Ольга Степнова - В моей смерти винить президента... (сборник)
Грабитель (оборачиваясь к заложнику): – Я чё-то не понял... Где у меня беременная женщина?!
Заложник (бьёт себя по лбу): – А-а! Они думают, что вы... что у вас в заложницах, кроме меня ещё Лиана Тетёхина! Она беременная, но уже неделю в декрете сидит и на работу не ходит!
Грабитель (восторженно): – Отлично! Отлично, что они так думают! (Раздвигая жалюзи, орёт в окно) Вертолёт и коридор безопасности до границы с Австра... с Монголией!!!
Динамик отвечает напряжённым молчанием.
Заложник (грустно): – Вы умеете водить вертолёт?
Грабитель (весело): – Не знаю, не пробовал.
Заложник: – Как же вы полетите?
Грабитель (вскидывая автомат): – Молчать! Убью на хрен...
Заложник (орёт): – А-а-а! (Закрывает руками голову, утыкается лицом в стол).
Грабитель (поводя автоматом): – А ты, придурь, всерьёз считаешь, что мне могут дать вертолёт?!
Заложник (в стол): – А вы выдвигаете свои требования просто так?! Без надежды на успех?!
Грабитель (некоторое время удивлённо смотрит на затылок заложника и без прежнего энтузиазма орёт): – Молчать! Убью...
Заложник (приподнимая голову): – На вашем месте я бы требовал полноприводный инкассаторский броневик. И потом, зачем вам граница Монголии?
Грабитель (растерянно): – Как зачем? Это ближайшая граница... А с бабками всегда за границу бегут...
Заложник (морщась, как от зубной боли, поднимает голову со стола): – Вас подстрелят в монгольской степи, как суслика. Нужно уходить на машине в глушь, в лес, в тайгу. Машину бросить возле бурной реки, а самому пешком, по воде, – чтобы собаки не взяли след, – уходить с деньгами до ближайшей охотничьей заимки... И сидеть там тихо неделю, две, три, год... сколько понадобится, пока про вас не забудут, пока шумиха вокруг этого дела не утихнет, пока...
Заложник вздыхает и берёт сигареты.
Грабитель смотрит на него очень внимательно.
Заложник (тихо): – Закурить можно?
Грабитель: – Кем, говоришь, ты работаешь?
Заложник (слегка раздражённо): – Системным администратором.
Грабитель (перекидывая автомат из руки в руку): – И что, всегда знаешь, сколько денег находится в кассах?
Заложник: – Почти всегда.
Грабитель: – И что, никогда не крутилась мысль эти деньги присвоить?
Заложник: – Ни-ког-да!
Грабитель (наставляя на него автомат): – Тогда откуда этот охренительный план про полноприводный броневик, бурную речку, и долгую отсидку на охотничьей заимке?!
Заложник (вяло): – Это не план. Это собирательный образ действий, подсмотренный в фильмах и книгах про гангстеров.
Грабитель: – Собирательный образ действий... А у меня собирательный образ – вертолёт и граница!
Заложник: – Как хотите, это ваши дела.
Мужской голос из динамика (с ноткой безнадёжности): – Ястребов! Отпустите заложников! Это ваше первое преступление и суд будет снисходителен к вам, если...
Грабитель (раздвигая жалюзи, орёт в окно): – Инкассаторский броневик с полным приводом и коридор безопасности до лесной реки!
Заложник (доставая сигарету из пачки): – Идиот.
Грабитель (наводя на него автомат): – Что ты сказал?!
Заложник: – Я?! Ничего. Закурить можно?
Грабитель: – Кури. Хотя, наверное, нельзя.
Заложник: – Почему?
Грабитель: – А что говорит твой собирательный образ действий, подсмотренный в книгах и фильмах?
Заложник (хмуро): – Да, пожалуй, нельзя. (Кладёт сигареты на стол).
Мужской голос из динамика (с новым накалом и свежей злостью): – Ястребов! Отпустите хотя бы Валентину Ивановну! Ей семьдесят три года и у неё диабет!
Грабитель (ошарашенно): – У кого диабет?!
Заложник: – Валентина Ивановна – наша уборщица. Она уволилась месяц назад. А они, что, думают, что она в заложниках?! (Смущённо хихикает, прикрывая рот рукой).
Грабитель: – Крайне невнимательно у вас руководство к людям! Крайне! (Орёт в окно) Броневик!!! Или я накормлю Валентину Ивановну зефиром!!
Слышны надрывные звуки сирены.
