилисеНаложницей быть мало. Пробиралась,Ползла ползком я ко двору царицы,За сиротство и бедность натерпеласьПозору я и брани от боярынь,От толстых дур, унизанных серьгамиИ кольцами. Как козы в сарафанах —Кичатся тем, что аксамит тяжелыйКоробится лубком на их плечах!Умней меня они иль краше, что ли?Одна краса у них, что растолстеютКопна-копной — от вечного лежаньяДа от питья хмельного втихомолку,Под страхом мужней плети. Злые бабы!Им есть, да спать, да хохотать весь деньРечам бесстыдным сказочниц дворовых!Лишь по мужьям и честь им, — я обидыСумела бы им выместить сторицей.Я краше их и в смирном вдовьем платье.Надень-ка я наряды дорогие —Ну пусть тогда покажут, кто в МосквеС Мелентьевой красой сравниться может.

(Идет к поставцу.)

Хоть полюбуюсь на себя немного,Венчальный свой наряд надену. Вот он!

(Вынимает кокошник и ферязь.)

Поставлю здесь я зеркальце стальное.

(Одевается и смотрится в зеркало.)

Ах, как давно себя я не видалаКрасавицей такой! И оставатьсяРабою мне! Так нет же! Нет! ЦаревуЯ видела любовь и ласку, — бытьХочу царицей я — и буду! Маша!

Входит Маша.

Василиса и Марья.

Марья

(вдруг взглянув на Василису)

Ах!

Василиса

Что же ты? Чего ты испугалась?

Марья

Ни разу мне в таком богатом платьеВидать тебя не приходилось. БольноПригожа ты, на загляденье, право!И властный вид такой, как у царицы.На радости какой же нарядиласьТак цветно ты?

Василиса

Покуда нет, а будетИ радость у меня. Увидишь скороИ не в таком наряде! ПобогачеИ епанчу, и летник я надену,И жемчугом осыплюсь с головыДо самых пят.

Марья

Пошли господь на долюСиротскую твою!

Василиса

Скажи мне, Маша,Такая ли походка у царицы?Умеет ли она, как лебедь, плавно,Неслышными шагами выступать,Не колыхаясь?

Марья

Нет! С развальцем ходит,Качается по сторонам онаЛегонечко. Ты лучше ходишь.

Василиса

То-то!Так прямо стать, так гордо поклонитьсяНа земные боярские поклоны,Так нехотя им кланяться, чтоб знали,Чтоб чуяли они, лежа во прахе,Ничком, у ног твоих, что этой честиОни не стоят?

Марья

Я не понимаю,Мне в толк не взять, к чему такие речи!

Василиса

Умеет ли царица Анна бровью,Без слов, сказать тебе и гнев, и ласку?

Марья

Да где же! Нет! Она у нас такаяСмиренница. Пошли ей бог здоровьяИ всякого добра…

Василиса