Убитый, но живой - Леанон Сола
– Не все,– в просторном помещении звонко раздался тонкий, испуганный голос, усиленный, отражаясь от стен, на складе не осталось ни одной девушки, кроме Кати,– я это не подпишу, пока вы не убедите меня в его виновности, скажите, как он убил ваших родных.
– Он сжег целую деревню.
– Когда сбегал с вашего плена? Он не специально, у него не было выбора. Я отказываюсь подписывать это!
– Катя! Заткнись и подписывай!– чечен ударом заставил пленника замолчать.
– Екатерина Азовская, неожиданно. Если честно, я не думал, что с остальными будет все так легко, я собирал досье на всех вас. Одна занималась борьбой, другая гонялась за этим ничтожество по всем барам, припаивая, чтобы хоть так затащить в свою постель, но от тебя я не ожидал такой жертвенности.
– Катя, дуреха, они изнасилуют, изобьют тебя! Ты даже не представляешь…
– Замолчи,– Касим снова ударил мужчину.– Конечно ты прав, и моя месть все же свершится. Нет, я не убью тебя, мы тебя отпустим, но эта девочка подарила мне то, о чем я и не мог мечтать. Прежде, чем ты уйдёшь, ты узнаешь о ней немного больше.– Предводитель духов дал знак, и один из чеченов отобрал у девушки тубус и передал Касиму, затем ему отдали еще какую-то папку.– Азовская Екатерина Леонидовна,1989 г. рождения,– прочёл старик,– дело номер 134…
– Не надо, пожалуйста.– С отчаянием прошептала Катя, будто забыв с кем имеет дело. Естественно, на неё никто не обратил внимания.
Глава 9.
– Дело номер 134 об изнасиловании несовершеннолетней. Подсудимый Небалов Леонид Викторович, находясь в нетрезвом состоянии избил и изнасиловал свою двенадцатилетнюю дочь… ну дальше неинтересно, а вот ещё “в течении двух лет проходила реабилитацию, лечилась от психоза и боязни мужского общества в клинике…” Дальше опять не интересно. Похоже тебя хорошо вылечили, раз готова пройти все снова. А Саш? Как тебе такое? Как ты будешь жить зная, что из-за тебя она осознанно шагнула в ад, который лично для неё является адом в квадрате?– мужчина с ненавистью сверлил взглядом мучителя.
– Чего тебе надо, Касим? Убей меня и все, ты ведь так этого хотел.
– Да, но я был глуп, и это было слишком милосердно, дать тебе понять всю твою ничтожность и убить, я поступлю с тобой хуже. Я дам тебе понять, что есть человек, который дышал тобой,– Касим открыл тубус, и извлек картины, по очереди швыряя их пленнику под ноги. На всех был он. Очертания в облаках, он смеется, сидит на камне с пистолетом (так она там была?!), он, как его должен видеть человек которого он держит за руку над пропастью; десятки образов, и только слепой не увидит, как сам художник относится к человеку, изображенному на них.
– Катя,– простонал Алексей,– что ты натворила!
– Прости, Саш… Леша, прости,– она подняла на него глаза полные слез, столько тепла и обожания он ещё не видел ни в одном взгляде.– Да я люблю тебя, с первой секунды, я… прости, что тебе придется жить с этим чувством вины. Но поверь, эти две с половиной недели, пока ты был рядом, подарили мне столько счастья, что умереть за тебя мне не страшно.
– Катя, нет! После всего что с тобой было… Ты не получила от меня ничего, я в упор тебя не замечал! О каком “вместе” ты говоришь?!
– Я не говорила “вместе”, я сказала “рядом”.
– Да какая разница! Я у тебя на глазах водил трахать других девок, при этом ещё и обсуждал это с тобой! Как ты можешь говорить, что ты меня любишь? Тебя это устраивало?
– Нет, но я не имела права требовать от тебя того, чего у тебя нет.
– Катя,– боль сжимала сердце Алексея,– твои картины, они… прекрасны, но они лгут, я не такой.
– Для меня такой. Я знаю тебя лучше, чем ты сам. Поэтому я поняла, что ты Алексей, я знаю каждую черточку твоего лица, я знаю твои улыбки, меня не обмануть так просто. Открыв досье, я сразу поняла, на каком фото ты, только не поняла почему.
– Касим! Долго ещё ты намерен позволять этому псу трепаться со своей сукой?
– Сколько им будет нужно, чтоб после ему было без нее невыносимо жить. Продолжайте, мне тоже интересно, почему она называется тебя именем твоего погибшего брата.
– Потому, что там мы погибли оба.
– Леша, умоляю, расскажи, я никогда у тебя ничего не просила, я имею право знать. Все.
– Мне казалось, что так мне будет легче, это было помешательство, я убеждал себя, что это я погиб, а брат жив, все кто мог точно сказать кто из нас умер, сами погибли на том минном поле, кроме Макса, но его контузило, и он даже говорить не мог, а возможно и до сих пор не может. Когда мы добрались до части, я находился в таком состоянии, что и сам уже считал себя мертвым и все твердил “Лёха погиб”, когда через пару недель я оклемался, то понял, какая ошибка произошла, но домой уже были отправлены письма, меня наградили посмертно, а брату, то есть мне присвоили звание сержанта, опять. Мне было плохо, и не было желания разбираться в этих бумажных формальностях. Узнав о моей смерти, у мамы случился инфаркт и она умерла до моего возвращения. Та сука, которую нес Саша, когда подорвался, пыталась подать в суд, на нас, за то, что пока её несли, уронили и она вывихнула копчик! Да если б не она и её гребаный копчик, возможно Саня был бы жив! К счастью наш капитан так “убедительно” растолковал ей, куда она может идти со своим заявлением, что с тех пор мы её больше не видели. Когда я вернулся, сперва не знал как объясняться с нашими девушками. Но тревоги об этом оказалась ненужными, Сашина девушка от кого-то залетела, я даже не стал разбирается, просто ушёл. А моя девушка, при встречи бросилась мне на шею, с воплями “Сашенька, ты вернулся, твой брат всегда был лишь твоей тенью, и из вас двоих жив должен был остаться именно ты!”, тут я был с ней согласен, лучше бы жив остался Саня. Потом она скинула с себя всю одежду
