Дом Анны - Борис Валерьевич Башутин
Мария: – Готова.
Рой: – Хотите закрепить урок?
Мария: – Прошу вас, больше не надо.
Рой: – Какое вы оказались нежное создание…Но урок, я думаю, надо закрепить.
Рой наносит несколько сильных ударов.
Мария плачет. Плач переходит в рыдания.
Рой: – Жестоко? Да. Жестоко. Но ведь ваш Бог терпел. И вы должны терпеть. Разве нет? Какое удивительное заблуждение…Ваша вера состоит из множества взаимоисключающих понятий. Разве может обычный человек понять это?…
Впрочем, опять меня на рассуждения потянуло…Есть у меня такая слабость. Вы уж простите.
Задумывается.
Внезапно свирепеет и начинает наносить удары хаотично, по всему телу. Мария рыдает, кричит, тело ее вздрагивает от боли. Рой берет ведро воды, стоящее в углу, выливает на Марию.
Рой: – Все. Все….Ты живая там?
Мария всхлипывает.
Рой: – Крепкая сука.
Рой закуривает. Садиться на стул. Молча сидит, курит. Мария затихает постепенно на столе.
Рой: – Ты поняла меня?
Мария: – Да (тихо). Только не бейте больше (она все время тихо стонет).
Рой: – А тебя больше и нельзя бить. Тебя еще через границу переправлять. Сейчас доктора позову. Рой выглядывает из камеры: – Доктора позовите.
Возвращается на стул. Докуривает. В дверь стучат.
Рой: – Входите.
Входит доктор – в белом халате поверх камуфляжной формы.
Рой: – Курбан, вот пациентка. Обработай ей раны, чтобы она завтра к вечеру была в порядке. И переоденьте ее. В нормальную одежду. Понял? К майору Закири подойдешь, он тебе все выдаст.
Курбан: – Я не могу к женщинам прикасаться. Вы же знаете, господин майор. Наша вера запрещает это.
Рой: – Ты где служишь, Курбан? Забыл?
Курбан: – Раны обработаю, но одеваться она будет сама.
Рой: – Хорошо.
Подходит к столу, отстегивает Марии ноги, возиться с руками, не может отвязать.
Рой: – Не могу. Сам ее отвяжешь. Узлы мокрые. Мне некогда. Закроешь камеру, ключ в дверях, потом Закири отдашь.
Выходит из камеры.
Курбан начинает возиться с узлами. У него тоже ничего не выходит. Он открывает медицинский саквояж, раскладывает на столе марлю, достает шприц, лекарства, мази, бинты, пластырь. Подходит к Марии, аккуратно срезает ножницами одежду, так что спина остается совершенно голой. Все тело сзади в рассечениях и кровоподтеках. Курбан стоит и молча смотрит на тело Марии. Подходит к двери. Закрывает ее на ключ, который торчит в дверях. Набирает в шприц лекарство, делает Марии укол. Мария засыпает. Стоны стихают. Курбан стоит в раздумьях некоторое время, потом подходит к Марии сзади, подтягивает ее к себе, приспускает штаны, начинает ее насиловать (видна только его спина в белом халате и его движения, освещение в камере очень тусклое). Довольно быстро заканчивает. Почти молча. Застегивает штаны. Берет мазь, смазывает раны Марии, накладывает повязки. Ножницами отрезает веревки, которыми привязаны руки. Берет с пола брошенное одеяло, накрывает Марию. Собирает свой саквояж. Выходит из комнаты, закрывая ее на ключ. Мария спит на столе.
Картина третья
Кабинет господина Ванштейна:
советника Израильского посольства. Обстановка дорогая, антикварная. В кресле сидит полковник Осветник. Входит Иван.
Осветник: – Иван, рад тебе видеть (крепко обнимаются). Очень рад.
Иван: – И я рад, Мариан.
Осветник: – Как себя чувствуешь?
Иван: – Нормально. Устал только очень. Никогда бы не подумал, что мы встретимся с тобой в израильском посольстве.
Осветник: – Садись, нам надо будет о многом поговорить.
Иван: – Как умудрились меня вытащить?
Осветник: – Израильтяне помогли.
Иван: – Зачем я им понадобился?
Осветник: – Понимаешь, Иван, нам нужно на кого-то опереться. Система сильно пострадала после переворота. Я даже не знаю, кому можно доверять, а кому нет. Среди наших.
Иван: – Измит – крыса. Знаешь?
Осветник: – Измит уже мертв.
Иван: – Хорошая новость. А я еще думал, куда он пропал…
Осветник: – С Марией все в порядке.
Иван: – С Марией? Где она? Рассказывай.
Осветник: – Можно, сказать, что мы ее спасли. Люди Измита выкрали ее из монастыря. А мы ее отбили. Случайно, правда. Она сейчас в Штатах. Все нормально. Про тебя, правда, она ничего не знает.
Иван: – Выходит, что его угрозы были реальные…Понятно.
Осветник: – Шантажировал тебя семьей?
Иван: – А что ему еще оставалось делать? Просто убить меня – никакого смысла. Им нужен был свой человек. Хотел, чтобы я работал на них. А для этого все средства хороши.
Осветник: – Иван, я хочу, чтобы ты работал с нами. Понимаю, что ты давно в отставке. Но у тебя опыт. И я тебе доверяю.
Иван: – А хотя бы услышать Марию можно?
Осветник: – Не спеши. Можно. Чуть позже. Детей мы твоих тоже переправили в другое место.
Иван: – Ну, вы даете…Мариан, я твой должник теперь.
Осветник: – Брось. Дружба дружбой, но у нас и свои интересы есть.
Иван: – А куда переправили?
Осветник: – В Австралию.
Иван: – К родственникам жены?
Осветник: – Точно. Теперь о деле. Сейчас придет Ванштейн. Он советник посольства. По сути, все вопросы разведки и контрразведки, работа с агентурой – это его хлеб. У американцев тут свои интересы, у израильтян свои. Они не пересекаются. Бывает и так, как ни странно.
Иван: – Странный выбор, Мариан. Разве они не такие же враги, как джибрилы?
Осветник: – А что делать? К тому же, я не считаю, что Ванштейн – враг.
Иван (задумчиво): – Такая штука сейчас происходит. Все очень просто. Но мало кто понимает, а если и понимают, то не принимают это всерьез. В мире две силы, Мариан: масоны и джибрилы. И они вступили между собой в конфликт. И каждая из них претендует на то, чтобы мир лежал у ее ног. И те, и другие заняты построением своего царства. У одних Бог – власть и деньги, мнимая свобода, мнимое равенство и мнимое братство, у других – служение своему Бог-деспоту. Все, кто стоит у них на пути, должны либо умереть, либо стать такими же, как они. Нет третьего варианта. Сейчас они нам помогут, мы поможем им. А что дальше? Разделяй и властвуй. Ничего не изменилось. И ты знаешь…Я думаю, что джибрилов тоже используют. И конфликт этот временный.
Осветник: – Ты хочешь назад в тюрьму?
Иван: – Если выбор только такой, то, вероятно, да.
Осветник: – Нет, Иван, такого выбора нет. Ты вправе отказаться, конечно. Но я тебе все начистоту выложил. И без нашей поддержки, у тебя все шансы быть арестованным снова.
Иван: – Мариан, я могу подумать? Ты знаешь, я пытался добраться до пещер, к своему духовнику в горах…Мне нужны были ответы на вопросы, на которые я
