Будимир Метальников - Алешкина любовь. Простая история.
Снова переезжают буровики. До отказа нагруженные машины, тяжело переваливаясь на неровностях дороги, медленно ползут по гребню увала. Но вот передняя машина остановилась. Аркашка вылез из кабины и стал проверять мотор. Вторая машина, постояв немного, начала объезжать первую. Поравнявшись с ней, Николай спросил что-то у Аркашки, тот махнул рукой, и «МАЗ» поехал вперед. Алешка сидел на его палубе и грустно смотрел на покидаемое место.
А домики фермы на той стороне пруда становились все меньше, меньше и наконец скрылись из виду когда дорога пошла под гору. Алешка даже привстал, чтобы увидеть их еще раз.
Волков, давно уже сочувственно поглядывавший на него, подсел поближе.
— Ну, что пригорюнился? Такая уж наша работа, нынче здесь, завтра там!
— Хоть бы предупредить! — вздохнул Алешка. — Ведь не знает ничего.
— Письмо напиши.
— Что письмо! — уныло отмахнулся Алешка.
…Через некоторое время машина въехала в поселок.
Поселок еще строился. Посередине широкой наезженной дороги сновали люди; у новых, еще не законченных срубов домов разгружались машины, слышался стук молотков, где-то монотонно визжала дисковая пила. Повсюду стояли зачехленные ящики, штабеля досок, лежали бревна. От станции, где уже выстроились в ряд новенькие грузовики, проехало несколько груженых машин, поверх которых сидели молодые рабочие.
«МАЗ» остановился посередине улицы, пропустив цистерну с цементом.
Белогоров первым соскочил с машины и направился к палатке с фанерной надписью: «Контора», около которой стояли две такие же, как наша, буровые установки и уже знакомая нам машина начальника.
…Поселковый магазин «Сельпо» тоже еще достраивался. В маленьком зале, кое-где усыпанном стружками, было людно. Из окна доносился шум улицы и видны были снующие взад и вперед машины.
У прилавка двое здоровых парней внимательно выбирали погремушку. В углу, вся в стружках, молоденькая, румяная продавщица ломиком вскрывала ящики.
Женя, Илья, Алешка и Николай вошли в магазин. Илья подошел к прилавку, где были разложены конфеты-подушечки, крупы и прочая бакалея. Женька восторженно поглядывал на стену, где вперемежку висели брезентовые плащи, ковбойки, китайские рубашки, фотоаппарат «Зоркий» и небольшое объявление о приеме подписки на Стендаля.
Стряхивая стружки с кудрей, за прилавком появилась продавщица.
Николай с интересом рассматривал упакованный в ящик мотороллер.
— Сколько это стоит? — раздался вдруг голос Алешки. Он стоял возле прилавка и смотрел на коробочку духов «Красная Москва», которая гордо возвышалась среди консервных банок «Бычки в томате».
— Пятьдесят три рубля, — отозвалась продавщица.
— Шальные деньги надо иметь! Кто же станет покупать такую ерунду… — неодобрительно начал было Илья, но Алешка уже считал деньги.
— Двадцать рублей, товарищи, найдется у кого-нибудь? До получки? — смущенно спросил он, взглянув на вошедшего Белогорова, потом на Илью и избегая в то же время смотреть на Николая.
Белогоров достал бумажник.
— Смотри! Избалуешь девку! Потом сам плакать будешь! — проворчал Илья, осуждающе покачивая головой.
Алешка простодушно удивился:
— А вы разве не делаете подарков Лизе?
— Это чего же я стану ей дарить еще? — нахмурился Илья. — Я ей получку отдаю, она уж сама знает, что ей надобно…
— Это же совсем другое дело, — невольно улыбнулся Белогоров. — Дело не в подарке, а во внимании. Вот взяли бы да купили что-нибудь. Ей это будет очень приятно.
— Конечно, купи! — подхватил Николай.
— Валяй, валяй, удиви! — поддержал Женя.
— А вот, пожалуйте! — продавщица, оказывается, внимательно прислушивалась к их разговору и подала Илье женскую гребенку, отделанную каким-то незатейливым металлическим орнаментом.
Илья взял гребенку, поколупал пальцем узор, с сомнением поглядел на своих улыбающихся спутников и насупился:
— Сколько?
— Семь шестьдесят! — развела руками продавщица.
Когда они вышли из магазина, в конце улицы появилась отставшая машина.
Она подъехала к магазину и остановилась. Из кабинки вылезли Лиза и Аркашка, из кузова Сергей и Волков.
Лиза, подойдя, поинтересовалась:
— Из харчей купили чего-нибудь?
— Вас дожидались, — ответил Илья.
— Ну пойдемте. Женька, возьми мешок для крупы.
