[Яой] Система [Спаси-Себя-Сам] для Главного Злодея/ The Scum Villain’s [Self-Saving] System - Мосян Тунсю

— Церемония открытия прошла просто превосходно! — обменялись одобрительными замечаниями некоторые из соседей Шэнь Цинцю.

Наконец был подан сигнал открытия счёта, и на доске появились сияющие золотом иероглифы. На первой строке значился пресловутый Гунъи Сяо [10], против имени которого отразилось число двенадцать.

Это значило, что менее чем за час [11] он умудрился истребить дюжину монстров, заполучив двенадцать кристаллов!

За ним шла Лю Минъянь с шестью кристаллами, отставая от лидера ровно вдвое.

На хрустальном экране появилось изображение одухотворённого молодого человека, невозмутимого, будто спокойные воды и плывущие облака, с движениями стремительными, словно молния. В мгновение ока он раскроил пару возникших перед ним угрюмого вида духов, обращённых в клочья тумана.

Видали такого?

Однако Шэнь Цинцю лишь сдержанно улыбнулся.

Казалось, Гунъи Сяо прямо-таки источал ауру превосходства, не подозревая, что по сути своей является не более чем проходным персонажем.

Он, безусловно, принадлежал к числу тех самых «красивых одарённых многообещающих юношей из приличных семей, прирождённых лидеров и любимцев женщин, которым неизбежно предстоит уступить пальму первенства главному герою». Пусть все присутствующие сулили победу именно ему, Гунъи было суждено возглавлять список лишь до того момента, когда Ло Бинхэ соизволит дать ему пинка.

Имя самого Ло Бинхэ пока что болталось в середине списка, сопутствуемое одним-единственным кристаллом.

Но Шэнь Цинцю, казалось, нимало не волновало, что огромная ставка ускользает из его рук. Он-то знал, что вскоре прочие имена разбегутся, спеша уступить место рвущемуся к вершине списка Ло Бинхэ.

И в этот-то момент неотвратимого триумфа неумолимый сюжет отдёрнет занавес, являя ужасающую правду!

***

Итак, собрание Союза бессмертных шло полным ходом, время близилось к третьей страже [12]. На чернильном небе сияла полная луна, высокая платформа переливалась огнями.

Шэнь Цинцю хранил молчание, делая вид, что медитирует, но на самом деле он собирался с силами, канализируя энергию. Завершив этот процесс, он наконец открыл глаза и принялся разглядывать хрустальные экраны, ища Ло Бинхэ.

Тот медленно продвигался вдоль леса с мечом за спиной — на одежде ни единого пятнышка, в движениях — ни малейшего намёка на усталость, сияющие глаза, казалось, способны прозревать сквозь экран.

И он был не один.

Хоть многие из числа участников предпочитали охотиться на монстров в одиночку, большинство объединялись с друзьями и знакомыми в группы по двое, по трое. Хоть среди девушек было немало талантливых адептов, их физические силы зачастую уступали духовным, и потому они чаще искали поддержки. Как правило, заклинательницы ходили целой толпой, заставляя всех прочих недоумевать, как они делят между собой кристаллы в случае победы над монстрами — по возрасту, силе, вкладу или ещё как?

За Ло Бинхэ гуськом следовало то ли семь, то ли восемь юных дев — Шэнь Цинцю не мог отрицать, что эта картина необычайно радовала глаз. От него не укрылось, что многие из тех, что прежде следили за триумфами Гунъи, переключили внимание на Ло Бинхэ с его выводком.

Теснее всего к юноше жалась фигурка в золотистых одеяниях дворца Хуаньхуа с ночной жемчужиной в руках [13].

Примечания:

[1] Храм Чжаохуа 昭華 (Zhāohuá) — в пер. с кит. «ясный цветок», храм здесь — в монастырском значении слова.

[2] Вершина Тяньи 天一 (Tiānyī) — в пер. с кит. «единые небеса».

[3] Дворец Хуаньхуа 幻花 (Huànhuā) в пер. с кит. «волшебный цветок».

[4] Военные науки 奇門遁術 (qímén dùn shù) цимэнь дунь шу — в пер. с кит. «делаться невидимым с помощью чар», направление заклинательства в Древнем Китае.

[5] Бессмертный мастер 仙师 (xiānshī) сяньси — звание заклинателя высокого ранга.

[6] Монстр 魔物 (mówù) моу — в букв. пер. с кит. «волшебная тварь».

[7] Магические кристаллы 念珠 (niànzhū) нянчжу — в букв. пер. с кит. «бусина чёток». Возможно, в виду имеются не естественные кристаллы, а искусственные, помещённые в тела монстров устроителями собрания.

[8] Лежалые пирожки 老油條 (lăo yóutiáo) — в букв. пер. с кит. «старые оладьи» — что-то вроде солоноватых рулетиков, которые становятся чересчур тягучими, если полежат, хоть от этого не менее вкусными.

[9] Хрустальные экраны 晶石 (jīngshí) — в букв. пер. с кит. — «полевой шпат, барит, кристалл». Возможно, речь идёт о зеркалах.

[10] Гунъи Сяо 公儀蕭 (Gōngyí Xiāo) — в пер. с кит. Гунъи — «церемония» или «государственный служащий», Сяо — «скорбный».

[11] В англ. тексте — за полчаса. Период 时辰 — shí chén — в современном Китае обозначает час, в Древнем Китае был равен двум часам, следовательно, его половина равнялась часу.

[12] Третья стража — Цзы, час крысы 子 (zĭ) , 23:00 — 1:00.

[13] Ночная жемчужина 夜明珠 (yèmíngzhū) еминчжу — шар, испускающий свет, используется заклинателями в качестве фонарика.

Глава 23. Вот так сюрприз! Часть 1

Изящество этой миловидной девушки ничуть не умаляла лёгкая хромота — похоже, она подвернула ногу, сражаясь с очередным монстром. Когда она заговорила, её голос звучал жалобно:

— Шисюн Ло, мне так совестно! Мало того, что ты меня спас, так теперь я тебя задерживаю! Если бы не мы, ты бы уже ушёл далеко вперёд!

Однако Ло Бинхэ безыскусно ответил:

— Мы, заклинатели, должны заботиться друг о друге.

Похоже, настало время для явления Ло Бинхэ в ипостаси Гуаньинь, защитницы всех сирых и убогих. Для уже привычного Шэнь Цинцю в этом не было ничего удивительного.

Ло Бинхэ славился тем, что одной рукой бился с врагами, а другой прикрывал слабых женщин и детей, что, конечно же, изрядно ему мешало. Сражайся он в полную силу, давным-давно скинул бы Гунъи с пьедестала! Пока что его опережал даже Мин Фань — однако Шэнь Цинцю нисколько не сомневался, что Ло Бинхэ ещё проявит себя!

И всё же, несмотря на уверенность, мужчина не смог удержаться от мстительной мысли: «Если бы не великодушие моего ученика, которым вы все беззастенчиво пользуетесь, он бы вам показал, каково вставать у него на пути!» При этом ему и в голову не пришло, что с его стороны эти слова звучали довольно странно.

— Как я посмотрю, Цинцю, у твоего ученика доброе сердце! — с благодушной усмешкой заметил Юэ Цинъюань.

Шэнь Цинцю раскрыл веер, пряча улыбку — подобная похвала от шисюна воистину была как бальзам на душу. С какой стороны ни посмотри, нынешний Ло Бинхэ всецело отвечал образу «белого лотоса» [1].

— Да уж, по нему и не скажешь, что его учитель — Шэнь Цинцю, — фыркнула Ци Цинци.