Бранислав Нушич - Д-р

Живота. Да, ребенок, но знать должен. Сказать ему нужно, пусть знает… Послушай-ка, Пепик, сыночек, слушай, что я тебе скажу… (Увлекается и говорит самым серьезным тоном, как будто его действительно кто-нибудь слушает.) Все запомни, а не так, чтобы в одно ухо влетело, в другое вылетело! Ну, ладно, ты родился, это твое личное дело, в это никто не имеет права вмешиваться. Но и ты не имеешь права вмешиваться в личные дела других. А ты, братец, едва на свет белый появился, так врезался в мои планы и расчеты, так их запутал, что только с божьей помощью я могу все это распутать. Вот и пример тебе приведу, чтобы не быть голословным. Посмотри, к примеру, ну, какой у тебя животишко – в него не войдет и полкилограмма черешни, а ты, не моргнув, проглотил у меня четыреста семьдесят километров трансбалканской железной дороги, четыре виадука, семь тоннелей! А ты знаешь, что это значит! Слышал ты что-нибудь про трансбалканскую железную дорогу? Нет, конечно. Знаешь ли хоть, что это? Трансбалканская железная дорога, трансатлантические сообщения, Трансильвания (к Благое)… что там еще есть? Благое. Трансвааль.

Живота. Да, Трансвааль!.. Вот что ты наделал.

Благое (Пепику). Ферштейст ду?

Живота (к Благое). Ферштеет или не ферштеет, мне все равно, только пусть слушает, что я ему говорю. (Пепику.) Вот, сынок, я понимаю, ты подрастешь; ну, скажем, не окончишь школу, станешь, скажем, негодяем и начнешь подделывать векселя, чеки, расписки и тому подобное. Это, понятно, когда подрастешь, но ты, сынок, взял, да и родился как фальсификат!.. А красиво ли это, скажи-ка ты мне, ну, красиво ли это? Ты вообще не ребенок, ты фальсификат! Но ведь, если с таких пор начинаешь фальсифицировать, чем же ты кончишь? Вот я и спрашиваю, любезный мой, зачем же ты как раз мое имя выбрал, чтобы подписать его под своим векселем?! Эх, Пепик, не могу я тебя пожалеть, прости, но я не могу пожалеть тебя! Наследство? Подождать придется!

Мара. Господи, Живота, ты говоришь так, будто ребенок может тебя понять.

Живота. Я ему все скажу, да и мне от этого все как-то полегче станет.

Мара. Ты это его отцу скажи.

Живота. Слушай… а этот Пепик один приехал?

Мара. И она здесь.

Живота. Клара?

Мара. Да.

Живота. Ну, и что она говорит?

Мара. Ничего не говорит, взволнована, не может никак успокоиться и только плачет. Она там, с ней Славка и Милорад, утешают ее.

Живота. Ты скажи Милораду, пусть не очень-то утешает, слышишь? Он ей не муж!

Мара. Э, да он знает девушек.

Живота. Знает, конечно, знает, но пусть не забывает… А Велимир здесь?

Мара. Нет. Я послала сказать ему. Знаешь, она хочет поцеловать тебе руку.

Живота. Зачем она будет мне руку целовать?

Мара. Как хочешь. Но ты все-таки не можешь отказать ей. Позвать ее?

Живота. Ох, я уж и не знаю! Благое, что ты скажешь?

Благое. Да оно… руку дать можно, только так, холодно, а то ты, как увидел Пепика, сразу расплакался.

Живота. Заплакал я с горя… Ты иди, Мара, я приду сейчас, у меня тут кое-какие дела с Благое.

Мара. Ладно. (Пепику). Пойдем, Пе… ох, накажи меня господь, не могу никак и имя-то выговорить. Пойдем, сынок! (Уходят с Пепиком.)

Живота, Благое.

Живота. Эх, Благое, не знаю, за что и приняться. Надо решить, что делать. Ну, говори, ты ведь сидел в профессорском кресле, так дай мне какой-нибудь профессорский совет!

Благое. Но, Живота, подумай как следует и увидишь, что иначе нельзя. Мы уличим ее в измене и – бракоразводное дело!

Живота. А без измены нельзя начать бракоразводный процесс?

Благое. Можно! Можно, если ты признаешь, почему…

Живота. Опять ты за свое. Хоть разок обойдись без этого и скажи что-нибудь другое, если знаешь.

Благое. Что другое? Например, скажем, несходство характеров…

Живота. А, Милорад и характер…

Благое. Вот и я то же самое говорю. Самое лучшее измена.

Живота. А как ты думаешь устроить это дело?

Благое. Так, как тебе говорил… Они встретятся с Велимиром. Они муж и жена, молодые люди, не видались больше года, бросятся друг другу в объятия. Ну, тут двух свидетелей – и кончено дело.

Живота. Хорошо, а где же свидетели? Ведь ты говорил, что нашел свидетелей?

Благое (смотрит на часы). Я сказал им, чтобы были точно в одиннадцать. Подожди, увидим! (Звонит).

Марица, Сойка, Сима, те же.

