Леонид Филатов - Три мушкетера
Королева. Все пропало, Констанция! Нет ни малейшей надежды, что я получу подвески прежде, чем протрубят фанфары, возвещающие об открытии бала!
Констанция. Вы не знаете Д’Артаньяна, ваше величество! Это на только рыцарь! Вот увидите, он сдержит свое слово.
Королева. Этот храбрый юноша влюблен в вас, не так ли, дитя мое?
Констанция. (Смущенно.) Может быть и так, ваше величество. Но поверьте, он отправился в столь опасное путешествие не ради меня, а исключительно ради того, чтобы спасти честь своей Королевы!
Королева. Не будьте наивной, моя славная Констанция! Ни деньги, ни слава, ни политика не могут заставить человека сделать то, что превышает его возможности. И только любовь способна заставить его творить настоящие чудеса!
(Куплеты королевы и Констанции, из которых следует, что любовь способна творить чудеса даже там, где не остается никакой надежды на чудо.)
Королева. О Боже мой! Сюда, кажется, идут! Взгляните, Констанция, не обманывают ли меня мои глаза, ведь это же…
Констанция. (С ужасом.) Вы не ошиблись, ваше величество! Это Рошфор и Миледи! Значит, они уже вернулись из Лондона! А д’Артаньяна все еще нет!
Королева и Констанция уходят, на балконе появляются Рошфор и Миледи.
Рошфор. Слава богу, бал еще не начался! Подвески должны быть переданы его преосвященству еще до того, как прозвучат первые фанфары.
Миледи. Теперь Королева целиком во власти его преосвященства, и никто, даже сам король, не в силах спасти ее от позора!
Рошфор. Подумать только, какая тьма несчастий выпала на нашу долю по вине этих чертовых подвесок!
Миледи. Но теперь все волнения позади, и я не могу отказать себе в удовольствии рассмотреть их как следует!
Рошфор. Полагаю, что самый лучший ювелир Франции, и тот не взял бы на себя смелость назначить им точную цену!
Миледи. Нужно было окончательно потерять рассудок, чтобы отдать эту вещицу в лапы англичан, да к тому же еще без всякого выкупа!
Рошфор. Говорят, что любовь делает женщину бескорыстной… Может быть, это отчасти и соответствует истине, но, черт возьми, не до такой же степени!
(Дуэт Рошфора и Миледи о том, что хотя любовь, безусловно, еще играет какую-то роль в этом сумасшедшем мире, но, в конце концов, всему же есть предел…)
Неожиданно подвески выскальзывают из рук Миледи и – о дьявольская гримаса судьбы! – падают на садовую дорожку. Таким образом, мы имеем возможность наблюдать, как выглядит на практике небезызвестное высказывание о том, что история повторяется.
Рошфор. (В ярости.) Проклятье! Не хватало еще, чтобы какой-нибудь шалопай в последнюю минуту перехватил у нас то, что досталось нам с таким адским трудом!
Миледи. Скорее в сад! С минуты на минуту могут появиться гости, и тогда нам не уберечься от любопытных глаз!
Балкон гаснет, и в дворцовом саду появляются д’Артаньян и Планше.
Д’Артаньян. Мы опоздали! Нам опять натянули вот такущий нос, дружище! Подвески уже в руках его преосвященства!
Планше. Похоже, что эти бестии из тайной полиции в сговоре с самим дьяволом!
Д’Артаньян. Итак, я не выполнил своего обещания, а это значит, что Констанция потеряна для меня навсегда!
Планше. Да будет вам кудахтать, сударь! Сдается мне, что не все так страшно, как может показаться на первый взгляд!
Д’Артаньян. О чем это ты толкуешь, дырявая шарманка? Или, может быть, ты надеешься, что подвески упадут с неба прямо к твоим ногам?
Планше. А почему бы и нет, сударь? Право же, иногда полезней смотреть себе под ноги, нежели витать в облаках! Не угодно ли вам взглянуть, сударь, какие забавные светлячки попадаются иногда на садовых дорожках!
Д’Артаньян. (Замечая подвески.) Вот они, подвески! Ну теперь-то уж, мои милые, вы никуда от меня не денетесь! Обрати внимание, Планше, они лежат на том самом месте, где я нашел их в прошлый раз!
Планше. То-то и беда, что они вернулись на прежнее место, сударь! Опасаюсь, как бы эта карусель не завертелась по второму кругу!
Появляется Констанция.
Констанция. Д’Артаньян!
Д’Артаньян. (Бросаясь к ней навстречу.) Констанция!
