Сергей Могилевцев - Идеальная женщина

Сергей Могилевцев

Идеальная женщина

комедия в 3-х действиях

Никому не известный литератор Николай Федорович Римский си­дит за столом в своей мансарде, испытывая муки творчества. Во всем ему хочется достичь совершенства: написать гениаль­ный роман, стать знаменитым, найти Идеальную Женщину, кото­рая бы вдохновила его на безумства и подвиги. Совершенно невероятным образом мечта Римского осуществляется: его друг и опекун Зарайский приносит ему газетное объявление, в ко­тором некая Елена Горская, победительница престижного кон­курса красоты, носящая к тому же титул «Мисс вселенная», заявляет о том, что готова отдать руку и сердце выдающему­ся мужчине; желательно писателю, ученому, или политику. Вы­бор из числа претендентов предполагается на конкурсной ос­нове. Поскольку Римский в каком-то смысле действительно является писателем, они с Зарайским тут же отправляются на смотрины. Однако здесь уже присутствуютженихи-конкуренты: некий Лауреат престижной премии, некий Полковник и даже некий экс-Президент маленькой южной республики. Не без тру­да удается двум друзьям избавиться от назойливых конкурен­тов. Лишние женихи посрамлены и с позором изгнаны. Римский остается один на один с королевой красоты, пределом своих самых заветных желаний, она тоже вроде бы не возражает свя­зать с ним свою жизнь, и тут… И тут Римский позорно бе­жит, оставив присутствующих в полном недоумении. Итог подводит Инесса, ассистентка Елены Горской:

И н е с с а (весело). Куда там, – ни за что не вернется! Для того, кто ищет Идеальную Женщину, и королева красоты недостаточно хороша; подобный молодчик или не женится вовсе, или найдет себе такую подружку, что все вокруг просто попадают со смеху!

Сокращенный до двух действий вариант этой пьесы был впервые сыгран 9 июня 2003 г. в Тарусе на ежегодном семинаре современной драматургии, проводимом союзом театральных деятелей РФ.

УЧАСТВУЮТ:

Р и м с к и й Н и к о л а й Ф е д о р о в и ч, лите­ратор.

З а р а й с к и й И в а н Х р и с т о ф о р о в и ч, его издатель.

Г о р с к а я Е л е н а А н д р е е в н а, королева красоты.

И з а б е л л а К а р л о в н а, ее тетка.

И н е с с а, ее ассистентка.

А н ж у й с к и й Б о н и ф а ц и й И г н а т ь е в и ч, ее продюсер.

А д м и р а л о в С и л ь в е с т р П е т р о в и ч, полковник.

К у л и б и н В а с и л и й Д а н и л о в и ч, лау­реат.

С л у ч а й н ы й Г р и г о р и й П р о к о п ь е в и ч, президент.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

КАРТИНА ПЕРВАЯ

Мансарда Р и м с к о г о.

Р и м с к и й (один, сидя за письменным столом, испытывая муки творчества). Нет, это немыслимо! я больше не могу! я никак не могу приблизиться к идеалу! как только я начинаю к нему приближаться, как толь­ко я хватаю за хвост эту прекрасную жар-птицу, име­ющую такие восхитительные очертания, такую ауру, наполненную ароматом сладчайших в мире духов, как она тут же ускользает от меня, оставляя в руках кучку жалких листов, которые решительно ни на что не го­дятся! (Комкает лежащие на столе листы бумаги, и с отвращением швыряет их на пол.) Нет, это просто немыслимо, это невыносимо, и вообще последнее свинство, выбраться из которого я не могу!

Откидывается на спинку кресла, закидывает руки за голову, и некоторое время молча смотрит прямо пе­ред собой.

(После паузы.) О проклятие поиска идеала! о стран­ное стремление к совершенству, преследующее меня с самого детства! там, где другие успели написать кучу романов, я довольствуюсь двумя или тремя жалкими книжечками, а ведь мне уже тридцать лет! во всем, во всем мне хочется достичь совершенства! я ищу его в словах и в окружающих людях, и, к несчастью своему, нигде не могу отыскать; по этой причине я к своим тридцати годам все еще жалкий начинающий литератор, и, разумеется, до сих пор не женат; ибо как я могу жениться на женщине, ко­торую не считаю своим идеалом?! как я могу дотро­нуться до нее, как могу посмотреть хотя бы из-за угла, если ни одна из них решительно не отвечает моим представлениям о совершенстве и красоте?! о горе, горе мне, несчастнейшему из смертных! я сги­ну, как унесенный ветром осенний лист, не оставив после себя ни книг, ни потомства; и все потому, что проклятая страсть к совершенству связывает ме­ня по рукам и ногам, заставляя искать химеры, най­ти которые в принципе невозможно!

Вскакивает из-за стола, и в волнении шагает по комнате, то в отчаянии обхватывая руками голову, то вздымая их к потолку.

