Артур Миллер - Цена
Эстер. А сколько он дает?
Виктор (смущенно). Тысячу сто.
Эстер. По-моему, это… разве это не слишком мало? (Поворачивается в поисках поддержки к Уолтеру.)
Уолтер. Вы слышите, Соломон: слишком мало! А ведь он каждый день рискует ради вас жизнью. Я ждал большего великодушия!
Соломон. Вы можете позвать сюда, кого вы хотите: Шпитцера, Фокса, Джо Броуди, Поля Ковальо, Мориса Уайта — я знаю их всех, и я знаю, что они вам скажут.
Виктор. Не уверен, что он прав, но он говорит, что большинство этих вещей не влезает в новые квартиры.
Эстер. И ты этому поверил?
Уолтер. Во всяком случае, Шпитцер и Фокс говорили мне то же самое.
Эстер. Уолтер, в городе полно старых квартир любой величины!
Соломон. Будьте умницей, предоставьте это дело своим мальчикам!
Эстер. А вы, пожалуйста, не командуйте мной, мистер Соломон! Только эти два бюро стоят несколько сот долларов!
Соломон. Девочка моя, вы говорите без знания нашего дела…
Эстер. Может быть! Но мне не нравится, как вы делаете это ваше дело, мистер Соломон! Совсем не нравится! (Она готова расплакаться. Пауза. Она поворачивается к Уолтеру.) Эти деньги имеют для нас очень большое значение, Уолтер!
Уолтер. Что поделаешь, Эстер! (Осматривается.) Если б я был здесь хозяином…
Эстер. Ты здесь такой же хозяин, как и Виктор.
Уолтер. Нет, дорогая! Моего здесь ничего нет.
Виктор. Уолтер, половина всего, что здесь, — твоя.
Уолтер. И не думай об этом, Вик! Я просто зашел повидать вас.
Эстер (помолчав. Она очень тронута). Это так великодушно, Уолтер! Честное слово, я…
Виктор. Ладно, мы еще поговорим об этом.
Уолтер. Вик, все это по праву твое.
Виктор. Почему мое? Ты возьмешь свою долю…
Уолтер. Отложим этот разговор. (Соломону.) По-моему, речь должна идти минимум о трех тысячах долларов.
Эстер. Я так и думала. (Соломону.) У меня вертелось на языке сказать три пятьсот.
Виктор (Соломону). Что вы скажете?
Соломон (беспомощно заламывая руки, оскорбленный). А что я могу сказать? Это же просто смех! Почему он говорит вам: три тысячи? Почему он не говорит пять тысяч, десять тысяч?
Уолтер. Тебе надо было позвать других оценщиков, кроме него. Так всегда и делают.
Виктор. Как раз по этому поводу я и звонил тебе целую неделю, но ты ни разу не подошел к телефону.
Уолтер. Прости, но какая тут связь?
Виктор. Мне казалось, что я не имею права делать это в одиночку. Тебе ведь передавали, что я звонил?
Уолтер. Я был занят по горло. Кроме того, я ничего не собирался брать себе и поэтому решил…
Виктор. Откуда я мог знать, что ты решил?
Уолтер. Ты прав. Прости.
Соломон. Вы извините меня, доктор, но я вас не понимаю. Сначала говорится, что это рухлядь…
Эстер. Кто мог назвать это рухлядью?!
Соломон. Эстер, как только он вошел, он назвал это рухлядью!
Эстер оборачивается к Уолтеру, лицо ее вдруг становится озабоченным и сердитым.
Эстер. Уолтер, ты выбираешь какие-то странные слова!
Уолтер. Я сказал это совсем в другом смысле.
Соломон. Доктор, вы сказали то, что вы сказали, — рухлядь!
Уолтер. Я сказал это совсем в другом смысле, мистер Соломон! Когда вы слишком долго живете среди каких-то вещей, они вам рано или поздно надоедают. Вот и все, что я имел в виду.
Соломон. А я имею в виду, что если бы это был «Людовик Шестнадцатый, или „бидермайер“, или еще что-нибудь такое, они бы вам не надоели!
Уолтер. Кстати, вон та вещица в углу сделана под „бидермайера“.
Соломон. „Под „бидермайера“ — как вам это нравится! У меня шляпа под „борсолино“, но это еще не „борсолино“! (Виктору.) Если он хочет торговаться со мной только затем, чтобы показать себя, — лучше не надо!
Уолтер. Это еще что за тон?
Виктор. Из чего ты исходил, Уолтер?
