Нисим Алони - Американская принцесса
Король (гневно). Сеньор Крупник!
Голос электромонтёра. С такой шляпой он будет здесь королём.
Король (выходит на разноцветно освещённую середину сцены). Будьте добры, уберите этот свет! Сеньор Крупник, я требую выключить этот свет немедленно! (Пытается уклониться от света прожектора.) Вам не удастся ослепить меня, сеньор, и только попробуйте выставить меня на посмешище! Можете не стараться, мерзости, что вы про меня насочиняли, вас не возвысят. «Моя судьба мои любовницы». Какое пикантное название! Вам не застать меня врасплох, зарубите себе это на носу! Где мой сын?
Голос электромонтёра. У своей мамочки, если ты меня спрашиваешь.
Король. И вы находите ваш ответ забавным? Позвольте вам заметить, сеньор Крупник, что даже для глупости есть предел! И если, тем не менее, ваше, извините, буйное воображение позволяет вам предположить, что перед вами беспомощный человек, человек, чья жизнь не стоит и ломаного гроша, то я заявляю вам здесь, сейчас и без всякой боязни, что вы глубоко ошибаетесь, сеньор, что ошибка ваша так же груба, как и ваши манеры, и что я не позволю вам издеваться надо мной, ни над живым, ни над мёртвым! (Теперь на короля направлен белый свет.) Сесилия в темнице!.. (Кричит, едва не задыхаясь от рыданий.) Королева!.. Кто вам позволил вытащить королеву из могилы и объявить её безумной, которую я, я, собственными руками заточил в башню?!!.. Зачем? Зачем? Зачем?
Голос электромонтёра. Медра, эта проповедь из Евангелия или нет? Что-то я не разберу.
Король (размахивая сценарием). Но в этом-то вы прекрасно разбираетесь, не так ли? Здесь вы, как рыба в воде, в этой мутной луже, которую с лёгкостью называете судьбой, моей судьбой? Венеция!.. Растолкуйте мне, будьте любезны, сеньор Крупник, как это я смог одновременно угодить в кромешной тьме в венецианский канал и в то же самое время драться на дуэли с каким-то армянином — аптекарем из-за какой-то там примадонны Баташовой? Или вы окончательно выжили из ума, сеньор Крупник?
Голос электромонтёра. Вот что, я хочу тебя спросить.
Король. Я никогда не был в Венеции! Меня воротит при виде Венеции! И кто он такой, этот разбушевавшийся аптекарь — армянин? Откуда он вдруг выискался, аптекарь этот? В чём суть всей этой армянской аптеки, к чему, для чего, зачем?
Голос электромонтёра. Да погоди ты, скажи-ка мне лучше: два журавля в руках или синица.
Король. Маньякиада! Королю — паяцу, слегка дебилу, слегка подлецу, устраивается пышная коронация, в то время как безумная королева корчится в башне в предродовых схватках! Надо полагать, господин художник, что вы имели в виду моего сына плоть и кровь. В другом же месте вашего бессмертного произведения вы намекаете, и в этом, несомненно, проявилось ваше чувство юмора, вы намекаете на то, что якобы моя покойная тётушка Флора разродилась телёнком!
Голос электромонтёра. Какая тебе разница! Радуйся, что не наоборот!
Король. От имени семьи, да, от имени моей поредевшей и всеми отверженной семьи, я выражаю вам, сеньор, своё негодование. Не скрою: ещё утром я отправил письмо в Нью-Йорк.
Голос электромонтёра. Да что ты говоришь!..
Король. И я верю, искренне верю, что очень скоро будет положен конец этой свистопляске.
Голос электромонтёра. Аминь. Только пусть сначала выплатят зарплату, и приклей другую бороду, а то красная смахивает на морковку.
Король. Премного вам благодарен.
Голос электромонтёра. Матушку мою благодари. Сейчас же, давай-ка посмотрим на тебя впрофиль.
Король (внезапно). Как ты смеешь, большевик!
Голос электромонтёра. Сам ты большевик. Встань, как положено, нам нужно снимать.
Король (кричит). Вам ничего не нужно снимать, ни впрофиль, ни ан — фас. Никакого фильма не будет!
Звучит музыка. Король умолкает и пристально смотрит в глубину сцены. Оттуда появляется Фрэди, освещённый синим светом. Рост его непомерно высок, движения замедленны. Он облачён в королевскую мантию до пят, в руке он держит скипетр, на голове у него корона. Лицо его лишено какого-либо выражения. Он медленно выходит на авансцену.
Король (шёпотом, не веря собственным глазам). Фердинанд!..