(Останавливается, и смотрит в зрительный зал, как в далекую, туманную даль, наполненную необыкновен­ными и сказочными сокровищами; изменившимся, дрог­нувшим голосом.) И все же не покидает меня чувство, что очень скоро, быть может даже сегодня, встречу я ту, единственную, которая перевернет всю мою жизнь, подарит мне неземное блаженство, и удов­летворит мою ненасытную страсть к совершенству; которая станет героиней моих новых, пока что нена­писанных романов и книг, которая будет нашептывать мне на ухо сказочные и баснословные строки, и с которой я наконец-то вкушу блаженство, о котором не мечтали и боги. (Вглядывается в зрительный зал, протягивая вперед руку.) Вот она, вот она, фея моих непрестанных поисков! вот она, королева из королев, прекраснейшая из прекрасных, идеальная из идеальных! вот она, я вижу ее, облеченную в зримые, покрытые таинственной вуалью, формы; (еще более дрогнувшим голосом) мне кажется, что еще самую малость, и я смогу дотронуться до нее кончиком пальцев! (Простирая вперед руки.) О приди же ко мне, чудесный и милый образ, обрети вновь кровь и плоть, и положи конец моим непрерывным бесплодным поискам, которым предаюсь я долгие годы!

Появляется З а р а й с к и й.

З а р а й с к и й (радостно). Здравствуй, Римский! а вот наконец-то и я, твой издатель!

Р и м с к и й (разочарованно). А, это ты, Зарайский?! Возник, как всегда, ниоткуда, словно бы из-под земли, и так же неожиданно исчезнешь в конце раз­говора! ну что, какие новости принес мне ты, ста­рый пройдоха? опять какую-нибудь пакость и гадость, вроде того, что мои книги издать невозможно, а те, что уже изданы, и лежат на прилавках, народ реши­тельно и твердо не покупает?

З а р а й с к и й (все так же радостно). Напротив, Римский, новости самые благоприятные и настолько хоро­шие для тебя, что, думаю, таких новостей ты не слы­хал уже долгое время.

Р и м с к и й (небрежно, все еще во власти недавних раз­думий, немного язвительно). А что случилось? нашлись деньги для издания моих скучных книг? читатели наконец-то проявили интерес к моему творчеству? я получил престижную премию? или, быть может, Луна упала на Землю, и по этому случаю я наконец-то отыщу свой несуществующий идеал, свою химеру, свою Идеальную Женщину, которую ищу днем с огнем уже долгие годы?

З а р а й с к и й (еще более радостно). Все так. Римский, все так, и даже еще больше: и деньги скоро найдутся для издания твоих скучных книг, и читатели скоро валом повалят к прилавкам, на которых эти книги будут лежать, и свой идеал ты тоже скоро отыщешь; но не будем, выражаясь образно, гнать лошадей, не будем прыгать в пекло поперед батьки; дай-ка я слегка отдышусь, да приду немного в себя, а потом уже и расскажу тебе все подробно и обстоятельно. (Усаживается на диван.)

Р и м с к и й (возвращаясь за свой письменный стол). Ты, Зарайский, говоришь сегодня загадками; впрочем, ты всегда ведешь себя так; с тех пор, как вытащил ме­ня из далекой провинциальной глуши и полностью пе­ременил всю мою жизнь; интересно, для чего ты все это сделал?

З а р а й с к и й (радостно улыбаясь). Я возлагаю на тебя, Римский, большие надежды; запомни, – я ниче­го не делаю просто так, и не вкладываю ни единого пфенинга, а также шиллинга, рубля и прочее, в предприятие, которое не будет иметь успеха; ты – мое предприятие, которое в скором времени будет прино­сить солидную прибыль; именно поэтому я и вытащил тебя из твоей южной глуши.

Р и м с к и й (опять впадая в привычную мечтательность). А, право же, не стоило этого делать! так приятно было мечтать, сидя в безвестности и одиночестве! кропая потихоньку стишки и сочиняя романы, которые некому было отдать; так приятно было встречать рассветы и закаты у моря, размышлять о красоте окружающего тебя мира, и думать о совершенстве, которого никогда не сможешь достигнуть; так приятно, Зарай­ский, было мечтать, а не участвовать в жестокой конкурентной борьбе, которую ты мне навязал, и не расталкивать локтями своих же братьев-писателей, таких же, очевидно, мечтателей, как и я.

З а р а й с к и й. Твои мечты. Римский, вполне уместны в провинциальной глуши, на берегу твоего южного моря, у которого подобрал я тебя в совершенной безвестности и ничтожности, а не здесь, в Москве, где надо уметь работать локтями, и регулярно выдавать на-гора роман за романом, если хочешь на равных участвовать в конкурентной борьбе; к тому же вспомни, что тебе уже не шестнадцать лет, а целых трид­цать, и пора прекратить искать идеалы где бы то ни было, будь то поиски красоты, или необыкновенной женщины, которую ты якобы встретишь, и которая на­конец-то вдохновит тебя на создание необыкновенных шедевров; пора наконец-то стать реалистом; (спох­ватывается) впрочем, знаю, знаю, что реалистом ты уже стать не сможешь, и поэтому приготовил для тебя необыкновенный сюрприз, которого ты, думаю, и не ожидал получить.