Планше. Бог ты мой, ну до чего же трогательная картинка! Честное слово, ради одного этого, пожалуй, стоило разок смотаться в Англию!
Констанция. Какое счастье, что вы живы, д’Артаньян! Я так беспокоилась за вашу судьбу, что даже забыла об этих проклятых подвесках!
Д’Артаньян. Я бы и сам с большим удовольствием выкинул их из головы, но желание оказаться вам полезным заставляло меня думать о них каждую минуту!
Констанция. Самым дорогим подарком для меня является то, что вы вернулись в Париж живым и невредимым!
Д’Артаньян. Благодарю вас, сударыня, но такой подарок ничего бы не стоил, если бы к нему забыли приложить вот эту безделушку! (Протягивает Констанции подвески.)
(Дуэт Констанции и д’Артаньяна, из которого следует, что есть на свете вещи, в сравнении с которыми даже алмазные подвески перестают играть хоть сколько-нибудь значительную роль.)
Констанция. Но я должна торопиться, сударь! Ведь моя бедная Королева полагает, что подвески – у его преосвященства. Через несколько минут состоится торжественное открытие бала, и мне бы не хотелось, чтобы праздничные фанфары застали Королеву врасплох! (Уходит.)
Д’Артаньян находится под впечатлением встречи с Констанцией и поэтому не сразу замечает появление Рошфора и Миледи.
Рошфор. Ну вот мы и встретились, господин д’Артаньян! Как видите, судьба обставила все как нельзя лучше…
Миледи. Она позаботилась даже о том, чтобы наше короткое знакомство закончилось на том же самом месте, откуда оно началось…
Д’Артаньян. А почему вы полагаете, что нашей трогательной дружбе пришел конец, друзья мои? Или вы намерены подать в отставку и тем самым лишить меня вашей неусыпной опеки?
Рошфор. Нам еще рано подавать в отставку, сударь. И тем не менее наша грустная разлука с вами неминуема, ибо прямо отсюда вам придется отправиться в Бастилию.
Миледи. Но, прежде чем мы расстанемся окончательно, не захотите ли вы подарить нам – ну, разумеется, в память о нашей дружбе! – один маленький пустячок, который вы только что подобрали на садовой дорожке?
Д’Артаньян. Вы имеете в виду алмазные подвески, сударыня? Я бы охотно их вам подарил, но, верители, это единственный сувенир, который поможет мне хоть как-то скрашивать мое одиночество…
Рошфор. Очень сожалею, сударь, но время нашей задушевной беседы подходит к концу, и мне бы не хотелось омрачать последние минуты вашего пребывания на свободе столь унизительной процедурой, как изучение ваших карманов…
Миледи. О, было бы ужасно, если бы на моих глазах вас стали обыскивать, как последнего рыночного мошенника!
Д’Артаньян. (Вынимая шпагу.) Я готов избавить вас от этого мерзкого зрелища, сударыня, ибо догадываюсь, какое угнетающее впечатление оно может произвести на вашу чувствительную натуру!
Рошфор делает знак рукой, и за его спиной неслышно возникает отряд гвардейцев. В ту же секунду за спиной д’Артаньяна появляются заинтересованные физиономии Атос а, Портоса и Арамиса.
Атос. (Рошфору и Миледи, кротко.) Надеюсь, мы не очень помешаем вам, господа, если немного постоим вот тут, с краешку?
Портос. Дело в том, что мы, мушкетеры, крайне любознательный народ и ужасно любим подслушивать чужие разговоры!
Арамис. Так что не обессудьте, господа, но вам придется потерпеть наше нескромное присутствие!
Д’Артаньян. Атос! Портос! Арамис! Вот так встреча! Клянусь моей шпагой, вы пришлись как нельзя более кстати!
Атос. Этот пройдоха с постоялого двора опоил нас таким дьявольским зельем, что потом ему едва удалось нас растормошить!
Портос. Справедливости ради, надо заметить, что этот бедняга так мучился угрызениями совести, что сутки кряду не смыкал глаз, ожидая твоего возвращения…
Арамис. Но ты был так увлечен погоней за подвесками, что промахнул мимо наших окон без остановки, и нам не оставалось ничего другого, как седлать лошадей и мчаться вдогонку!
Рошфор. Простите, что я вмешиваюсь в ваш разговор, господа, но я вынужден поставить вас в известность, что этот мушкетер (Указывает на д’Артаньяна.) арестован и сию же минуту должен быть доставлен в Бастилию!