Фрэди (размеренным тоном с неким подобием улыбки на лице). Бонифаций Виктор Феликс Гогеншваден.
Король. Ты.
Фрэди. Ты!
Король. Титул. Корона. Скипетр.
Фрэди. Дворец. Петуньи. Заросли сирени.
Король. Ты выглядишь блестяще. Во всём королевском великолепии. Высокий-то какой.
Фрэди. Это благодаря котурнам. Туфли такие, на платформе. (Кричит осветителям.) Уберите яркий свет. Хватит и обычного. Буэнос диас. Грасиас. (Сцена освещается по — обыденному.) Ты обратил внимание, папа? Двадцать киловатт. Что тебя к нам привело? Ты всё ещё не подписал. Мы начинаем съёмки.
Король. Я прочёл сценарий. Ты забыл его дома.
Фрэди (беря у отца сценарий). И как, получил удовольствие?
Король. Фердинанд, прошу тебя, поверь мне. Положись на мою интуицию. Я слышу раскаты смеха, но чувствую чью-то преступную руку и чей-то злой умысел. Венеция!.. Ноги моей там не было!.. И всё-таки тот, кто так нагло распоряжается моей жизнью, тот, которому его особое чутьё поведало, что я ненавижу этот город, тем не менее навязывает мне его в паре с какой-то сомнительной примадонной Бат — Шовой.
Фрэди. Папа, ты был в Венеции.
Король. Я? Ты насмехаешься надо мной?
Фрэди. Но ведь ты же был, был в Венеции.
Король. Что всё это значит? С чего ты взял? Когда?
Фрэди. Ты мне сам об этом рассказывал.
Король. Я тебе сам об этом рассказывал?
Фрэди. Легенды моей юности. Мост Вздохов. Кондотьер работы Верроккьо, верхом на коне.
Король. Не помню я никакого коня, никакого кондотьера!
Фрэди (приглушённым голосом, подражая отцу):
Dans Venise la RougePas un bateau qui bougePas un.
Как там поётся? Притихли гондолы в час заката, дамы собираются на бал, примеряют чёрные полумаски, перед зеркалом. Вениз. Вениз.
Король. Да, эта песня, Вениз. Вениз. Но, Венеция. Нет, не помню!
Фрэди. А ты напрягись, постарайся.
Король. Венеция. Столько лет прошло. (Пристально глядит на сына.) Ты уверен, Фердинанд?
Фрэди. Я помню.
Король. Может быть. Не помню. Иногда мне кажется. Всё вперемешку. Как в водовороте. Венеция. Верно я был очень молод. Много путешествовал, да и не только по Европе. В Швеции был. Да. Швеция. Чудная страна. Венеция. Нет, не помню. (Прижимается к Фрэди, будто ища у него последнего пристанища.) Но может быть я, всё-таки, там не был.
Фрэди. Ты был там, папа, и не одна только эта забава вылетела у тебя из головы.
Король (отстраняясь от сына, после паузы). Ты мне не веришь.
Фрэди. Долли Кокомакис, из Нью-Йорка, наша принцесса, утверждает, что мама была заточена во дворце, в башне, со дня моего рождения и до тех пор, пока тебя не вышвырнули из страны, а дворец взорвали. Забавно только то, что её нигде не нашли, ни под обломками, ни в каком-либо другом месте. Она словно испарилась. Ты ничего подобного не помнишь, а?
Король. Нет.
Фрэди. Нет, папа?
Король. Я же ясно сказал нет!
Фрэди. Что нет, папа?
Король. Я сказал, что никакого фильма не будет!
Фрэди. Ты так считаешь?
Король подпрыгивает и срывает у Фрэди с головы корону.
Король (с короной в руках). Да!
Фрэди. Ты выжил из ума?
Король (корона всё ещё у него). Да. Я выжил из ума.
Фрэди. Отец..
Король. Быть может я и не помню, но я твёрдо знаю. Даже если я и выжил из ума!
Фрэди. Послушай. Отдай мне корону.
Король. Нет. Ты её позоришь. Ты не король.
Фрэди. Мы вот — вот начинаем съёмку. Жан-Поль прибудет с минуты на минуту. Отдай мне корону.
Король. Никогда! Король здесь я!
Фрэди. Но ведёшь ты себя, как ребёнок. (Отбирает у него корону.) Это выглядит нелепо, нет? Ты теряешь голову. Корона твоя, можешь не волноваться. Я всего лишь на экране. Отражение. Да мне большего и не нужно.
Король. Фердинанд, для того, чтобы ты смог повелевать этими призраками, твой отец должен исчезнуть с лица земли.