— Илья Иваныч! — подтолкнул Белогоров Илью. — Вручай подарок. Ну-ну, не робей…
Илья неловко переступил с ноги на ногу и остановил жену, подымающуюся по ступенькам магазина.
— Лизавета, стой-ка… На вот… — ткнул он ей в руку гребенку.
— Чего это? — удивилась Лиза.
— Ну… тебе… от меня, значит… вроде гостинец…
Лиза, все еще недоумевая, подняла глаза на мужа. Но вот смысл сказанного дошел до нее, и грошовый этот подарок заставил ее всю просиять. Невиданная дотоле нежность появилась в ее глазах, и, смущенно опустив глаза, она поблагодарила:
— Ну спасибо, Илюша…
Илья тоже смутился и мотнул головой в сторону Алешки.
— Ему вот скажи… Он надоумил.
Но Лиза, взглянув на смеющееся лицо Алешки, вдруг вся вспыхнула, отвела глаза и отошла в сторону.
Белогоров засмеялся, Алешка озадаченно вскинул брови, а остальные, кроме Сергея, вообще не обратили на это внимания и пошли в магазин.
Только Женя уже с крыльца крикнул ей.
— Ну, куда же ты? А чего покупать?
— Покупайте что хотите! — отмахнулась Лиза, потом добавила: — Я пойду насчет молока да картошки узнаю…
Она полезла в кузов, достала ведро и пошла к домам.
Все ушли в магазин. Только Сергей задержался и, оглянувшись еще раз на удалявшуюся Лизу, сбежал с крыльца и стал догонять ее.
— Чего это ты, вроде, как бояться Алешку стала?
Лиза не ответила, только с упреком взглянула на него: мол, будто не знаешь!
— Ежели насчет нас, так он болтать об этом не станет. Я с ним говорил, — не глядя на нее, проговорил Сергей.
— Зачем?! Вовсе не нужно было об этом говорить с ним! — с горечью и стыдом вырвалось у нее. — По мне, если хочешь знать, лучше бы уж Илья обо всем узнал, чем он.
— Да что ты! — ужаснулся Сергей. — Рехнулась?
— И не ходи ты за мной! Не приставай ты ко мне, ради бога! — приглушенно, но с силой продолжала Лиза. — Хватит! Поперек души она мне стала, эта любовь твоя кобелиная!
— Разве я пристаю? — угрюмо возразил Сергей. — С тех пор уже…
— И не приставай! — спешила Лиза высказать все накопившееся. — Лучше об себе подумай. Ну какая у тебя любовь может быть с хорошей девушкой, когда ты по старым бабам таскаешься.
Сергей хмуро поглядывал на нее, но не возражал. И Лиза успокоилась.
— Ну ступай. Одна хочу побыть…
Сергей с облегчением повернулся и пошел к магазину.
Морщинка непривычного для него раздумья залегла у него между бровей.
И снова дорога. И снова степь без конца, тихая и безлюдная. Только застыла невдалеке среди трав отара овец…
Алешка задумчиво вертит в руках коробочку с духами, потом достает флакон и нюхает.
Белогоров открывает планшет и начинает рассматривать карту.
Алешка с внезапным интересом уставился на нее.
Белогоров, наблюдая за ним краем глаза, незаметно улыбается.
— Можно посмотреть, Георгий Николаевич! — не выдерживает наконец Алешка и тянется к карте.
— Можно. — Белогоров подвигается к нему, и они склоняются над планшетом.
— Где наша точка?
— Вот, — показывает Белогоров. — Возле деревни Сухое Данило.
— А эта дорога в районный центр?
— Судя по тому, что это грейдер, должно быть так. А зачем тебе район?
— Да так просто…
— По грейдеру ходят машины, — начинает развивать Белогоров невысказанную мысль Алешки. — Если доехать до Мелового… то оттуда остается километров двенадцать. Я знаю одного молодого человека, который проходил и больше, — уже откровенно начинает смеяться Белогоров.
Алешка тоже смеется.
— А когда?
— В выходной. Дорога в общем около девяноста километров получается. Только-только за день обернешься.
— А когда будет выходной? — загорается Алешка.
— Это уж от проходки зависит, от плана… Алешка задумывается…
— Так когда же выходной будет? — уже сердито спрашивает Алешка у Волкова.
— Ну, брат, ты уже надоел! — Волков говорит сурово, но в глазах его прячется добродушная усмешка. — Я же объяснял: нам нельзя останавливаться, пока не прошли мел. В два счета засосет так, что и снаряд не вытащишь!
— А когда мел кончится? — настойчиво допытывается Алешка.
— Ну, про это ты уж господа бога спроси, если он и в самом деле создавал землю! — развел руками Волков.
— Шестьдесят метров уже в мелу идем! — ворчит Алешка. — Когда же он кончится?
