Во имя надежды - Илья Никулин
Тот вкус, тот запах, то незабываемое блаженство которое он тогда испытал, наверное ни от одной еды он не испытывал такие яркие ощущения. Этот тёплый и приятный лаваш, вместе с сочными кусками мяса и пряностью специй, запивая это всё прохладной газировкой, которой ему разрешали только на новый год — это было, невероятное ощущение, где каждый потраченный рубль, оправдывает себя в полной степени.
Закончив с сытым и плотным полдником, который он навряд-ли сумеет когда либо забыть, он спокойно прогуливался вдоль дворов, по которым когда-то давно он гулял вместе с бабушкой и дедушкой, наслаждаясь спокойной и уютной атмосферой тихого уголочка шумного города.
Уже наступала пора девяти часов вечера, и как договаривались, он к этому времени был уже дома.
Бабушка спросила:
“Чего ты взял?”
Евгений на данный вопрос немного смущённо ответил: “Да, шаверму решил попробовать, и взял себе бутылочку газировки”.
По началу была рассержена его бабушка, но подумав, смогла в какой-то степени понять она его и пообещала, что ничего родителям не расскажет, а деньги спрячь поглубже, чтоб мама с папой ничего не нашли, и когда захочешь, можешь себе ещё чего-нибудь взять.
Положив оставшиеся деньги поглубже в карман, он посмотрел на бабушку, после чего радостно сказал: “Спасибо”.
“Раз уж ты поел, то ужинать с ними не будешь?” — спросила после его она.
“Нет пожалуй, спасибо”
“Ну тогда, можешь идти в зал отдыхать, деда работает за компьютером, а я на кухне повожусь, потому можешь спокойно посмотреть телевизор”
“Спасибо” — снова так прозвучал его ответ, далее улёгшись на кровать, начиная листать каналы, которые хотел именно он.
Закончив просмотр каналов с мультфильмами, которые мать категорически запрещала смотреть ему в детстве, деда с бабой как раз в это время завершили все свои дела. Они все вместе собрались в зале, после чего дед сказал:
“Ты всё также хочешь обучаться в Европе?”. После слов которых, у Евгения пропало удовольствие на лице и он спокойно и скромно заявил: “Да”.
“Давай, давай, это хорошо. Ведь ты надеюсь помнишь, как мы все на тебя надеемся?” — спросила его баба.
Сдержано и тихо ответил он “Да, помню”.
“Ну и хорошо, как у тебя день прошёл?” — спросила его потом бабушка.
Он рассказал о той невероятной шаверме и прогулках вдоль дворов, по которым он раньше месте гуляли.
“Ну и хорошо” — ответил дедушка.
“Когда я был в твоём возрасте, я помню, как со старыми товарищами прогуливался вдоль этих самых дворов, как мы вместе там лазили по гаражам, сражались на палках словно на мечах и строили укрепления” — с улыбкой на лице рассказывал деда. “С тех пор много изменилось, но я никогда не забуду, как именно на этом дворе, я впервые заговорил с твоей бабушкой, в кресле которая сидит слева от тебя”.
Как затем, дедушка продолжал рассказывать весёлые истории из детства своей советской юности, попутно рассказывая матерные анекдоты.
Бабушка в тот момент конечно же возмущалась: “Дед, ну что ты в самом деле?”. Но деда продолжал рассказывать свои истории с улыбкой на лице и лёгкой грустью на душе, а Женя с радостью на лице и блаженством в душе продолжал всё слушать и слушать, внимательно внимая каждому услышанному слову.
Этот великолепный для Евгения день прошёл также быстро как и та великолепная на вкус шаверма. С лёгкой грустью он снова вернулся домой, где его уже ждали занятия, “любимые” сёстры и новые поручения.
Оставшиеся 700 рублей он спрятал под носочками и брал понемногу, когда его мать отправляла в магазин за продуктами, а тот в свою очередь брал себе что-нибудь вкусненькое.
Сделал он так один раз, другой, третий, и после двух недель у него осталось буквально 200 рублей в кармане, которые также исчезнут, если он так и дальше продолжит их брать.
Ему каждый раз давали по тысяче рублей как он приходил к ним с ночёвкой, но в этот раз, он осознал всю патовасть ситуации и задумался:
“Нехорошо” — недовольно заявил сам себе Евгений. “До следующего визита к бабушке ещё две недели, а в кармане у мене практически пусто. Да и тем более, когда закончиться лето, денег я вообще получать не буду, а значит прощайте магазинные сладости. Что же делать?”.
Он не знал что ему делать. А потому он решил снова окунуться в мир Российской Империи 60-ых годов 19-ого века, в очередной раз пережив историю Раскольникова, в надежде отвлечься от тяжёлых мыслей и найти решение как-нибудь потом.
После просмотра экранизации в очередной раз, ему действительно стало легче на душе, но решение о исправлении его тяжёлой финансовой ситуации к нему так и не пришло.
Тогда, он решает прочитать другие произведения классических русских писателей в надежде нахождения вдохновения на свой вопрос. И в отличии от прошедшего раза, это не была попытка спастись от гнетущих мыслей и нервозного настроения, а напротив, действительно новый всплеск небывалого ранее интереса. Родители были категорически не против, ведь это русская литература. “Классика на все времена” — как говорили они. А начал он с тех, кто был ему, прежде всего, интересен.
Начал Женя читать, прежде всего другие произведений Достоевского, по типу “Бесы” и “Записки из подполья”, Гоголя, с его “Мёртвыми душами” и “Шинелью”, Некрасова с “Кому на Руси жить хорошо” и его сборники стихов, Лермонтова с “Героем нашего времени” и “Смерть поэта”, которая была посещена гибели Александра Сергеевича Пушкина. И вот уже после неё, он взялся за труды самого известного русского литературного классика.
Прочитав “Евгений Онегин” и “Руслан и Людмила”, он вспомнил что как-то в прошлом учебном году они изучали его биографию. Этот урок запомнился тем, что учительница описывала его не как романтичного гения и творца, а как самого настоящего пьяницу и неудачного азартного игрока, который зарабатывая огромные деньги, практически всегда был по уши в долгах, так как старался жить он по максимуму.
После этого притока мыслей, Евгений начал изучать биографию Пушкина, разузнав все тонкости его жизни и сколько он зарабатывал. От исследования которого, до него снизошло озарение.
“Я буду писать свои собственные произведения, и продавать их за деньги” — уверенно он заявил про себя. “А опыт недавно прочитанных трудов вместе с немалым багажом культовых картин кинематографа, должны мне помочь мне написать что-нибудь да стоящее” — уверенно заявил он для себя.
На дворе уже первое июля, и Евгений вновь с большой радостью поехал к бабушке