Грабитель (оборачиваясь): – «Скорые» приехали. Штук двадцать! И все для тебя одного!
Заливисто ржёт.
Заложник мнёт пачку сигарет. Поправляет очки. Одёргивает длинные рукава не по размеру большой рубашки.
Заложник (тихо): – Вам лучше сдаться.
Грабитель: – Что-о?! (Вскидывает автомат, целится заложнику в лоб). Что ты сказал, придурь?!
Заложник (упрямо, но зажмурив глаза): – Вам лучше сдаться! Понимаете, броневики, вертолёты, монгольская граница, лесная река и охотничья заимка – это всё беллетристика и киношные сказки. Вам не дадут уйти. Вас подстрелят при первой же возможности.
Грабитель: – Да, но только сначала я укокошу тебя, беременную бабу и старуху с диабетом!
Заложник (обескуражено): – Только беременную и старуху. Про меня, похоже, никто не помнит.
Грабитель (хохочет): – Попал ты, придурь! Ну, попал! Ты всегда был таким невезучим? (Тычет автоматом ему в плечо, но заложник уже привык к автомату, как к предмету интерьера, поэтому не пугается).
Заложник: – Всегда. В роддоме меня сунули в морозилку, потому что подумали, будто я мёртвый. В детском садике записали девочкой и выдали розовое полотенце, розовый горшок и розовое одеяло. В третьем классе про меня написали некролог и повесили возле гардероба, потому что моего однофамильца в лесополосе задушил маньяк, в седьмом меня вместо олимпиады по математике послали на конкурс «Лучший детский голос России», в десятом не выдали аттестат, потому что забыли выписать его, в институте не внесли в списки нуждающихся в общежитии... Я никогда не получаю зарплату вовремя, потому что в ведомость забывают внести мою фамилию. Да, я всегда был невезучим. Я всю жизнь везде неучтённый.
Грабитель (поигрывая автоматом и бицепсами): – И ты никогда не хотел переломить ситуацию?
Заложник (нюхая сигареты): – А смысл? Я привык быть незаметным. Мне это даже нравится.
Грабитель (садится на стул, по-хозяйски на нём разваливаясь): – Да-а... А вот я всегда старался быть хозяином жизни. В школе меня все боялись, во дворе боялись, на работе уважали и зарплату вовремя выдавали!
Заложник (удивлённо): – Ты работаешь?!
Грабитель (смущается, понимая, что сболтнул лишнее): – Работал раньше. Охранником.
Заложник (вдруг громко хохочет): – Нашего банка?!
Грабитель (даёт короткую очередь в потолок, сыпется штукатурка): – Эй, ты, придурь неучтённая! Прекрати ржать! А то я...
Заложник (не прекращая смеяться): – Я тебя вспомнил, Ястребов! Ты сидел на входе в банк и занимался видеонаблюдением! Снимай маску!
Грабитель: – Ну, вспомнил, так вспомнил... (Сдирает чёрную маску). Только ржать всё равно не смей, неучтённый! Лучше бойся меня, а то... (Распахнув жилет, показывает на поясе пять боевых гранат).
Заложник: – Говорили, что у тебя вроде бы мама тяжело болела...
Грабитель: – Заткнись! Заткнись, тварюга компьютерная!! Гниль очкастая!
Подскакивает к заложнику, бьёт его в челюсть. Тот падает вместе с креслом.
Заложник (уткнувшись в пол): – Вам деньги на лечение мамы нужны?
Грабитель (повернувшись спиной): – Мама умерла неделю назад.
Заложник: – Извините.
Встаёт, ставит кресло, надевает очки, начинает завязывать шнурки на кедах.
Грабитель (стоя к нему спиной, с дрожью в голосе): – Ей нужна была срочная операция. За двести тысяч долларов. Всего за двести тысяч долларов! Я приходил на работу и знал, что здесь сейфы ломятся от денег, а сам получал пятнадцать тысяч рублей в месяц. Я попросил у руководства эти двести тысяч и мне отказали. Я ещё раз попросил, мне опять отказали. Я снова попросил, мне снова отказали, несмотря на то, что я пообещал всю жизнь работать на них бесплатно... Тогда я уволился. Но поклялся, что вернусь в чёрной маске и с автоматом. Я же привык, чтобы меня все боялись... Я знал где, у кого и как требовать деньги... Только мама уже умерла. Я не успел. Но я привык доводить задуманное до конца. Я пришёл и забрал у них деньги! Если бы сигнализация работала в прежнем режиме, меня не загнали бы сюда, на последний этаж...
