Мартин Макдонах - Сиротливый запад
Нет в нем патронов! Нет!
КОУЛМЕН. Может и нет. Может, я только вид сделал, что зарядил. Хочешь проверить? Валяй.
ВАЛЕН. Еще как проверю.
КОУЛМЕН. Ну, чего ты ждешь?
Долгая пауза.
ВАЛЕН. Пора кончать с тобой.
КОУЛМЕН. Да перестань.
ВАЛЕН (печально). Правда-правда. Нельзя тебе жить.
КОУЛМЕН (после паузы). Ну так вперед, действуй.
КОУЛМЕН вскидывает ружье.
ВАЛЕН вертит и вертит в руках нож. Потом, опустив голову, кладет его на прежнее место.
КОУЛМЕН кладет ружье на стол. ВАЛЕН медленно подходит к плите и касается письма.
ВАЛЕН. Ну, теперь душа отца Уэлша точно в аду. После того, что мы сейчас натворили.
КОУЛМЕН. А кто его просил, ради нас с тобой, свою душу закладывать? Мы – нет. И, вообще, священникам категорически запрещено делать какие либо ставки. За нас пять фунтов поставить, и то много будет. Ну, цапаемся мы иногда. И даже деремся. Ну и что? Хорошая драка – это вещь. Это же обратная сторона любви. Вот что такое драка. Что Уэлш в этом понимал? Он же был маменькиным сынком. Ты же сам подраться не прочь.
ВАЛЕН. Люблю подраться, это верно. Но когда убивают моего пса и родного отца, это уж совсем другое дело.
КОУЛМЕН. Я прошу прощения за этот грех. Искренне прошу. И письмо отца Уэлша здесь совершенно не причем. От всей души я это делаю. То же самое относится и к плите, и к твоим святым. Посмотри, что от них осталось. В этом весь мой характер. Вспыльчивый и неукротимый. Но ведь я за все прощения попросил.
ВАЛЕН. Ты неисправим. (Пауза). Ты д е й с т в и т е л ь н о чувствуешь свою вину?
КОУЛМЕН. Да.
ВАЛЕН (после паузы). Ну, тогда душа отца Уэлша уже и в раю.
КОУЛМЕН. Возможно, возможно.
ВАЛЕН. А парень он был неплохой.
КОУЛМЕН. Согласен.
ВАЛЕН. Не высокого полета, но неплохой.
КОУЛМЕН. Верно. (После паузы). Да, что-то среднее.
ВАЛЕН. Что-то среднее.
КОУЛМЕН (после паузы). Пойду-ка я пропущу стаканчик. Компанию мне составишь?
ВАЛЕН. Составлю. Ты иди. Я сейчас.
КОУЛМЕН направляется к входной двери.
ВАЛЕН печально смотрит на осколки разбитых фигурок.
КОУЛМЕН. Когда вернемся, я помогу тебе прибраться. А кое-какие может и склеить удастся. У тебя клей «момент» еще остался?
ВАЛЕН. Остался, только колпачок куда-то подевался.
КОУЛМЕН. А-а, вечная история с этим клеем.
ВАЛЕН. А фигурки святых в страховке указаны. Как и плита.
КОУЛМЕН. Ого…
ВАЛЕН (после паузы). Что значит «ого»?
КОУЛМЕН. Помнишь, пару недель назад, ты меня спрашивал, снимал ли я деньги со страховки? И я сказал, что нет.
ВАЛЕН. Очень хорошо помню.
КОУЛМЕН (после паузы). Так вот. Страховочные деньги я прикарманил и все пропил.
ВАЛЕН вне себя бросается к ружью.
КОУЛМЕН выбегает из дома. ВАЛЕН бежит за ним. Но догнать не успевает. Возвращается с ружьем в дом. Он весь дрожит от ярости и чуть не плачет. Постепенно успокаивается, глубоко дыша. Перегибает ствол ружья и смотрит заряжено ли оно.
КОУЛМЕН ружье зарядил. ВАЛЕН извлекает патрон.
ВАЛЕН. А ведь мог выстрелить в меня, гнус. В своего родного брата! Как в родного отца! Как в мою плиту!
Отбрасывает ружье и патрон, срывает с распятия письмо отца Уэлша так резко, что цепочка ГЕРЛИН падает на пол, идет с письмом к столу и достает коробок спичек.
Нытик ты несчастный. Вот кто ты, отец Уэлш. Так и буду я с твоей душой разбираться до самого гроба? Не мог еще кого-нибудь найти?
Поджигает письмо. И тут же задувает пламя. Письмо почти не пострадало. Кладет его на стол, вздыхая.
(Тихо). Вся моя беда в том, что у меня слишком добрая душа.
Подходит к кресту, прикрепляет к нему письмо и цепочку. Разглаживает письмо. Надевает куртку, проверяет есть ли в карманах мелочь и направляется к двери.
Напиваться не буду. Это я тебе точно говорю, отец Уэлш Уалш Уэлш.
ВАЛЕН с тоской смотрит на письмо, усеянный осколками пол и выходит.
Свет на сцене гаснет. На несколько секунд остаются освещенными только распятие и письмо.
Затемнение