Марица (входит). Слушаю!

Благое. Господин и дама не приходили?

Марица. Только что пришли и господин и дама.

Благое. Это они. Пусть входят!

Марица вводит Сойку, ее мужа Симу и выходит.

Те же, без Марицы.

Благое (представляет их Животе). Вот, это госпожа Сойка, а это ее муж.

Живота. Очень приятно!

Сойка. Нас пригласил к вам господин Благое.

Живота. Да, он мне вас рекомендовал. Говорят, вы опытны в этих делах.

Сойка. Как же, к вашим услугам. Ведь я и господин Сима много лет занимаемся этой работой.

Живота. Какой господин Сима?

Сойка. Мой муж.

Живота. А почему же вы называете его господин Сима?

Сойка. Да ведь, как вам сказать?… Он и муж мне и не муж. Живем мы действительно вместе под одной крышей, но пять лет уже как развелись.

Живота. Зачем же вы развелись?

Сойка. Да в интересах профессии. Если мы даем свидетельские показания, как муж; и жена, пользы меньше. Считается, что мы сговорились, а так мы представляем собой разных свидетелей. Он – Сима Ячменич, а я – Сойка Пурич. Поэтому я ему говорю всегда «господин Сима», а он мне «госпожа Сойка»!

Живота. Давать свидетельские показания – это ваше ремесло?

Сойка. Да, но только по бракоразводным делам.

Живота. И много таких дел?

Сойка. Да, жаловаться не приходится. Нынче мода на политику, футбол и разводы. Этим современное общество только и занимается. Обвенчаются, поживут месяц-другой, насытятся – и давай развод. А как же развестись без свидетелей?

Живота. И хорошие заработки?

Сойка. Слава богу, зарабатываем. Все зависит от свойства дела. Есть у нас специальная такса за» слышали то-то и то-то», другая за «видели то-то и то-то» и третья за» застали…»

Живота. То-то и то-то.

Сойка. Нет, не то-то и то-то, а так-то и так-то.

Живота. Так-то и так-то?

Сойка. Да, конечно!

Живота. Это, наверное, самое дорогое?

Сойка. Нет, всего дороже ложная клятва.

Живота. Вы и ее даете?

Сойка. Когда нужно.

Живота. Но ведь это грешно!

Сойка. Грешно в других делах, а не в бракоразводных. Здесь, когда даешь ложную клятву, грешишь перед одной стороной, а для другой делаешь благодеяние: вот обоим и помогаешь освободиться друг от друга.

Живота. Эй, Благое, вот это работа!..

Сойка. Иной раз отыщется какой-нибудь финансист, вложит денег, и тогда мы делаем чудеса!

Живота. Какие?

Сойка. Ну, например, фабрикуются сплетни и интриги. Какому-нибудь мужу, скажем, надо отделаться от жены, а причин для этого нет. Придет он к нам и просит, чтобы мы сплели для него интригу за пятьсот или за тысячу динаров.

Живота. Я думал, что сплетни и интриги фабрикуются бесплатно.

Сойка. Фабрикуются, как же, конечно, фабрикуются, но эти сплетни передаются шепотком, а для развода надо говорить громко. Ну, а это уже оплачивается.

Живота. Видно, вы хорошо знаете свое ремесло. Как же вы думаете устроить мое дело?

Сойка. Как пожелаете. Мы в вашем распоряжении.

Живота. Благое, объясни ей твой план.

Благое. Вот в чем тут дело: предположим, что жена сына господина Животы изменяет своему мужу.

Сойка. Один только вопрос. Как она, немного того…

Благое. Как ж ее знает? Женщина!

Сойка. Да, насчет того, чтобы пошалить немного, так это женщинам от бога дано. А она где-нибудь бывает, есть ли у нее подруги или так кто-нибудь?

Благое. Она здесь недавно и никуда еще не выходила, но в любую минуту может прийти один парень, и как только он появится, она бросится к нему в объятия.

Сойка. Вы уверены?

Благое. Непременно обнимутся. В этот момент их видят двое свидетелей – и все кончено!

Сойка. Пожалуй… это немного сомнительно, но мы можем свидетельствовать, даже если и не видели.

Живота. Нет, я хочу, чтобы вы их видели.

Сойка. Э, хотеть хотите, но ничего из этого не выйдет – как же они при нас будут целоваться?

Живота. А как же иначе? Конечно, поцелуются!..

Благое. Я думаю, самое лучшее, если вы спрячетесь в той комнате и, когда они обнимутся, неожиданно войдете.

Сойка (раздумывает). Можно, можно!.. Только как же мы узнаем, когда надо выходить?

Живота. Вы будете подсматривать в замочную скважину.

Сойка. Нет, лучше кто-нибудь даст нам сигнал.

Живота. Благое это сделает.

Благое. Какой сигнал?

Сойка. Самое легкое – уронить что-нибудь. (Смотрит вокруг себя.) Вот, вы можете уронить этот поднос. (Берет со стола поднос и роняет.) Хорошо будет слышно.

Живота. Как ты думаешь, Благое?

Благое. Это хорошо.