Уолтер. Просто прикинул.
Эстер. А из чего исходил ты, мой дорогой, когда соглашался на тысячу сто?
Виктор. Мне показалось, что, наверное, так оно и есть.
Эстер. Старая песня! Так лучше вообще возьми и выкинь все это на свалку.
Соломон. Эстер, не надо так говорить! Как это он выкинет мебель на свалку? Он, слава богу, не дурак! (Уолтеру.) Вы меня извините, но зачем вы ставите его в такое положение — это неправильно!
Уолтер. Вы еще будете учить меня, что правильно и что неправильно!
Виктор. Мистер Соломон, может быть, вам лучше немножко посидеть в спальной, а мы пока поговорим сами?
Соломон. Как хотите. Пожалуйста. (Встает.) Но имейте в виду: вы заключили очень приличную сделку и вам нечего стыдиться. (К Эстер.) Извините меня, я никого не хотел обидеть.
Эстер (со злым смехом). Он бесподобен!
Виктор. Так вы идете?
Соломон. Я иду. Но я хочу вам сказать, что если бы это были не вы, а какой-нибудь другой человек (поворачивается к Эстер), я бы сказал так: он получил свои деньги, и делу конец — расчет!
Уолтер. Без меня, Соломон, не может быть и речи ни о каком расчете! Как-никак за мной право на половину.
Соломон. Ну? Что у вас спросил Соломон, как только вошел? Он спросил: кто владелец? Теперь видите?
Уолтер. Зачем вы передергиваете? Я ни на что не претендую, я просто…
Соломон. Так зачем же вмешиваться? Он получил свои деньги? Закон есть закон!
Уолтер. Вот что, прекратите болтать глупости! У меня лучшие адвокаты в Нью-Йорке. Пойдите в спальню и посидите там.
Виктор (поворачиваясь, чтобы проводить Соломона до двери). Что ты так разволновался, Уолтер? (Соломону.) А вы бросьте этот разговор, пойдемте!
Эстер. Уолтер совершенно прав!
Виктор (бросив на нее сердитый взгляд, идет с Соломоном в глубину сцены). Кстати, заберите свои деньги.
Соломон. Нет, это ваши деньги, вы их и… (Пошатнулся.)
Виктор подхватывает его под руку. Уолтер встает.
Уолтер. Вам нехорошо?
Соломон (у него кружится голова, он схватился за нее обеими руками). Ничего, ничего. Я…
Уолтер (подходя к нему). Дайте-ка мне взглянуть на вас. (Щупает Соломону пульс, заглядывает ему в лицо.)
Соломон. Я только чуть-чуть устал. Я не успел вздремнуть сегодня днем.
Уолтер. Идите и полежите немножко. (Поддерживая Соломона, направляется с ним к дверям спальни.)
Соломон. Зачем вы так беспокоитесь… (Останавливается и указывает на свой лежащий на столе портфель.) Доктор, пожалуйста, если вам не будет трудно — там плитка шоколада. Это мне помогает.
Уолтер подходит к столу и лезет в портфель.
Я очень здоровый человек, но мне каждый день нужно немножко подремать.
Уолтер вытаскивает из портфеля апельсин.
Апельсин не нужно — там на дне шоколад.
Уолтер вытаскивает плитку шоколада.
Вот умница!
Уолтер (возвращается к Соломону и помогает ему дойти до спальни). Пустяки, идите спокойно, не торопитесь…
Соломон. Со мной уже все в порядке, пожалуйста, не беспокойтесь — вы замечательно приличные люди!
Они скрываются в дверях. Виктор, взглянув на зажатые в руке деньги, кладет их на стол и поверх них кладет рапиру.
Эстер. Почему у тебя такой извиняющийся тон?
Виктор. Когда? С кем?
Эстер. С этим стариком. Он что, сразу же начал с тысячи ста? Виктор. А почему ты уверена, что прав Уолтер? Он просто сказал первое, что ему пришло в голову.
Эстер. Это пришло в голову не только ему, но и мне. Ты хоть пытался выторговать у старика лишнюю сотню?
Виктор. Я никогда не умел торговаться и не собираюсь учиться этому сейчас.
Эстер. Это ниже твоего достоинства. Знаешь, Виктор, хватит! Нам уже не двадцать лет! Нам нужны эти деньги!
Виктор. Продал и продал, и довольно об этом. Ты иногда начинаешь говорить со мной таким тоном, словно я вообще ничего не знаю и не понимаю.
